Ненаучный подход (СИ)

- Извините. Здравствуйте, сударыня.

Анна с трудом узнала в нем избитого до полусмерти пацана, которого Виктор притащил в больницу полгода назад.

- Здравствуй, Винсент, - сказала она, - ты подрос.

Глава 3

...В прошлом ноябре

Чертов холод пробирал до костей. Ветхий, латаный-перелатанный зипунишко не спасал от ледяного ветра. Да и где на проклятом во все стороны берегу Нестрижа можно спрятаться от пронизывающей мороси?

Винс зябко передернул плечами и шагнул поближе к пожарищу. Вздрогнул от выстрелившего уголька, потер обожженную щеку, но остался на месте.

Все равно идти некуда. Тут хоть тепло.

Как прогорит - можно будет поживиться. На полке вазочка серебряная была. Поплавится, но не дотла же!

С треском обрушилась крыша объятого огнем дома, в темное плачущее небо взметнулся сноп искр. Винс отпрянул, но почти разу вернулся к огню. Пожарище выло от ветра, огненные языки завивались причудливыми лентами, мокрый туман становился легкими облачками пара вокруг горящих балок.

Пламя обжигало лицо, по спине стекали попавшие за воротник капли холодного ноябрьского дождя. Винс крутился у огня, пытаясь и обсушиться, и не сгореть, не забывая опасливо поглядывать по сторонам. Он стоял за домом, с дороги не увидят, но мало ли...

Пожарной команде тут делать нечего. Хутор на отшибе, леса рядом нет, сам прогорит. Хозяин, опять же, орать на брандмейстера не станет. Он вместе с Иваном, бывшим Винсовым патроном, теперь орет на чертей в аду. Им обоим, небось, особый котел припасли. Шутка ли - по всему Гнездовску дурью торговали.

Дурь Винсу была без разницы, а Ивана он немножко жалел. Не выгнал большой человек сироту, разрешил послужить.

Винс на новой службе даже поел досыта. Целых два раза.

Если вернутся те, кто домик с трех концов поджег - хана Винсу, в том же котле побулькает. Даром, что на Ивана всего ничего побатрачить успел. Разбираться не станут, в то же пожарище закинут. Хорошо, если для начала шею свернут. А ну как живьем?

Винса передернуло.

Вот только деваться пацану было некуда. Без гроша в кармане, с утра не евши, он мог надеяться только на то, что соберет на пожарище.

Винс был уверен - убийцы не вернутся. Зачем им?

Днем к Ивану кто-то важный должен был приехать. Так что Винсу сказали проваливать и до вечера носа не казать. Пошел, куда деваться. Ломоть хлеба с кухни прихватил, хотел какую-никакую одежку выпросить - застеснялся. Сунулся в книжный шкаф на дальнюю полку, нашел книжку поневзрачнее, чтоб не жалко, страниц надрал, скомкал и напихал под рубаху, как знакомый нищий научил. Сразу теплее стало.

Иван все равно книжки в печке жег, Винс вчера видал. Жег и ругался, что чушь всякую пишут.

Эх... Ладно, не о том речь.

Весь день Винс по городу шнырял, новости вызнавал, как Иваном велено. Вечереть стало - обратно двинул. Поторапливался, жрать хотелось, как не в себя. Хорошо, ума хватило на дорогу не соваться, перелесками на хутор идти. Хоть и мокро, а безопаснее.

Дым издалека заприметил и сразу же свернул в самую чащобу. Подобрался поближе, а там и вовсе замер в колючих кустах, боясь шелохнуться.

Дом полыхал вовсю. Только мокрое полено, которым дверь подперли, еще не занялось - но и ему недолго оставалось.

Перед домом стояло пятеро.

Двое повыше, одеты богато. Один совсем солидный господин, в добротном плаще, сапоги аж блестят, хоть вокруг и грязища по ноздри. Второй попроще, зато амбал. Еще трое - невысокие, кряжистые, в крестьянской одежке... Ба! Да это ж полевики. Нелюди!

Сразу вспомнились страшные сказки. Про то, как полевики в стародавние времена младенцев воровали, своими детьми подменяли, а человеческих резали на капищах.

Вот сейчас они как почуят Винса!

Пацан забыл, как дышать. Холодный пот стекал по спине, он чувствовал себя крысенком, загнанным в угол. Пара мгновений, и когтистая кошачья лапа подцепит, потащит к громадной пасти с зубищами... Хорошо, если сразу убьет, не будет играться.

