Силой и властью (СИ)

- И Хасмар... и Шахул тоже?

- Да, мальчик, все так, - кивнул Фасхил, не поворачиваясь. - Они погибли по воле Хаа. Плачь, если хочешь, злись, но не осуждай.

Помниться, прощаясь, Рахун упрекал его в пристрастии к боли, в страхе перед слабостью, предлагал помощь... Что ж, сегодня они поменялись местами: даже скорбь Лаан-ши не сравнится с тем, что привез из степи Белокрылый хааши.

Эта мысль отрезвила, заставила действовать.

Тирон, как всякий торговый город, полон человеческих нечистот и опасен для даахи. Пережившие мор стражи утонут в его песнях, как слепые щенки в бурном потоке. Он, т’хаа-сар ордена, не позволит им рисковать - встретит с конвоем еще за городскими стенами и сам лично приведет в замок, под защиту гарнизона и магии.

- Рахун вернулся, Магистр Жадиталь и ее ученики тоже. И они одолели мор, это - главное, - сказал он мальчишке, и, так и не оглянувшись, начал спускаться по лестнице. Пешком.

В конвой миссии рвались все. Фасхил выбрал три десятка старших и опытных и еще двадцать молодых, веселых и беззаботных. Можно было бы взять и Сабаара: питаясь привязанностью брата, он по-прежнему оставался самым спокойным и надежным. Но в казарме Волчонка не было, наверное, все же остался с Одуванчиком. Что ж, в этот раз Фасхил не стал его звать - юному магу тоже нужна поддержка. Но пока собирались остальные, Сабаар явился сам, да не один, а с Лаан-ши и девчонкой Датриса.

После землетрясения эти трое стали неразлучны: видишь одного, значит, и двое других где-то рядом: привязанность, дружба, любовь... это не могло не беспокоить - слишком опасно! Пока для Кайле доверие мальчишек важнее поцелуев, да и Адалан слишком юн и может удовлетвориться взглядами да улыбками, но это ненадолго. Однажды все изменится - девчонке придется выбирать... и лучше бы ей выбрать кого-то третьего. Да хоть бы одного из учеников Жадиталь - они теперь герои. И почти взрослые. Но женщины!.. кто знает, как и почему они делают свой выбор? Уж точно не Фасхил. Ему было известно лишь то, что, в конце концов, все зависит только от них.

Т’хаа-сар решил не обижать учеников, выслушать, как положено - им сейчас тоже было непросто. Конечно, все трое хотели бы встретить миссионеров первыми. Только понимали, никто их с собой не возьмет, потому и пришли попросить хотя бы за Сабаара. Что ж, Фасхил не стал отказывать. Наверняка Белокрылому захочется поскорее увидеть сына.

Собрались быстро и выдвинулись пешим строем. Нечасто тиронцам доводилось наблюдать столь внушительное зрелище, как марш хаа-сар ордена: высокие, стройные как на подбор воины, презирающие доспехи, и огромные мохнатые звери с гордо поднятыми рогатыми головами и когтистыми крыльями. Крылатых стражей привыкли видеть на стенах замка, изредка - высоко в небе, еще реже - на улицах города, в человеческом облике, по одному или парами. Но чтобы вот так, вооруженным строем на центральных улицах!.. Горожане липли к окнам, жались к обочинам, к стенам домов, спешили свернуть в переулки и оттуда во все глаза таращиться на небывалое.

Фасхилу до всего этого дела не было - он спешил на помощь своим братьям и чувствовал, что спешил не напрасно.

2

Начало лета года 637 от потрясения тверди (двадцать пятый год Конфедерации), Красный путь,Тирон.

О том, что миссионеры возвращаются сегодня, Армин знал еще с прошлого вечера. По его подсчетам - а он не ошибался, если, конечно, стражи докладывали о передвижении по дорогам точно и ничего не скрывали - ждать их следовало сразу после полудня. Как раз хватало времени собрать Узкий совет.

Впрочем, была бы воля Армина, он бы вовсе без совета обошелся. Дайран и Майяла все еще оставались в горах с Датрисом, а от остальных какая польза? Он наперед знал, кто что скажет: Сайломар отвергнет любое его решение, обругает мальчишкой и ткнет носом в Потрясение, будто бы Армин лично его устроил; Синдери с Федрой поддержат что угодно, лишь бы насолить старику; а Ка-Суан промолчит. Поэтому совет следовало собрать как можно позже, чтобы не выслушивать споры, а просто сообщить, что миссия с успехом выполнена, и что участники вернулись и немедленно отбыли на отдых - все.

