Август Хромер

– Август, Истериан! – её прямо ломает от нетерпения, – Один из них заговорил! Есть наводка! Оформляют ордер – срочно собирайтесь!

Если целью этой девушки было сбить нас с толку, то у неё прекрасно получилось.

– Сектант раскололся? – я зацепился за то немногое, что понял сразу.

– Да, я же так и сказала! – гомонила Салли.

Мы влетели в дом, я бросился к кладовой. Истериан решитально заявил:

– Я останусь с Арикой, а ты иди. Нельзя её сейчас оставлять одну.

Салли внимательно решилась вмешаться:

– А что с Арикой? – вёрткая девушка прошмыгнула в комнату служанки.

– Она заболела, – бросился за ней следом полукровка.

Мне пришлось повозиться с приготовлениями и приведениями себя в норму, после чего я бросился к Арике. Салли и Истер обступили её кровать.

Салли вперилась в подругу немигающим взглядом, полным искреннего ужаса. Она задёргалась, желая поскорее уйти и не видеть бедную южанку.

И затем в ней заговорил детектив:

– Нам нужно торопиться, – напомнила она.

– Я остаюсь! – без промедления отозвался полукровка.

Мисс Фер с пониманием приняла отказ, но теперь отвертеться мне уже никак не получится.

– Август, придётся ехать вдвоём.

– Ну, значит, едем, – я пожал плечами, стыдясь, что Арику придётся бросить, хоть и в угоду делу.

Салли сверкнула глазами и погнала меня к выходу взмахами кистей, грубо поторопила к экипажу, что я еле успел зацепить с вешалки верхнюю одежду. Затолкав меня в карету, девушка властно крикнула кучеру:

– К особняку Рено и побыстрее – мы должны быть там к двум.

Уговаривать сантиба при исполнении не пришлось, и он подстегнул лошадок, готовясь выжать из них максимум. Трястись от этого на неровностях дороги придётся исправно, чего уж сомневаться.

Когда экипаж набрал приличную скорость, а я приноровился к внезапным скачкам на выпирающих булыжниках, настало время выяснить, откуда, зачем и для чего такая спешка:

– Прости, Салли, что не читаю мысли, – хмуро глянул я из-под шляпы, – Но ты как с цепи сорвалась. Что там с расследованием?

Опомнившись, что я не в курсе мировой сенсации, девушка охнула и приступила к рассказу:

– Я же не рассказала… произошло неожиданное – сектант заговорил! Сегодня с утра я заехала в отделение, где проводился дополнительный допрос и один из них раскололся. Он признался, что секта состоит из двух частей: членов, стоящих в главе организации, преданные фанатики Гроула, и ещё в секте те, кому просто платят деньги за отдельные операции. Наш клиент оказался из числа последних. К сожалению, их практически не вводили в курс дела и в идеологию организации, так что ничего полезного о ней самой он сказать не смог. Как он сообщил, его и других наёмников наняли для неизвестных работ, а затем откуда-то прознали об их семьях и стали угрожать расправой над ними…

– Отфули, – задумчиво пробормотал я себе под нос, перебив Салли.

– Кто, прости?

– Аронакес, который умеет читать мысли, – пояснил я, – Так, я думаю, им стало известно о семьях наёмников.

– Хорошая версия, – согласилась Салли, – Но я продолжу: их наняли всего для одного налёта, в их задачу входило только вести бой со служителями закона – даже о том, что сектанты хотели убить Рокфеллера, им не сообщили. И вот тут самое главное – наёмник лепетал, что его найдут и убьют, если он расколется, но, всё же, выдал имя заказчика…

– Некто Рено? – догадался я.

– Удивительно, не правда ли? – у девушки округлились глаза.

Меня лично это ничуть не удивило:

– А кто это?

– Рене Рено – владелица огромной угольной шахты на севере страны, богата, известна в ряде кругов. Десять лет назад попала в Парламент, но продержалась всего один срок. В целом, довольно скрытная личность с тяжёлым характером, но довольно набожная, чтобы спутаться с язычниками. Тем интереснее услышать её имя от преступника. И вот ещё одна любопытная деталь: она – жена Чили Сеттэра…

Из меня вырвалось лишь пренебрежительное хмыканье:

– Становится похоже на цирк…

– Не смею спорить. Но вот что ещё интересно: прочие арестованные не желали говорить на эту тему, даже когда им озвучили признания одного из их товарищей.

