Проклятие десятой могилы (ЛП)

Сосредоточившись на странном свете, я пошла вперед мимо палаток и торговых автоматов и остановилась у прилавка с сахарной ватой. Человек, в которого вселился бог, оказался женщиной. Если верить Ошу, она умерла, как только бог вошел в ее тело. На руках виднелись желтые и фиолетовые синяки. Женщина была болезненно худой, с длинными рыжими волосами, спадавшими на спину спутанными прядями. Видимо, богу было наплевать, как выглядит тело, которое и так прослужит ему очень недолго.

Почувствовав мое присутствие, бог обернулся, и время остановилось, но мир вокруг меня завертелся с бешеной скоростью. Потеряв дар речи, я помотала головой и чуть не рухнула на колени. Из горла вырвался крик, и я зажала рот обеими руками. На меня с любопытством смотрели огромные зеленые глаза. Когда-то красивые губы с одной стороны были покрыты язвами. Рот слегка приоткрылся, и женщина склонила голову набок.

Я боялась, что не выдержу. Что мое человеческое сердце остановится и забудет запуститься заново. Боялась за окружающий мир, потому что, как только Рейес узнает, что бог выдернул душу его сестры из ее тела, которое в итоге занял, мир превратится в очень опасное место.

— Кто ты? — спросила Ким.

Все тем же голосом. С теми же ласковыми интонациями. С теми же изящными жестами. Но это была не она. Это был бог. Ким должна быть в Мексике. Как она сюда попала? Как богу удалось до нее добраться?

Поборов естественный порыв превратится в рыдающую кучу мяса и костей, я притворилась, будто ничего не знаю.

— Ким? — спросила я, подходя ближе. — Это ты?

Я бросилась вперед, но бог даже не шелохнулся. Не отступил назад и не попытался увернуться. Только молча стоял, соображая, что я такое. Представить не могу, как выгляжу без света в глазах других сверхъестественных существ, но бога точно нельзя грести под одну гребенку с остальными.

— Ким! — воскликнула я и обняла ее изо всех сил.

Я знала, что обнимаю лишь оболочку, пустой сосуд, и что душа Ким наверняка уже перешла в другой мир, но не смогла удержаться. Прижимая ее к себе, я хотела извиниться. За то, что мы не познакомились поближе. Что я так мало проводила с ней времени. Что мы не ходили пить кофе, не обедали вместе и не пялились на раздевающихся мужиков.

Отодвинувшись, я заключила лицо Ким в ладони и поцеловала в губы.

Из глаз брызнули слезы и потекли по щекам, а я все целовала и целовала знакомое до боли лицо.

Наблюдая за мной, бог становился все подозрительнее и подозрительнее, поэтому я поспешно отошла подольше.

И вдруг до него дошло:

— Где твой свет, девочка?

— Почему? — спросила я срывающимся голосом. — Почему ты взял его сестру?

— А как еще его сломить? Он почти так же неуязвим, как и я.

— Ну конечно! — горько усмехнулась я, вытирая слезы. — Человеческая жизнь ничего для тебя не значит.

— Как для тебя ничего не значит жизнь комара.

Я кивнула, начиная понимать, как он мыслит. Ни с того ни с сего бог отобрал сахарную вату у пожилой женщины, которая проходила мимо. Та начала протестовать, и он повернулся к ней.

— Не смей! — процедила я и рванулась вперед.

Бог усмехнулся и отпустил женщину.

— Где он? Где Рейазикин? Я надеялся встретиться с ним прежде, чем это тело станет совершенно бесполезным.

— Его здесь нет. А кто ты сам? Который из братьев Узана?

Он запрокинул голову и расхохотался:

— Братья, говоришь? Мы ведь действительно братья, не правда ли?

Я нахмурилась. Разве существует более удобный способ получить ответы, которые мне нужны, чем спросить напрямую?

— Не понимаю.

— Что, по-твоему, такое Узан?

— Твой родной мир.

Казалось, мои слова поставили его в тупик.

— Я был впечатлен тем, что ты узнала свое божественное имя, Эль-Рин.

— Было дело.

Он засунул очередной кусок ваты в рот Ким. Язвы открылись, и по подбородку потекла кровь. С трудом, но я все-таки не позволила своей нижней губе задрожать и выдать мои чувства.

