Последняя Утренняя Звезда

— Еще есть надежда, — ответил Уртред. — Оказавшись на юге Маризиан написал книгу пророчеств — в ней он рассказал, как придет человек и спасет мир: он назвал его Светоносцем. — Молодой жрец повернулся и указал на Талассу. — Вот, это она — Светоносица.

Унам шагнул к ней, пыль летела с его доспехов, и внимательно оглядел ее. — Ты — Светоносица?

Таласса, с бледным лицом и трясущимися губами, еле слышно ответила, — Да, так написано в книгах. Где-то далеко под городом находятся ворота, открытые Маризианом — только я могу опять закрыть их.

— Дорога в подземный мир очень длинная, — ответил Унам, — и очень опасная. Вам нужен проводник. — Он повернулся в направлении, откуда они пришли, как если бы глядел прямо на Великую Площадь. — И вам потребуется много времени. — Он опять повернулся к Талассе. — Прямо сейчас Лорд Исс спускается со звезд, чтобы обречь нас на вечную ночь и завладеть этим миром, навсегда. Торопись, Светоносица: Друзилиты помогут тебе выиграть время. Я выведу мою армию наружу под темное небо, так что Народ Тумана будет сражаться в последней битве. А тебе я оставлю проводника, который отведет тебя туда, куда ты стремишься.

— Кто будет этим проводником? — спросил Уртред.

— Дух, который томится в этом месте так же долго, как и я. Сейчас он прячется, потому что ему стыдно того, что он сделал пять тысяч лет назад, когда предал меня. Но я прикажу ему вести вас, и пусть это будет мой последний приказ, — ответил Унам, слегка повышая голос, как если бы обращался к кому-то, скрывающемуся в тенях в конце зала. Уртред и все остальные поглядели туда, но там не было никого. — Идите с осторожностью, ибо Создания Тени снаружи и недалеко отсюда. — Потом король поднял алебарду высоко в воздух. — А сейчас мы в последний раз пойдем туда, на Великую Площадь, и там сразимся с нашим врагом, тьмой.

Послышался шорох покрытых пылью костюмов, и Друзилиты начали спускаться вниз с галерей: ряды слуг, воинов с мрачными лицами, прекрасных светских дам, монахов-аскетов — элита давно забытого Искьярда скользила вниз по мраморным ступенькам.

Он прошли через прихожую в зал со светящимся бассейном. Один за другим они останавливались, черпали воду, пили и брызгали ее на одежду, смывая с себя штукатурку и пыль, золотой свет опять превратил их пыльные костюмы в яркие и блестящие.

Унам молча глядел, как они моются. Потом он сам прошел в зал с бассейном, встал на колени и вымыл водой лицо. Когда он закончил, южане в первый раз увидели его по настоящему: высокий умный лоб, красивое волевое лицо, щедрый, хотя и слегка печальный рот. Он слабо улыбнулся и поднял руку в золотой рукавице, прощаясь, навсегда. Потом кивнул, и его люди начали выходить наружу, на Великую Площадь.

Южане повернулись обратно и увидели темную фигуру, вышедшую из тех самых теней зала с фресками, к которым только что обращался Унам: проводник, которого король пообещал им. На нем был темный плащ, украшенный звездами и миниатюрными изображениями солнца, белые волосы, голова наклонена, на глаза надвинут капюшон, и, под ним, тяжелый решительный рот.

Таласса подошла к нему. Он посмотрел вверх и пронзительные голубые глаза уперлись в ее мрачное лицо.

Таласса остановилась, как вкопанная. — Я знаю тебя, — прошептала она.

— Да, миледи, мы уже встречались, в моей могиле — я Маризиан. Я в последний раз вышел на землю, чтобы проводить тебя вниз, в Скрытый Город.

С лица Талассы сбежали все краски. — Ты спрашиваешь себя, что я делаю здесь, я, который видел тебя за пять тысяч лет до твоего рождения? — продолжал призрак. — Я — тень Маризиана, и хотя все тени нашего мира живут в Мире Теней, я, его подобие, жил в этих стенах, когда моя вторая половина странствовала по земле — странствовала, пока не умерла.

— Тогда почему ты не умер, как и он? Тень не может жить без хозяина.

— Да, верно. Теперь, когда моя душа избавилась от уз, этот образ скоро растает и я стану частью скелета, который ты видела в моей могиле в Тралле.

