Война за "Любезное наследство" (СИ)

Подошёл я поближе и кружку выбил, облив старика до пояса, после взял кувшин, в котором без малого было полведра да в стену его запустил. Хорошо кувшин полетел, красиво, пятно винное на стене магистрата тоже осталось не малое.

- Если ещё раз увижу выпившим, не посмотрю на седины, посажу в холодную. Что до того, что тобою сказано, верно все, только домовину для нас ещё не выстругали, обломает зубы маршал об воев Севера. Вон на площади фонтан стоит, окуни голову. Как в понятие придёшь, помокай механикуса, да приходите вместе на совет, думать будем как с ёлки слезть и жопу не ободрать.

- Не буду мост ломать, бо дюже красивый он, да анженерно построенный!- Механикус видно от хмельного не отошёл и пытался буянить. Кивнул я на него Твердиле, тот довольно оскалился, видать водяного припомнил, и от всей широты души, но ладошкой, засветил в ухо. Только грохот по залу магистрата прошёл, механикус закатился под дубовый стол, все молчали, ожидая продолжения. Из под стола раздалось:

- Тем камнем, что от моста останется можно стены на аршин поднять, а если и дома разобрать некоторые, то и два получится.- Механикус выбрался из-под стола и сел, как ни в чем не бывало, только ухо багрянилось варёной свеклой.

- Что ещё присоветуешь?

- Восточные ворота подле реки, а как моста не станет, то машину или башню какую, к ним не подвести, а вот западные подход добрый имеют. Там на надвратной башне огнеструй поставлю, а чтоб его не сбили, двумя трофейными скорпионами прикрою, хороши машинки. На угловой башне, она самая широкая, требюшет поставлю, такой, как в эльфийским трактате, на оси поворачивающийся. Больше пока ничего в голову не пришло.

- Может Твердило Отвердовича ещё попросить, чтоб он тебе в ухо?

- Не, не надо. А тебе Отвердович я ещё припомню, придёшь ты ко мне доспех подгонять, так я тебе специально в него колючку вставлю, как повернёшься, так меня вспоминать будешь.

Твердило только фыркнул в ответ и гордо бороду задрал, вроде как :-"Это мы ещё посмотрим, кто кому колючку засунет".

- Ладно, пошутковали и будя, к обороне Парадиз-Ринал готовить станет ле Манн, в том ему дядька поможет. Рыцарь, ты себя как чувствуешь? По силам тебе такое?

- Эльфийская пика по железу скользнула да бок разодрала. Кровь унялась быстро, сейчас только дышать тяжко, а так ничего, сдюжу. Людишек то, каких и сколько мне дашь, барон?

- Людей почитай, что и нет. Возчиков тебе дам, тех что с нами из Севера вышли. Им доверие есть. Литвинов дам полусотню, тебе хватит, чтоб горожан и работных людей в узде держать.

- Не густо, но справлюсь. Возчиков из городского арсенала одоспешу, да самострелы им вручу. Порядок поддерживать и на стенах стоять смогут.

- Вот и славно, а теперь смотрите, что у нас получается. Чертёж, на пергаменте писанный, показывает, что окромя моста через речку, брод есть, по летнему времени телегами проходимый. Брод тот в четырёх лигах южнее города, вот его-то и будем с войском охранять. Как маршал южный появится и здесь перейти не сможет, так ту переправу быстро сыщет, а там мы с него плату возьмём, кровавую. Правда сдержать совсем, сил нам не хватит, вот и будем с боями пятиться к городу, пока он нас к стенам не припрет, а как припрет, в осаду сядем. Только тут незадача, с нашим табуном не высидеть, никакого сена не хватит, да и воду из колодцев кони всю выпьют. По сему поводу мы с воеводой советовались и вот что надумали. Говори Твердило.

Полутысячник степенно бороду оправил и глянул на всех со значительностью, потом откашлялся и молвил веско:

- Табун надо отправлять в герцогство, туда где наш род живёт, там лошадки в сохранности будут и дождутся возвращения воинства. А буде так, что воинство сгинет, то по осени старейшины всех по семьям разведут, откуда добытчики были. То касается не только нас, но и рыцарей, и пажей, и жандармов, воля, в бою живота лишившегося, соблюдается свято. С табуном можно отправить добычу малую, что на вьюках поместится. Добыча тоже хозяев дожидаться будет. Косяк коней погонят мои люди и возчики пришлые, те к которым доверия в ратном деле нет. Если гнать не жалеючи, то через полторы терции, Боги дадут, уж на месте будут. Возглавит весь поход мой родич, полусотник старый по имени Селян Пришлый. Думку имею, что если он охотников кликнет, то глядя на добычу великую, многие захотят судьбу испытать под рукой Синебородого. Так что может статься, что через пять терций или чуть ранее, здесь объявятся несколько сотен луков. Сечи лютой они конечно не выдержат, но за пятки южного маршала, покусают здорово.- Произнеся речь такую, Твердило Отвердович снова оглядел всех, но теперь вопросительно, только волнительно бороду теребил, сам того не замечая.

