Дикая охота. Колесо (СИ)

- Ты все не старишься, ведьма.

Женщина открыла глаза и обернулась. На опушке, прислонившись к дереву, стояла молодая девушка, тоненькая, словно березка. Пепельно-серые прядки, коротко остриженные и перепутанные, едва прикрывали уши, черные глаза резко выделялись на бледном лице с прямым острым носом и высокими скулами. Мара изогнула бровь:

- И какие же ветра занесли тебя сюда, Хранительница Рощи?

Девушка хохотнула, откидывая со лба мешающую челку:

- Вот так ты приветствуешь новую госпожу Гэллота и свою старую знакомую, Мара?

- А как еще приветствовать – поклоны тебе до самой земли бить? – ведьма все же не смогла сдержать улыбки и подошла поближе к девушке, - Здравствуй, Арна.

Та же в ответ приблизилась к женщине и сдавила ее плечи в крепких объятиях.

- Здравствуй, моя ведьма. Ты все так же обнимаешь ветра, как я погляжу.

- Что еще остается? – Мара оглядела девушку, - Ты же с дороги, видать. Идем, напою тебя чаем – заодно расскажешь, какими судьбами здесь.

Они направились к северо-западным угодьям, где под сенью деревьев прятался домик ведьмы. Ветер, путаясь в листве, несся следом за ними – не часто в мрачном Гарварнском лесу можно увидеть дриаду. Арнаэра жила за десятки верст отсюда, в Вечной Роще, обители юных дев природы. Когда-то давным-давно, будучи еще ребенком, она вместе с матерью бывала в Вергории, городе близ Гарварнского леса – там-то они и повстречались с Марой. Ведьма принесла старому вергорийскому травнику целую кучу ингредиентов для отваров и уже спешила в родной лес, когда на тракте заметила дриад. Путь им предстоял долгий, через весь лес, потому Мара любезно предложила им свою помощь и провела их до самого дальнего уголка, откуда начиналась дорога к Вечной Роще. Когда они прощались, Арна была тощей, неуклюжей девчонкой с торчащими во все стороны прядками волос, больше похожими на перышки. Ведьма хорошо помнила, как крепко обняла ее девчонка, и как сияли ее глаза. И помнила, как сама повесила на шею маленькой дриады крохотный самоцветный камушек, найденный ею на дне ручейка много лет назад.

Сейчас этот камушек мелькал за воротом серой рубахи. Арна выросла и перестала походить на птенца – скорее уж стала молодой птицей. Каждое ее движение полнилось молодостью, силой, ощущением жизни. На нее можно было смотреть и пить это чувство глотками. Мара незаметно улыбнулась: она никогда не забывала эту девочку. На память о ней у ведьмы тоже кое-что осталось.

Гэллот, сердце Вечной Рощи, царства дриад. Хранительницы Рощи стерегли свою столицу, оберегая ее от чужаков. Даже жительницы ближайших селений – вроде Мириласса или Кворнеля – не имели права заявиться в город без предупреждения. А людям путь в Гэллот и подавно заказан: лишь пленники удостаивались чести созерцать красоту сердца Рощи изнутри. Да и то, с первыми лучами солнца они навеки уносили впечатления от увиденного с собой за Грань. Дриады не нападали на простых путников и на торговые караваны, однако браконьерство в их рощах каралось смертью – либо мгновенной, либо после допроса в чертогах повелительницы.

Однажды Мара бывала в Гэллоте – не как пленница, но как гостья. Немногим удавалось заслужить такое доверие, чтобы сама повелительница пригласила во дворец. Однако кто же знал, что ей доведется сопровождать дочь повелительницы и ее внучку через лес… Расставаясь, Хранительница рощи была настолько благодарна ведьме, что пригласила ее в Гэллот. Через несколько недель Мара пришла к повелительнице.

