Рыцарь старого кодекса (СИ)

- Ты - часть старого мира, - объясняет она. - Я.

Рыцарь хмыкает этой мысли. Принцессе едва ли есть двадцать, что она может знать о старости.

- Они забыли о магии, но я верну её, - Лидия продолжает. - Верну, и они содрогнутся.

Голос её крепнет, брови сходятся, и её решимости не хватает на то, чтобы долго смотреть на принца, но хватает, чтобы сказать. В каждом слове её - вопрос, и ей как воздух нужны ответы.

- Я вернула дракона.

Рыцарь кивает, подтверждает давно очевидное; не произнесенным.

- Став королевой, я смогу приказать открыть старые гробницы. Собрать кости.

- Сможешь, - соглашается рыцарь.

Глаза её загораются надеждой, и она бросается к рыцарю, как и раньше, вороша угасшие угли.

Отравой ведьм - она просит магии больше спасения.

- Чего же ты медлишь? Ты должен помочь мне.

Рыцарь уж начал забывать, какими глупыми могут быть девицы.

- Ты отравила его отца, - он отвечает.

Принцесса не пытается отрицать, но хвалится слишком громко для того, кто действительно гордится содеянным. Она вскидывает голову, и голос её срывается от жажды.

- Мне нужен был мальчишка. Не мужчина

- Он еще станет мужчиной.

Лицо её идет гримасой, и принцесса дергается было - но не оборачивается к принцу.

Рыцарь и сам может на него посмотреть.

- Уже не станет.

Она исчезает, когда восходит солнце, без агоний и криков, тише мертвых и настойчивее живых.

- Уже не станет, - соглашается рыцарь.

Он повидал достаточно ран.

8.

Ханс приходит в себя, с трудом раскрывая глаза, когда рыцарь уже перестал ждать его взгляда.

Он бредит, и рыцарь поит его вином, потому что воды не осталось и потому, что вино топит горе.

- Спаси её, - говорит принц, и слова его скрежещут точильным камнем. - Я молю тебя, спаси её.

Не такой дурак, как кажется, и, всё же - еще больший. Принц не может приказывать, он может только просить, и он просит не о себе.

- Иначе всё было бессмысленно.

- Она того не стоит, - отзывается рыцарь, хотя предпочел бы не отвечать.

Принц улыбается его словам, как улыбался бы старым знакомым.

Он не спрашивает, что случилось с начальником стражи.

- Не говори так хотя бы сейчас.

Рыцарь отворачивается, раз ему нельзя говорить, и ждет.

Ждать не должно быть долго, и он мог бы бросить его уже сейчас - ожидание без интриги, с известным исходом, но не бросает и не может сомкнуть глаз. Подлым ударом он чувствует, как на его руку ложится холодная, слабая ладонь принца.

- Я знаю, - принц произносит. - Знаю, что это она.

Медальон с рыжим локоном висит на его груди, и, может, если сдернуть его, пустить кровь, окурить травами, вызвать лучших лекарей и пару подкупных ведьм - его отпустит наваждение, и он не узнает принцессу, даже коснувшись.

Не делать этого милосерднее.

Ведьм давно нет.

- Спаси её всё равно, - просит Ханс.

Так уж это работает.

Рыцарь хоронит его в подножии башни, засыпая тело камнями.

Камни выпадают из гниющих стен башни, добавляют трещин выжженной черной земле, и серая степная трава хрустит, скрипит и воет вместе с ветром. Закончив могильное дело, рыцарь садится, привалившись спиной к стене башни, и позволяет себе отдохнуть.

Больше никто не гонит его идти.

---

Разумно подняться наверх до заката, но рыцарь собирается с силами долго, и каждая кость в его теле ломит и противится движению. Каждый шаг дается с трудом - неохотой - тяжелее просто нелюбимого дела.

Дверь в башню заросла сорной травой; рыцарь находит её с трудом и мечом прорезает дорогу сквозь плющ и колючие ветки. Железо скрежещет о камни, и звук этот вплетается в свист ветра между камней, рождая музыку, похожую на орган или пение арфы.

Он добирается до трухлявых досок двери спустя часы - сорная трава, не тронутая веками.

Дверь заперта, и рыцарь ударами сапога разбивает хрупкие доски вместе с древесными жуками.