Кто ж их разберёт?..

Мы молча продолжаем ехать на север, двигаясь по широкой улице Гранс Патрика(25). Люди, оживившиеся с появлением солнца, вышли на улицу армиями, заполняя пёстрой сероватой массой тел мостовые. В светлое время суток они не прочь пройтись по улицам, но с наступлением темноты их всех как ветром сдует.

– А как звали того наёмника, который начал давать показания? – уставившись в окно, спросил я.

– Цвальдус Пешрус, – растеряно ответила Салли, – А что?

– Нет, ничего, просто спросил.

На просторном пятачке на улице вовсю горланит оратор, красноречиво махая руками в толпу. Эпатажная эмоциональная манера донести свои слова до слушателей выдаёт в нём засланного одним из кандидатов носителя его предвыборной кампании. Перед ним, активно описывающим достоинства того или иного кандидата, собралась существенная группа избирателей, готовых внимать каждому слову мастера красивых фраз. В той же группе явно выделяются крепкие ребята, ждущие только того, как оратор закончит и пойдёт домой. В одной из подворотен они его и догонят, чтобы на кулаках доказать преимущество их кандидата.

И нет никакой уверенности, что нахмуренные ребята с пудовыми кулаками не нарвутся в погоне за оратором на таких же, как они, защитников горластого …

– Арика же ведь не больна? – внезапно раздался робкий голос Салли.

Отвечать ей неправдой будет довольно непросто, так как сомнения в её голосе чувствуется мало – она скорее уточняет. Но и раскрыть тайну своей служанки человеку, которого при всём желании не назовёшь близким…

– Я не могу сказать, – после долгих раздумий вымучил я уклончивый ответ.

– Тут всё очевидно, – поддала Салли.

Меня будто старушка ударила букетом цветов – не больно, не обидно, но решительно ничего не понятно…

– Зачем тогда спрашивала?

– Хотела проверить, доверяешь ли ты мне, – пожала хрупкими плечиками Салли.

– Это же чужая тайна, как я могу её кому-то рассказать? – уныло промычал я.

Девушка с деланной строгостью на лице скрестила руки и иронично спросила:

– Так ты мне не доверяешь, Август?

– Я знаю тебя примерно неделю! – я не на шутку возмущён её претензиям, – Не вижу особых причин доверять тебе.

– Но мы же коллеги, – девушка продолжила веселиться всласть.

– И что? В Парламенте все тоже друг другу коллеги, но им только Уголовный Кодекс мешает друг другу глотки рвать!

Девушка тоненько захихикала, зачем-то стараясь при этом выдерживать строгое выражение лица. Это выяснение взаимоотношений ей доставляет огромное удовольствие.

– Я тебе нравлюсь? – с вызовом спросила Салли.

– Тебя вполне можно терпеть, – ответил я закатив глаза.

– Меня устроит только ответ «да» или «нет»! – веселить Салли решила от души.

– Тогда нет! – раздражённо бросил я.

– Нет? – с картинным удивлением переспросила девушка, хлопнув большими карими глазами.

– Да.

– Всё же, да?

– Нет! Тебе интересно, нравишься ли ты мне, так вот я отвечаю «нет»!

Любая другая на её месте обиделась бы и заплакала, но не Салли. Салли словно услышала именно то, что и хотела услышать. Как можно понять эту девушку?

– Знаешь, а ты очень терпеливый, – разом став серьёзной, проронила Салли.

– Напротив, никогда терпением не отличался.

– Совсем наоборот! Я уже работала в группе, но… уже через пару-тройку дней на меня начинают кричать буквально все, и коллектив распадается. Мы же работаем вместе уже пятый день! Абсолютный рекорд для меня…

То, что у неё не ладится с общением из-за напористости, жёсткости и излишней самоуверенности, я практически наверняка знал. Только столкнувшись с таким же как она коллегой в лице меня, она сумела нормально сработаться. Готов спорить, все её коллеги были мужчинами. Сильным пол так часто становится слабым, когда чувствует силу слабого.