Ноги отнялись, перехватило дыхание, мог бы бежать - кинулся б в чащу, да заледенел, не шевельнуться.

Полевики тем временем о чем-то с солидным пошептались и в лес двинули. Один метрах в десяти от замершего пацана прошел, чудом не заметил. Винс зажмурился и беззвучно взмолился: 'Дева Мария! Ты добрая! Помоги, не дай сгинуть!' Пытался слова вспомнить, какие попы на службах говорят - не вышло.

Ладно, Богородица не осерчает.

Тем временем амбал отошел в сторонку и привел красивых, откормленных лошадок. Коняшки храпели, прядали ушами - не нравился им, вишь ли, пожар. Но стояли смирно.

Винс перевел дыхание. Полевики не заметили, люди тем более не углядят - хранит Богородица!

Тут-то ему и подумалось - дождаться, пока все прогорит, да порыться на развалинах. Авось, найдется чего полезное. Жить-то дальше надо! А этим, солидным, точно в углях шариться без интереса. Что им - мусор, то Винсу - сокровище.

В погребе, он точно помнил, окорок висел. При мысли о сочном, прокопченном куске свинины в пузе Винса заурчало. Хорошо, что пожар воет, доски трещат, не услышит никто.

- Поехали, ваша милость, - прогудел амбал, - на что тут смотреть?

Винса не раз выручал тонкий слух, но тут он подумал - приблазнилось. 'Ваша милость'? Благородный? На хуторе у Гнездовска? Ивана спалил?

Вот бы монетку обронил... Чего ему стоит?!

'Милость' тем временем откинул капюшон и пристально вглядывался в огонь. В его темных волосах алмазами блестели капельки воды. Между ним и Винсом взметнулся язык пламени, и мальчишка еле-еле сдержал новый порыв рвануть отсюда как можно дальше.

Нельзя шевелиться. Заметят. Да и окорок...

- Поедем скоро, - задумчиво кивнул солидный. - Ты за полевиками в оба глаза смотрел? Ничего не сперли?

- Ваша милость, обижаете. Серьезные ребята, не шантрапа. Да и чего там воровать? Ложки? Казну-то Иванову мы давно взяли... Все четко сработано.

Солидный фыркнул чуть ли не громче лошади.

- Например, там сейчас догорает одна из последних книг Эльтарна, - 'Милость' скептически смерил амбала взглядом, - хотя да, о чем это я. Скажу иначе - одна из книжек, которую вы спалили, стоила больше тысячи золотом. На аквитонском аукционе коллекционеры и до пяти тысяч могли бы дойти. Теперь ясно, четкий?

Амбал почтительно присвистнул.

- Так вот почему вы велели всё на пол вывалить и самогонкой полить...

- Знаешь примету: 'не свисти - денег не будет'? - холодно спросил солидный господин, - обдумай ее.

Шевельнуться Винс смог не скоро. Казалось, он сейчас вмерзнет в размокшую, вязкую землю, так и останется жалким скелетом среди колючих веток облетевшей сирени.

Но вокруг было тихо, только пламя трещало, и Винс решился. Тем более, что становиться скелетом ему пока что очень не хотелось.

Сегодня утром он выбирал самую плохонькую книжку, чтобы напихать бумаги под одежду. Вроде как, там буква 'Э' была...

Дрожащими пальцами он вытащил из кармана полуразодранный томик.

'Записки о путешествиях. Составлены Эльтарном в году...'

Дальше лист оборван, но это ничего.

Жизнь обретала смысл.

Вот только надо просушить бумажки, за которые эти, кол-лек-ци-о-не-ры (слово-то какое! господское!), готовы платить золотом. Скорей бы прогорело, чтоб в погреб попасть.

Винс все листки из-под зипуна вытащил, расправил, как смог, и в книжку сложил. Сушить потом будет, сейчас сберечь бы, а то ветром унесет - не поймаешь.

Дождь зарядил еще пуще, и Винс устроился у забора на бревнышке, соорудив какую-никакую крышу из доски. Подтащил еще мусора покрупнее, чтобы со стороны казалось - нет тут никого, просто гора хлама. Даже чуточку пригрелся. А потом, кажись, задремал...

И прошляпил!

Как есть прошляпил!