— Там мы видели и призрака.

— Да, и он тоже часть меня. Последнюю тысячу лет мой беспокойный дух странствовал повсюду в поисках того, кто спасет этот мир: Светоносицы. Способна ли ты понять тревогу, с которой я искал тебя? Меня мучили сомнения: вдруг, хотя я и написал о тебе, ты не появишься? В книге пророчеств я оставил указания, которым ты должна следовать, но я не знал, прочитаешь ли ты их. В самых разных местах я основал твои святилища, чтобы будущие поколения помнили о тебе и о том дне, когда ты побываешь там. Теперь ты здесь: мечта стала плотью.

Таласса повесила голову. — Но я только женщина; это другие называют меня Светоносицей. Но я-то знаю, я — человек: слабый и смертный.

— Тот, кто сумел добраться до Искьярда, не может быть слабым. Я приветствую тебя, Светоносица, и этого человека, Герольда: и про него я написал пять тысяч лет назад. Но это еще кто? — спросил он, указывая на Гарадаса и Остмана.

Таласса посмотрела на них. — Благородные люди, которые последовали за нами от Палисад, из места, которое называется Года.

— Года? — ответил Маризиан. — Я помню его. Это самое первое место, в котором я остановился вместе с Бронзовым Воином, когда шел через горы в Тралл. В горах и в этой долине царил мир и покой, я какое-то время провел там, отдыхая, и посадил рощу священных деревьев. Кстати, Светоносица, именно там я основал первое твое святилище, чтобы ты смогла отдохнуть по дороге на север. Года — убежище.

Он подплыл к Гарадасу. Невысокий, но крепкий и жилистый староста со страхом поглядел на призрак, его коричневое лицо побледнело, как и у Талассы. — Староста, твое путешествие на север закончено. Я посылаю тебя обратно в Году, где меня так тепло принимали во время моего одинокого путешествия, когда все остальные боялись меня — взамен ты останешься жить, хотя многие из твоих людей погибли.

Гарадас нахмурил брови. — Как же ты можешь сделаете это?

Маризиан повел рукой. — Из этой комнаты человек может попасть куда угодно, если он может найти то место, куда хочет попасть.

— Твои слова темны, волшебник, — ответил Гарадас. — Но я никогда не брошу Светоносицу.

Таласса протянула руку к Гарадасу и коснулась изодранного плаща старосты. — Ты сделал вполне достаточно. Подумай о дочке. Ведь ты не хочешь оставить ее сиротой? Я попросила тебя доставить меня сюда, в Искьярд. Ты выполнил мою просьбу. Теперь иди, при помощи этой магии, прежде чем тебе придется заплатить за помощь мне.

— Я заплачу любую цену, но не брошу Светоносицу, — упрямо сказал Гарадас.

— Нет, Гарадас, я приказываю тебе, — непреклонно сказала Таласса. — Иди обратно в Году, с моим благословением. Принеси им надежду, пусть даже в этой темноте они надеются на меня, и, если я верну солнце и придет рассвет, вспоминай обо мне, в том самом святилище, где впервые нашел меня.

Гарадас посмотрел на нее, потом перевел взгляд на своего единственного выжившего земляка, и сдался — в конце концов все остальные погибли, он должен по меньшей мере вернуть обратно Остмана. — Хорошо. Мы не забудем тебя.

Он повернулся к Маризиану. — Что мы должны делать?

Маризиан указал на стену в тенях. На ней были нарисованы не люди, а горный пейзаж: высокие, покрытые снегом пики, серые и голубые кряжи, а под ними зеленая долина с текущей рекой. — Ты знаешь это место? — спросил призрак.

Гарадас прищурился. — Ну, это Пик Сегрон и Года, вон там, — буркнул он, потом еще больше сузил глаза. — Я вижу старый город и священную рощу перед святилищем.

Маризиан чуть-чуть улыбнулся. — Да. Именно они. А теперь, староста, иди туда, в горы, со своим другом, ты свободен. И пускай Ре поможет вам.

Гарадас и Остман неуверенно посмотрели друг на друга, потом повернулись и подошли к стене. Как только они приблизились, между полом и стеной возникла линия, картина из плоской стала объемной, вытянулась далеко внутрь, Гарадас с Остманом шагнули в нее, и шли до тех пор, пока неизвестно откуда взявшийся туман не накрыл фреску. Внезапно они скрылись из вида, и картина опять стала видна.