Так он и собирался поступить. Но не учел той малости, что ни Узкий совет, ни прочие маги, ни стражи так и не признали в нем главу ордена. И неважно, что это именно Армин вот уже почти месяц выслушивал жалобы, судил споры, искал выходы из затруднений и всеми силами поддерживал порядок в замке - они не собирались подчиняться. Ни Фасхил, ни кто другой из крылатых не посчитал нужным сообщить ему, что миссионеры не стали останавливаться на последнюю ночевку, и поэтому явятся под городские стены раньше чуть ли не на полдня.

Он, быть может, вообще так ничего и не узнал бы, пока не стало слишком поздно, если бы не встретил Адалана с Кайле во время, отведенное для уроков, подозрительно близко от ворот замка. Молодого Волка с ними не было - это Армина и насторожило.

- С каких пор белым магам нечем заняться по утрам? - спросил он. - Быть может, стоит устроить вам небольшой экзамен по химии или географии?

Учить Адалана было сущим наказанием: слишком одарен, слишком строптив... слишком орбинит, в конце концов! Армину не нравилась та тревога, которую пробуждал этот юноша, но и тут деваться было некуда. После происшествия в горах пришлось заменять наставника и ему, и ученице Датриса. На удивление ученики приняли его спокойно: внимательно слушали лекции, выполняли задания и вообще не пытались оспорить авторитет. Все это казалось Армину странным и подозрительным, больше похожим на скрытый подвох, чем на истинное уважение.

Вот и сейчас они не стали увиливать - сразу выложили и про возвращение миссионеров, и про то, что Фасхил со своими стражами уже отправился встречать их за городские стены.

- Как отправился? Почему не доложил?!

Армин едва не начал ругаться при учениках, хорошо, вовремя опомнился - сдержался. Не хватало еще, чтобы Адалан с Кайле узнали, что командир гарнизона в пайр его не ставит: не то что совет держать - даже предупреждать не считает нужным.

Нет, белым магам об их разногласиях лучше не знать, а вот Фасхила к порядку призвать - совсем другое дело. Дайран и Майяла доверились Армину, с него потом и спросят. Значит, Армин будет делать так, как сам решил. А он решил давно и бесповоротно: сумасшедшим даахи из степной миссии в городе не место.

Велев ученикам повторить все задания за последнюю неделю и пригрозив проверкой, он чуть не бегом бросился на конюшню. Там заседлал первую попавшуюся лошадь и умчался к Торговым воротам на Красный путь.

Армин летел по улицам, едва не сшибая прохожих, и думал только об одном: догнать! Обязательно догнать! Если не успеет, если миссионеры ступят за городские стены, будет поздно. Нужно было, просто необходимо поговорить с Фасхилом раньше, объясниться, попытаться доказать, настоять!.. Дать понять стражу, что он не пытается оскорбить его воинов или принизить их заслуги. Они - молодцы, герои! Одолели мор, страшнее которого не видело целое поколение, и как никто другой заслужили почетную встречу.

Но Тирон далек от буннанских степей, в этих краях многие кочевников и в глаза-то не видели. Что им мертвые стада и опустевшие стойбища? Страх болезни, скорбь по умершим, подвиг исцеления - тут, в городе, это просто слова, любопытные слухи, не больше. И хранители миссии для тиронцев по-прежнему звери, а теперь еще и звери одичалые, бешеные... Ступят за ворота, получат порцию отвращения от горожан, сорвутся - и Армин, сколь бы сильным магом он ни был, ничего уже не сможет сделать. Никто ничего не сможет сделать!

Снова и снова повторяя это про себя, Армин то и дело подгонял коня, который и так чуть не в галоп несся по городским улицам. Благо поворотов, грозящих покалечить и лошадь, и седока, на их пути было совсем немного.

Он опаздывал, безнадежно опаздывал... и все же успел! Понял это, когда увидел впереди распахнутые ворота: решетка поднята на самый верх, а обе створки как раз раскрывались на всю ширину, будто готовились пропустить целую армию или груженый караван из десятка повозок. Городские стражники у поворотных механизмов так старались, что скрип и лязг был слышен даже сквозь удары взволнованного сердца. Армин в последний раз поддал ногами в бока лошади, вылетел к стене и тут же, не успев даже оглядеться приказал: