Афоризм обмана (СИ)

Ева в ответ смутилась и опустила голову, не ожидая, что в этот момент Мартин обернулся и уставился на Хлою взглядом, полного недовольства:

— Хлоя? Пожалуйста, угомонись. Довольно этой чепухи и хватит остаивать свои права, которые здесь не нужны. Если ты и что-то значишь для него, это не обязывает тебя раскрывать все его тайны обществу,— он как-то странно улыбнулся. — Ева, — Мартин повернулся к сестре Джеймса. — Где твоя мама? Вас нельзя оставлять без присмотра старших. В этот момент показалось серьезное лицо мамы, которая с некоторой опаской смотрела на Хлою, желая услышать объяснений. — Простите, миссис Дорен. Я постараюсь больше не начинать конфликтов. Простите меня, — девочка сказала это монотонным голосом, не отрывая взгляда от Мартина, который сделал вид, будто ему все равно, что она говорит. Это ее задело, но она не подала виду, так что никто не смог ей посочувствовать, утешить, однако, она сдержала обещание и теперь уже беседовала со всеми, хоть и не на дружелюбном тоне, но без споров и конфликтов. Джеймс отнесся к этому факту с некоторым удовлетворением, так потом он смело разговаривал с Хлоей на одной воле, не боясь ее. Мартину было все равно. Он иногда начинал разговаривать с Евой или ее мамой на какие-нибудь распростроненные темы. Атти села возле Евы и стала думать: “У меня нет ни дома, не титула и даже нет какого-либо признания в общества. А я еще должна не давать себя в обиду! Они же чуть выше меня, значит имеют полное право делать мне замечание, и я не обязана обижаться на них. Но ведь я не знаю о точном происхождении Хлои... Может быть она мне равная, и я могу как-то спорить с ней... Нет. Спорить я с ней не могу. У меня просто не найдется слов.” – на этом ее размышления закончились, так как мама Евы предложила пройтись по дому. Мартин охотно согласился, Хлоя вежливо поблагодарила миссис Дорен и, взяв Джеймса под локоть, они направились смотреть дом. Аттерми и Ева шли позади всех и тихо разговаривали: — Тебе нравится Хлоя? — аккуратно спросила Ева. — Я не вижу в ней врага, но и друга я в Хлое тоже не найду. Эта девочка старше меня, так? — По возрасту, да. Атти понимающе кивнула и замолчала, прикусив верхнюю губу. Начинать разговор о титулах ей было очень стыдно, но стоило только Еве взглянуть на нее как она в миг все поняла и тихо протараторила: — Хлоя дочь какого-то небогатого директора фабрики. Мать ее очень строга и умна и имеет высокое положение в обществе. Их уважают.

Аттерми сказала Еве спасибо, и больше она не произнесла не единого слова.