Бароны и рыцари, сидевшие вокруг стола, задумались крепко. Хоть за время похода литвины им стали почти побратимами, но отдавать добычу, за которую кровью плачено, показалось боязно. Слегка заикаясь заговорил барон ле Линг:

- С табуном отправить надо кого нибудь из баронов, лучше всего бы подошёл старый Дохлая Рыба, он и куртуазен был, и велеречив, но...- Вепрь тяжело вздохнул, вспомнив как орочья рогатина пригвоздила к земле его друга душевного.- Отправить надо для того, чтоб сопроводил пленников знатных ко двору герцога, да и буде там кто из рыцарей обретается, пригласить их к охоте на маршала. Тем усилим лёгких лучников и подмога будет нашей латной коннице.

- Изрядно придумано, с тем бароном и пленниками, отправлю письмо герцогинюшке, дама она умственная, может чем и поболее помочь сможет, горемыкам, в осаде изнуряемым.- Проговорил я в задумчивости. - Господа бароны, кто на себя труд возьмёт собрать подкрепления и скорым маршем привести к нам на помощь?

Только охотников не было, не хотелось баронам оставлять без присмотра добычу великую, сейчас в надежных стенах города укрытую, да и бросать войско перед битвой, так и чести умаление получиться может. Пришлось самому назначать.

- Господин ле Форсил, возьмёшься?- Этот барон даже прозвища заслужить не успел, больно молод был, всего девятнадцать годков, сей поход для него - первый. Правда, не по возрасту серьёзен, потому что после гибели своего батюшки, пять лет назад в Полессье, остался за старшего в семье из девяти сестёр и братьев. Герцог наш его мечом опоясал без службы пажеской, в знак уважения за то, что не взирая на возраст, удержал ле Форсил земли и замок, хотя желающих отнять и то и другое вокруг хватало. Был ещё один резон его ко двору отправить, ведь говорить ему придётся с герцогиней, а на неё пригожий сирота скорее произведёт впечатление, чем рубака в шрамах.

- Взяться то возьмусь, только обидно мне, все мечами махать будут, один я должен скакать туда, да обратно.

- Не обижайся, твоя милость, кроме тебя никто гонки такой не выдержит, сам же видишь, те кто родовит тот или ранен или стар, так что больше некому.

- Ну коли так, то делать нечего, когда выступаем?

- С делом этим тянуть нельзя, Отвердович, твои к завтрему готовы будут?

- А чего же не быть? Будут.

- Ну тогда, во славу Пяти Богов, завтра и выступайте.

Ночью поспать не пришлось, писал письма: одно к герцогинюшке, а другое к одеревенелому Сарториусу, разъясняя обоим ситуацию по которой войско от города отойти ни как не должно. Если южане в Парадизе этом закрепятся, то выбить их ни за что не удастся, а то угроза серьёзная королевству нашему будущему. Аргумент этот подействовать должен сильней, чем потеря дружины северной. Рассвело. Вышел провожать табунщиков, как слышу спереди брань да ор, да ещё хохот заливистый. Разъяснил улыбающийся ле Манн, смеяться в голос ему пока больно было.

- Молодой Дохлая Рыба свою любовь новоявленную с малой добычей отправить хочет, а Форсил его урезонивает.

- Какую любовь? Неужели девицу смазливую нашёл?

- А ты что, ничего не знаешь? На главной площади, аккурат подле фонтана стоял механизмус странный, у горожан спросили, а те говорят, мол гаррота это. Значит чтобы лиходеев удушивать, казнь у них здесь такая. Рыба этим делом заинтересовался дюже, дня не проходит, чтоб он со своими людьми кого нибудь не поймал и гарротой не удавил. Больно потешно ему, какие рожи казнимый корчит, даже стул себе напротив поставил, сидит и смеётся, словно дитя малое. А как вчера прослышал, что можно часть добычи на вьюках в герцогство отправить, так засуетился, из земли столб вырыть приказал, думает что во время осады любовь его на дрова пустить могут. Только столб той только между двух лошадей везти нужно, а для дальнего перехода сие весьма хлопотно, вот его Форсил и урезонивает. Рыба же, словно единорог складчатый, ярится, лается и за меч хватается, сейчас глядишь и до поединка дойдёт.