Гэллот был дивным местом. Деревья здесь верхушками едва ли не задевали облака, а под ногами пружинил мягкий мох. Мара никогда не видела такой природы, даже в родном лесу – казалось, будто все в Гэллоте дышит и живет, каждое деревце и каждый листик. Высокие древа с белыми гладкими стволами и бледно-зеленой листвой служили домами для дриад. Арна, встречающая тогда Мару, объяснила ведьме, по какому принципу эти дома «строились». Нижний уровень находился у самой земли – здесь жили дриады-работницы. Их не обучали грамоте, они не владели магическим даром и не принадлежали к числу рьяных воительниц. Они выращивали овощи и зерно, расчищая землю ото мха, пекли знаменитый дриадский хлеб, шили одежду. На их труде держалось благосостояние Гэллота. Выше, над первым ярусом ветвей, располагались дома лучниц. Здесь же находились воздушные тренировочные поля – меж веток постоянно доносился свист стрел, пронзающих мишени, и возбужденный гомон юных дриад, совершенствующих свое мастерство. Еще выше раскинулись хоромы жриц и волшебниц – первые врачевали, молились и толковали видения, вторые помогали там, где первые были бессильны. Жили они в гармонии, лишь иногда споря о том, что же сильнее: божественная благодать или магия. Обычно такие дискуссии пресекались повелительницей, а затем перетекали в дружеские попойки. После оных гармония восстанавливалась: ничто так не сближало дриад, как общее похмелье – пьянки хоть и случались редко, но метко. Наконец, на четвертом уровне, располагался дворец повелительницы.

Мара хорошо помнила, как застыла в восхищении, разглядывая город дриад снизу, с земли. Дома находились внутри громадных стволов – и они не были выдолблены: казалось, что дом является частью древа. Никаких дверей не наблюдалось: входы прикрывались завесой живых лоз, чьи листья переплетались между собой причудливым узором. Между крепкими ветвями были перекинуты веревочные мостики, увитые теми же лозами. И это все стремилось вверх – дома, мостики и лесенки терялись среди серебристой листвы.

Дворец повелительницы представлял собой удивительное зрелище. Больше всего он напоминал бело-зеленый кокон со стрельчатыми арками-входами. На четвертом ярусе со всех сторон к центральному дереву тянулись мосты. Дворец находился в сердце Гэллота в кроне гигантского древа. Ветви и лозы переплетались, образуя воздушные стены; белые арки, увитые плющом, приглашали войти внутрь. Залы и комнаты дворца соединялись между собой широкими ветвями, и, если бы не провожатая, Мара сразу же заблудилась бы в воздушных лабиринтах. В главном зале пели птицы, сквозь листву пробивалось солнце. В самом центре зала белые тонкие ветви сплетались в трон, на котором восседала повелительница.

Ведьма никогда не забудет эту величественную, хоть и маленькую женщину. Все дриады были тонкокостными и невысокими – самая рослая из них едва бы достала макушкой до груди Мары. Однако колдунья, видя перед собой миниатюрную повелительницу, чувствовала, что в крохотных ладонях повелительницы дриад кроется огромная сила. В легких пепельных прядях волос, казавшихся тончайшими нитями паутины, вилась ярко-зеленой лентой неувядающая лоза. Черные глаза повелительницы втягивали в себя блики и изумрудные искры. Ведьма могла лишь догадываться, сколько же лет было за ее плечами – дриада выглядела едва ли старше самой Мары.

Она провела в Гэллоте несколько славных дней, но надолго задерживаться не стала – чем дольше она находилась вдали от родного леса, тем глубже ощущала тяжелую тоску, обнимающую за плечи. Гарварна словно звала ее назад – и женщина простилась с дриадами, с легким сердцем покидая город белых древ.На память о той встрече у ведьмы остался амулет – кусочек застывшей смолы белого древа. Его она носила вместе с прочими, не снимая. Всякий раз, прикасаясь к связке амулетов, женщина вспоминала прекрасную повелительницу Гэллота и ее внучку, смешную девочку Арнаэру – которая теперь стала повелительницей.

Дом встретил их светом и запахом яблочного отвара, который Мара варила еще утром. Ширры не было – видимо, кошка умчалась куда-то в лес: как ни крути, жила она-то с лесной ведьмой, потому и сама частенько бродила в укромных тенистых уголках. Арнаэра опустилась в плетенное кресло, устало вытягивая тонкие ноги и прикрывая глаза.

- Как же славно… Я совсем измаялась в дороге – а до Варалона мне еще суток трое, не меньше.

- Что ты забыла там? – Мара поставила перед дриадой глиняную кружку, от которой поднимался прозрачный пар, ароматный и закручивающийся спиралями и витками.