Так как сначала гостям уже успели за это время показать первый этаж, далее мама Евы направила гостей на второй. — Это моя комната, — миссис Дорен указала на красивую деревянную дверь, украшенную искусной резьбой. Все вошли в эту комнату, и им представилось милое убранство, в котором аккуратно стоял миниатюрный столик, кровать, шкаф и зеркало. Вся комната была очень хорошо убрана, постель идеально заправлена. Рассмотрев получше эту хорошую комнату и выразив свое восхищение, гости вышли из нее и последовали ко второй двери. — А это комната моего мужа...Мистера Дорена. Дверь была темно бордового цвета. На ней не было узоров, лишь только красиво выступающие широкие линии. — Думаю, нет необходимости рассматривать ее, поэтому пойдемте к моей дочке и ее подруге. Сказано – сделано. Перед ними сначала открылась дверь из желтого дерева с такой же резьбой, как и у двери в комнате миссис Дорен, только на этой двери их было чуть меньше. Когда все вошли в комнату, то их всех ослепило яркое солнце, выглядывающее из большого окна. Их это поразило большего всего, поэтому они даже не успели обратить внимания на то, что на столе в вазе очень много свежих цветов, распространяющих благоуханный аромат по комнате. Когда гостям надоело стоять под лучами яркого солнца, они снова вышли в коридорчик и остановились у последней маленькой дверью – комнатой Аттерми. В ней они нечего примечательного не нашли: маленькая тумба с книгой, кровать, не такая широкая, как у Евы, но удобная, миниатюрное окно, в котором гости наблюдали восхитительный пейзаж – сад. Пожалуй, это единственная комната, в которой хоть и не было достаточного количества солнечного света, но был удивительный вид за окном и сказочная непонятная атмосфера, царившая в этих четырех стенах, очень часто не заметная простому человеку. На этом осмотр дома закончился. И случилось новое событие – в дверь постучали. Гости спустились, правда не все, как заметила Аттерми, потому что Джеймс немного запоздал и спустился лишь тогда, когда мама Евы уже отворила дверь. Конечно же, в дверях появилось двое людей, уже хорошо знакомых нам: тетя Кэрри и ее дорогая “девочка”. Их встретили с большой радостью, усадили за стол, угостили пирогом. За все это время тетя Кэрри успела разглядеть каждого, протараторить о том, как все выросли и как все хороши, расспросить Джеймса об его учебе и помочь миссис Дорен убрать со стола, после чего все гости расселись по всей гостиной кто куда: Ева у печи села на мягкий маленький диванчик, рядом на небольшом пуфике, слева, расположилась Атти. На диване, который был расположен тоже слева от печи, только на боку, уместились четверо: Джеймс, Хлоя, тетя Кэрри и ее девочка. Мартин, которого тетя Кэрри заметила только сейчас, предпочел сесть напротив Евы на стул. Мама Евы также как и Мартин села на стул только справа Евы, напротив дивана. В итоге получилось что-то на подобие квадрата, в центре которого стоял кофейный столик. Миссис Дорен попросила подождать ее и ушла, возвратившись в скором времени с подносом, на котором было семь чашек чая и коробка с имбирным печеньем. Все это чудо она положила на стол и села на свой стул возле Евы. Все с удовольствием взяли по чашечке чаю с печеньем, сказали хозяйке спасибо и стали разговаривать. Первым заговорил Джеймс, задав вопрос тете Кэрри: — Вы не знаете, где моя тетя? Я бы очень хотел с ней увидеться, если это возможно. Она вам нечего не говорила? Тетя доживала печенье и ответила: — Да-да. Странная женщина! Кажется, она что-то говорила насчет того, чтобы прийти. Да и вообще, честно говоря, спроси у миссис Дорен. Джеймс снова задал тот же самый вопрос, только на этот раз маме Евы. — Я уже успела повидаться с ней. Она сильно обрадовалась и взволновалась, когда узнала о твоем приезде, и я попросила миссис Флу прийти к нам. Если я не ошибаюсь, то она ответила утвердительно, но с одним условием – ей нужно было выполнить какое-то дельце. — Спасибо. Значит, Вы не знаете, где она сейчас? — К сожалению, нет. Но мне кажется, она с минуты на минуту должна появиться неожиданным образом перед нами. — Надеюсь на это, — тихо сказал подросток. Вдруг, тихо сидевшая “девочка” и впивающаяся своими большими глазами в Мартина, к всеобщему удивлению, задала ему вопрос, на который он помедлил ответить: — Простите, мистер, я вижу, вы очень бледны. Вы больны? — Мадам, спасибо, но я полностью здоров... Дело совсем не в моем самочувствии... У меня работа такая, — он улыбнулся. — Какая такая? – взвизгнула тетя Кэрри, тоже вдруг сильно заинтересовавшись им. — Я увлекаюсь химией и провожу большую половину дня в помещение, куда попадает не солнечный свет, а свет лампы. — Фу! Что вы нашли такого в этой химии, раз она так плохо на вас влияет! — Не говорите так, миссис, — Мартин снова улыбнулся. – Для этого есть свои причины... Например, с детства сложилось так, что теперь я вынужден увлекаться именно этим предметом, а еще один очень прискорбный случай... Но о нем я нечего вам говорить не стану, уж простите меня за это, так как случай действительно прискорбный. Тем более, для меня. — Ну что вы! — уверила его тетя Кэрри. – Если вам нравится химия, и вы так сильно зависимы от нее, почему бы совершенствоваться в этой сфере? — Я также и биологию люблю. — Правда? Ого! Значит, я подразумеваю, вы знаете всю анатомию человека и можете подробно рассказать мне о строении мозга?

Мартин рассмеялся и заметил, что для него это было бы честью.

— Подождите, мистер... Дед... — извените, Мартин, я помню только ваше имя, но фамилия внезапно выпала из головы. — Моя фамилия Детчер, тетя Кэрри. — Точно! Благодарю, мистер Дедчер! Но вернемся к теме, если вы так любите эти непонятные предметы, можем ли мы ожидать от вас что-нибудь сверхъестественного? До меня доходили слухи, якобы, если человек талантлив в каком-то деле или сильно увлечен им, то от него все ждут чуда. Моцарт, кажется, был таким. Да и все знаменитые люди когда хотели и делали все, чтобы добиться успеха , всегда добивались его, не только получая счастье, но и деньги со славой. — Не всегда, миссис Кэрри. Винсент Ван Гог? Разве не он продал лишь одну картину за всю свою жизнь? А Оскар Уайлд — писатель, который даже сидел в тюрьме? Эдгар По? Галилео Галилей? Разве вы не знаете этих людей? Так вот, их никто не знал, хотя они создали, как вы говорите, “чудо”, а слава пожаловала к ним лишь после их смерти. О деньгах вообще говорить не стоит... — Вы правы. Но, стоит заметить, Мартин, спорить со взрослым незнакомым человеком большой риск. — Если молодой человек знает о чем говорит, и это является правдой – это не риск. А если какая-то персона ее понимает и не знает, что ее информация ложная, то этот риск, на который он пошел, закончиться, скорее всего, позором и неудачей, так как спорить со взрослым человеком, когда ты ребенок нельзя! С теми, кто уверен в своем ответе, но ответ сам по себе неправильный все еще хуже.... — Неужели вы прошли через это? — сощурилась тетя Кэрри. — Нет, мадам. Я спорил с Вами впервые. А вот один из моих друзей всегда забывает, о том, что я говорю про споры.