Месть Седьмой (ЛП)

Сара решила проблему, вызвавшись добровольцем.

Конечно, отправлять её одну на потенциально опасную миссию, включающую её бывшего парня — не самая приятная для меня идея. Но я не могу избавиться от чувства, что мрачное будущее из видения Эллы вот-вот нас настигнет. Сейчас нам пригодится любая помощь. И если отправка Сары в Алабаму даст нам хотя бы крошечный шанс на победу в этой войне, то мы обязаны им воспользоваться, и плевать на мои эгоистичные чувства.

К тому же, Сара не будет путешествовать в полном одиночестве.

На заднем сидении, уперевшись лапами в закрытое окно, стоит Берни Косар и бешено виляет хвостом, наблюдая за потоками людей, входящих и выходящих из автовокзала. Мой старый приятель, казалось, никогда не оклемается после битвы в Чикаго, но стоило нам отправиться в путь, как к нему вернулась часть энергии. Когда мы жили в Парадайзе, он был моим защитником. Теперь он будет им для Сары.

— Постарайся сейчас не думать обо мне, как о своей девушке, — неожиданно и абсолютно спокойно говорит Сара.

Я даже отстраняюсь, чтобы глянуть на неё.

— Это будет довольно сложно.

— А ты представь, что я солдат, — упорствует она. — Рядовой боец, которого посылают на задание, и он делает то, что необходимо. Еще неизвестно, что именно я найду на юге, но у меня странное предчувствие, что там я смогу помочь тебе больше, чем здесь. Во всяком случае, если дойдёт до боевых действий, я хотя бы не буду мешаться у тебя под ногами.

— Ты мне не мешаешь, — возражаю я, но Сара только отмахивается.

— Не спорь, Джон. Да, я хочу быть рядом и знать, что с тобой всё в порядке, хочу увидеть вашу победу. Но не каждому солдату дано быть на передовой, понимаешь? Некоторые приносят больше пользы, находясь вдалеке от боя.

— Сара...

— У меня есть телефон, — продолжает она, указывая на наспех упакованный рюкзак у себя в ногах. Внутри него — «одноразовый» телефон, купленный Малкольмом вместе с парой комплектов сменной одежды и пистолетом. — Я буду отзваниваться каждые 8 часов. Но если я вдруг не выйду на связь, ты не начнешь буксовать, а продолжишь сражаться.

Я понимаю, чего она добивается. Сара не хочет, чтобы я сломя голову нёсся в Алабаму, если она пропустит контрольный звонок. Она хочет, чтобы я не терял головы. Возможно, она тоже это чувствует — что мы близки к решающей битве, или, по крайней мере, к пересечению точки невозврата.

Сара смотрит мне в глаза:

— Это важнее нас с тобой, Джон.

— Важнее, — повторяю я, понимая, что это правда, но не желая с этим мириться. Не хочу её терять и говорить «прощай». Но так надо.

Я опускаю взгляд на наши переплетённые руки и вспоминаю, насколько просто всё было, по крайней мере, некоторое время, когда я только переехал в Парадайз.

— Кстати, мой телекинез впервые проявился, когда я был у тебя в гостях на День Благодарения.

— Ты раньше не рассказывал, — Сара выгибает бровь, не понимая, с чего это меня потянуло на сентиментальные воспоминания. — Это тебя так мамина стряпня вдохновила?

— Как знать. Возможно, — усмехаюсь я. — Именно в тот вечер Генри отправился к создателям «Они ходят среди нас», а столкнулся там с могадорцами, которые их использовали. После этого он хотел покинуть Парадайз, но я отказался. На самом деле, я не просто сказал «нет», а прижал его телекинезом к потолку.

— Как это на тебя похоже, — говорит Сара, с улыбкой покачивая головой. — Упрямец.

— Я сказал, что не смогу снова жить в бегах. Не после Парадайза. И тебя.

— Ох, Джон... — Сара прижимается лбом к моей груди.

— Я тогда понял, что не стоит сражаться в этой войне, если я не смогу быть рядом с тобой, — говорю я ей, нежно приподнимая ее лицо за подбородок. — Но теперь, после всего, что случилось, после всего, что я видел... я понимаю, что сражаюсь за будущее. Наше будущее.

