Витторио-вампир

то ни было на жизнь или смерть. Ты сейчас нечто вроде пойманной на крючок рыбы, которая еще не успела осознать, что уже выдернута из воды, поддерживавшей ее жалкое существование.

– Мой повелитель, я не желаю быть членом вашего Двора, – отвечал ему я. – Не утруждайте себя излишними проявлениями доброты и советами. – Я огляделся по сторонам. – И меня совершенно не интересуют подробности, касающиеся вашего пиршества.

Все твари застыли в отвратительной неподвижности, словно их вдруг заморозили, – зрелище показалось мне столь противоестественным, что я отчетливо почувствовал исходящую от них угрозу. Меня аж передернуло от чудовищного омерзения. А быть может, это была все же паника, хотя прежде я никогда не позволял себе паниковать, в каких бы сложных и опасных ситуациях ни оказывался. Нет, я не желал поддаваться ей и в окружении этих дьяволов, пусть даже мне придется сражаться с ними один на один.

Фигуры сидящих за столом вполне можно было принять за фарфоровые – настолько они были неподвижны. В самом деле, казалось, сам факт совершенства принятых ими поз по существу был составной частью их внимания.

– Если бы только у меня сейчас был крест! – тихо произнес я, даже не сознавая, что говорю.

– Крест для нас ничего не значит, – сухо откликнулся Властелин.

– Да, я имел случай в этом убедиться. Ведь присутствующая здесь дама вошла прямо в церковь, забрать моих брата и сестру! Крест для вас ничто!

Но именно он сейчас много значит для меня самого. Скажите, есть ли у меня еще ангелы-хранители, которые смогут защитить меня? Всегда ли можно увидеть вас самих? Или время от времени вы сливаетесь с ночной тьмой и исчезаете? И, когда происходит такое, можете ли видеть ангелов, защищающих меня?

Властелин улыбнулся.

Старейший, отпустивший наконец мой воротник, за что я был весьма ему благодарен, едва слышно рассмеялся. Но больше ни в ком не чувствовалось и намека на веселое настроение.

Я посмотрел на Урсулу. Как прелестна она была в своем отчаянии, как доблестно и непоколебимо держалась, взглядывая то на меня, то на Властелина, которого назвала Флорианом. Но при этом она была не более человечна, чем все остальные, оставаясь мертвым подобием молодой женщины, превосходящей по своим достоинствам и красоте все возможные описания, – она давно исчезла из жизни. Что за тайна связана с этим Рубиновым Граалем?

– Вслушайся в то, что стоит за его словами, Господин, а не в то, что ты на самом деле слышишь! – умоляла она. – Уже давно в этих стенах не звучал новый голос, принадлежащий кому-то из числа таких же, как мы, из числа тех, кто навсегда останется среди нас.

– Да, и он почти верит в своих ангелов, и ты считаешь его поразительно умным, – с пониманием отозвался Властелин. – Юный Витторио, позволь мне заверить тебя, что я не вижу вокруг никаких ангелов-хранителей. А все здесь присутствующие – видимы, как тебе известно, ибо ты имел возможность видеть нас и в лучшие, и в худшие моменты. Нет, конечно, самого лучшего, самого прекрасного в нас ты