— Тогда как ты можешь не знать… Ну разумеется! Иегова! Пронырливый он тип, согласна?

— И опять не догоняю, о чем речь.

— Узан, дорогая моя, — это тюрьма. Там не рождаются. Туда ссылают.

— Ч-что? Тюрьма?

— Рейазикин, Эйдолон и я были узниками. Все полагали, что сбежать оттуда невозможно. Мы с Эйдолоном веками гнили в тюрьме, как гниет теперь это тело. Пока…

Глаза Ким сверкнули.

— Пока — что?

— Пока к нам не прислали Рейазикина. Юного, непокорного и абсолютно гениального.

Ну да, все это можно смело сказать о Рейесе.

— Видишь ли, Эль-Рин-Алитхиа, в этом и заключается вся ирония моей истории. Рейазикина в Узан отправила ты.

— Чего?!

Он лгал. Не могла я так поступить.

— Ты воистину не представляешь, кто он такой. Какое беспрецедентное расточительство, что ты полюбила того, кого сама отправила гнить в зловонии и разрухе! В агонии, которую создали семь изначальных богов Эвутваны — твоего родного мира.

— Никуда я его не отправляла. Я его даже не знала.

— Но вы были… как это сказать? Не разлей вода? Да. Вы были не разлей вода с его братом. С его настоящим братом. Поверь, в тот день, когда я побратаюсь хоть с одним из них, я сам себя сошлю в Узан.

— Так что там с настоящим братом?

— Ты ведь знаешь, как это бывает. Старшему брату выпало бремя заботы о младшем. Однако с молодежью в наше время иметь дело непросто. Младший брат был слишком непокорным. Слишком упрямым и безответственным. А старшего немало тревожила судьба мира, что он создал своими руками.

— И о каком же мире речь?

— О том, дорогая моя, в котором ты находишься.

Глава 27

Мир, в котором я находилась, опять завертелся. Бог врал. Наверняка врал.

— Я бы такое не забыла.

— Ну конечно. Однако Иегова хотел, чтобы ты скрыла его фиаско. И ты действительно вызвалась помочь, но не без подстрекательства от Него Самого. А когда оказалась в его мире, под действием его законов, он, должно быть, вырвал, — Ким изобразила жест, будто отщипывает что-то из воздуха, — твои воспоминания.

— Зачем ему так поступать?

— Чтобы контролировать тебя, разумеется.

— Я тебе не верю.

Бог сжевал еще один комок сахарной ваты.

— Теперь, когда память к тебе вернулась, отдельные воспоминания обязательно всплывут, когда ты сама этого захочешь. Брат Рейазикина создал целый мир только для него. Создал ад, хотя я не знаю, каким образом этот ад может оказаться хуже Узана. Иегова собирался запереть там Рейазикина и, как говорится, выбросить ключ. Но ты его отговорила. Ты умоляла Иегову отослать Рейазикина куда угодно, только не в ад. До тех пор, пока он не придет в себя и не поймет замыслы старшего брата. — Внезапно бог ахнул, словно его осенило. — Неужели уже тогда ты была в него влюблена?

— То есть божественное стекло создавалось для Рейеса?

Сказать, что меня ошарашили, было бы серьезным преуменьшением.

— Искуснейший инструмент. Несокрушимое хранилище, откуда невозможно сбежать. Но ведь мы ведем разговор не о ком-нибудь, а о единственном боге, которому удалось сбежать из Узана. Если уж такое ему по плечу, то…

— Все это неправда.

— Не унижай своих достоинств, дорогая моя. Тебе не к лицу. Кроме того, если тебе станет легче, знай: именно я помог Люциферу изловить Рейазикина. Можно сказать, мы с тобой в одной команде.

— Ты помог поймать его в ловушку?

— Ты была первой.

— Какая тебе от этого польза?

— Видишь ли, сбегая из Узана, он не предложил нам присоединиться. Мы сами последовали за ним. А он пошел к старшему брату и попросил у него стекло, чтобы на веки вечные заключить нас в ад. Чтобы избавиться от нас, словно мы хуже, чем он. Скорее всего так оно и есть, но ведь все зависит от точки зрения.