Часы на приборной панели, которые я вижу боковым зрением, кажутся нереально большими и яркими. Остается всего пять минут. Я жадно вглядываюсь в лицо Сары, желая, чтобы у меня было Наследие, способное остановить время или сохранить эту минуту. По щекам Сары скользят слёзы, и я стираю их большими пальцами. Она кладёт руку поверх моей и крепко ее сжимает, и я понимаю, что она старается быть сильной. Она делает глубокий, дрожащий вдох, сдерживая новые слёзы.

— Мне пора идти, Джон.

— Я в тебя верю, — торопливо шепчу я. — И не только в то, что ты найдешь Марка. Если дела пойдут плохо, я верю, что ты выживешь. И вернёшься ко мне целая и невредимая.

Сара хватает меня за ворот рубашки и притягивает к себе. Я чувствую её слезы на своей щеке. Стараюсь выкинуть все из головы: моих пропавших друзей, войну, ее отъезд — и на секунду раствориться в ее поцелуе. Как бы мне хотелось вернуться вместе с ней в Парадайз, не прямо сейчас, а на несколько месяцев назад — тайком целоваться в моей временной спальне, пока Генри ходит по магазинам, украдкой переглядываться во время уроков, — простая, нормальная жизнь. Но это невозможно. Мы больше не дети. Мы бойцы, солдаты, и мы должны вести себя соответственно.

Сара резко отстраняется от меня, не желая и далее затягивать этот болезненный момент, открывает дверь и выпрыгивает из фургона. Надевает рюкзак и свистит:

— Берни Косар, ко мне!

БиКей перелезает на переднее сидение, глядит на меня, словно удивляясь, почему я тоже не выхожу из фургона. Я почесываю его за здоровым ухом, и он тихо скулит.

«Береги её», — телепатически говорю я ему.

Берни Косар становится передними лапами мне на ногу и слюняво облизывает мое лицо. Сара смеётся.

— Тебя прямо зацеловали на прощание, — говорит она, когда Берни выпрыгивает из фургона. Сара берет его на поводок.

— Это не настоящее прощание, — говорю я.

— Согласна, — отвечает Сара с оттенком неуверенности, её улыбка начинает дрожать. — До скорого, Джон Смит. Береги себя.

— До скорого. Я люблю тебя, Сара Харт.

— Я тоже тебя люблю.

Сара уходит, спеша к раздвижным дверям автовокзала, Берни Косар трусит за ней по пятам. Она оборачивается ко мне только раз, прямо перед тем, как исчезнуть за дверями, и я машу ей рукой. А затем Сара пропадает из виду внутри автовокзала, откуда она отправится к секретному месту в Алабаме искать способ помочь нам выиграть эту войну.

Мне приходится сдерживаться, чтобы не погнаться за ней — я сжимаю руль, пока не белеют костяшки. Даже слишком белеют — это внезапно вспыхнул мой Люмен, ладони светятся. Я не терял контроль с тех пор, как... хм, со времен Парадайза. Глубоко вздыхаю и успокаиваюсь, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто на автовокзале ничего не заметил. Поворачиваю ключ в замке зажигания, чувствуя, как оживает фургон, и отъезжаю от автобусной станции.

Я скучаю по Саре. Я уже скучаю по ней.

Я еду обратно в один из самых ужасных районов Балтимора, где Сэм, Малкольм и Адам, в ожидании меня, планируют нападение. Я знаю, зачем и куда направляюсь, но все равно ощущаю себя потерянным. Я вспоминаю свою короткую драку с Адамом в разрушенном пентхаусе центра Джона Хэнкока, как я едва не выпал из окна. Это чувство пустоты за спиной, балансирование прямо на краю пропасти — сейчас я чувствую то же самое.

Но затем я представляю, как руки Сары оттаскивают меня от этой пустоты. Представляю, какой будет наша следующая встреча, после победы над Сетракусом Ра и могадорцами, отброшенными назад в холодную пустоту космоса. Я представляю будущее и зловеще улыбаюсь. Есть только один способ претворить это в жизнь.

Пришло время сражаться.

Глава 4

ШЕСТАЯ

Ночь. Мы пробираемся по грязной дороге через болото; в тишине слышны лишь ритмичное чавканье наших раскисших от воды кроссовок да непрестанный стрекот сверчков. На пути возникает одинокий накренившийся деревянный столб, близкий к полному падению. Фонарь не светит, линии электропередач провисают меж веток разросшихся деревьев, теряясь в листве. Для нас, месивших торфяное болото целых два дня, совсем не спавших и становившихся невидимыми от каждого шороха, это долгожданный признак цивилизации.