Башня полна паутиной и пылью.

Развалившаяся лестница ведет вверх, как вела бы на помост к палачу; осталось решить, кто палач, а кто - осужденный. Устав, рыцарь садится у первых ступеней лестницы и допивает последнюю флягу вина.

Когда солнце опускается низко, рыцарь вздыхает, оставляет пустую флягу и начинает подъем.

С каждым лестничным проходом шаги даются труднее, и ноги рыцаря уже давно не такие крепкие, как прежде, суставы скрипят от холода, а старое сердце чаще стучит.

Проникающий сквозь окна, бойницы и дыры в каменной кладке свет гаснет с шагами;

Но рыцарь не думает спешить.

Он хочет встретиться с ним в темноте; не пользуясь несправедливым преимуществом.

Ночь - время дракона.

Принцесса говорит с ним пауками и мухами в их паутинах, голосами камней и сорной травы, она шепчет ветром и требует звоном в ушах - всей своей силой - цепляясь за единственный шанс выжить. Голос зовет его, как звали моряков сирены - вот только у него нет корабля, и течение легко несет опухшее тело между скал. Утопленников приносит мертвыми.

- Я хотела вернуть древнюю магию. Драконов. Честь. Чудеса.

Раньше рыцарю было бы просто, азартно, правильно или яростно; не так бы болели колени, не сбивалось бы дыхание от долгого подъема, не схватывало бы в груди и хотелось бы выпить.

Раньше рыцарю было бы не наплевать.

- Она никуда не уходила, - говорит он, приваливаясь к стене.

Ей кажется - это шанс, минутная слабость, и она выходит из стены, как выходили из деревьев нимфы; вот только башня прогнила и дрожит от её шагов.

- Жаль мальчишку? Так отомсти за него.

Рыцарь осматривается, пытаясь найти что-нибудь похожее на воду или факел, но башня пуста и полна иной жизни. Не человеческой, со стражей, гобеленами, факелами и пирами, жизнью змеиного шепота, паучьих сетей и мелких жучков, спешащих между трещин. Когда он дойдет до вершины башни, луна уже взойдет и осветит ему путь.

Принцесса ловит его заминку, понимая по-своему, и тянется, заглядывая в глаза.

- Неужели ты не хочешь ощутить вкус мести?

- О, я знаю вкус мести, - соглашается рыцарь.

Глаза Лидии вспыхивают, и она ловит надежду так же яростно, как каждая из застрявших в паутине мух. Дракон куда страшнее.

- Ты убьешь его? - спрашивает она шепотом. - Убьешь дракона?

Рыцарь не отвечает, смакуя момент передышки, и собирается с силами, чтобы поднять меч.

Принцесса хмурится, растерянная, и повторяет - объясняя - поглупевшему, усталому оружию; надежде. Его меч нужен ей - единственный из оставшихся.

- Дракон убил твоего принца.

- Ты его убила, - рыцарь отвечает.

Она пугается - пугается всерьез, и начинающий ржаветь меч способен не только вспарывать брюхо драконам и стылую землю. Рыцарь переводит дыхание, отрывается от стены, и продолжает подъем. Мелкие камни башни выскальзывают из-под сапог и летят вниз, по многим, многим пролетам. Падение будет быстрым.

- Я иду, - обещает он. - Я приду скоро.

Рыцарь знает, что делать.

К сожалению, рыцарь знает.

9.

Он находит принцессу на самой вершине башни.

Живьем она выглядит иначе - измученнее и тоньше призрака; живее, и её когда-то яркие волосы покрыты пылью и паутиной. Красивее, настоящее, и она поднимается навстречу рыцарю, краем изодранного платья прикрывая исцарапанные ноги. Она смотрит за ним настороженно, недоверчиво, готовая броситься прочь; как научилась избегать дракона.

Рыцарь замирает и молчит, оперевшись о стену.

Ему нужно время, чтобы отдышаться после долгого подъема.

Страх в глазах принцессы похож на море, которого она никогда не видела.

Она говорила с ним ночами, выходя из костра, шептала ветром и шорохом листьев, но, как и всё в ней - настоящее лишь подобие призрака. Черты лица чуть грубее, глаза бледно-болотного, а не ярко-зеленого цвета - легкой дымкой, еще не освоенным мастерством обмана.