Эльминстер должен умереть! (ЛП)

— Женщины! Никогда мне их не понять!

— Зато они прекрасно вас понимают, — предупреждающе сказал ему Дралкин. — Как и мы в данном случае.

— Смелый вызов, мой добрый капитан, — легкомысленно отозвался Арклет, с прощальным взмахом поворачиваясь, чтобы уйти тем же путем, каким пришел, — но на самом деле не понимаете. Никто меня не понимает! За исключением, может быть, одной персоны.

— Должно быть, это я, — сказал резкий голос у его локтя.

Голос был ему знаком и принадлежал боевой волшебнице Глатре.

— Я слышала многое из того, что ты сказал и сделал этой ночью, — требовательно сказала она, — так что избавь меня от цветистых рассказов и дай несколько прямых ответов.

— Только за бокалом чего-то достойного, — сказал он, вежливо кивая. — Такой прекрасный дознаватель меньшего не заслуживает.

— Думаю, во дворце найдется вода, в которой будет не слишком много скользких созданий, — сухо ответила она. Со всех сторон появились боевые маги и пурпурные драконы, сомкнувшись вокруг них. — Пойдем.

— Ваш приказ — закон для меня, госпожа, — легко — почти насмешливо — ответил ей Делькасл, предлагая руку. Она это проигнорировала, но когда женщина повернулась, показала в сторону дворца и зашагала, он пошел следом.

В неожиданно тесном кольце эскорта из пурпурных драконов.

Амарун почти ожидала встретить Талан в своих комнатах, но никаких признаков ее присутствия не было. И ничьего другого.

Даже под кроватью.

Груды грязной одежды лежали там, где она их оставила, маленький неровный горный хребет лени. Судя по их состоянию, непотревоженной пыли и тому, что царивший в комнатах мелкий беспорядок остался нетронут, было не похоже, чтобы какой-то нарушитель зашел дальше мыслей о проникновении в дом Амарун.

Когда она наконец осмелилась поверить в это и расслабиться, усталость окатила девушку, как шторм тихую гавань, заставив ее покачнуться.

Она прошла через комнату, спотыкаясь, неожиданно крайне утомленная — но по-прежнему напуганная, охваченная все возрастающим страхом, который становился хуже по мере того, как ее мысли начали перебирать все возможные обстоятельства убийства Расгула, вернулись к пьяному боевому магу, знавшему, кто она такая — неужели они все знают? Почему же тогда ничего с ней не сделали? И Талан...

Амарун сильно дрожала, она почти тряслась, вцепившись в определенный тайник, пока столбик кровати наконец не поддался и она не смогла вытащить наружу тонкий и дорогой флакон с огненным вином. Сделав длинный глоток, Амарун снова пересекла комнату, запрокинув голову, чтобы сделать долгий глубокий вздох после огненного укуса.

Прислонившись к стене, Амарун вернула пробку на место, а флакон взяла с собой, подходя к кровати и бросаясь на нее.

— Что мне, во имя всех Адов, делать? — прошипела она вслух.

Стены сохраняли обычное красноречивое молчание, и девушка вздохнула, позволив плечам застыть в первой половине беспомощного пожатия, которое она не побеспокоилась довести до конца, затем с неожиданным раздражением стащила сапоги, один за другим, и с силой швырнула их в стену.

Сорвать плащ было быстрее, и тяжело дышащая Амарун, подбросив его в воздух, смотрела, как плащ медленно опускается на пол.

Пропитавшаяся потом рубаха снялась с относительной легкостью, и девушка швырнула ее на вершину самой высокой груды грязного белья.

Вышеобозначенная груда со вздохом поднялась, и на нее с улыбкой посмотрел бородатый старик, голову которого все еще украшало ее белье.

Амарун какой-то миг глядела на него, затем рывком соскочила с кровати, открыла рот, чтобы закричать — и Эльминстер бросился на нее, двигаясь удивительно быстро для кажущихся такими старыми костей, и засунул ей в рот два-три предмета одежды, чтобы заглушить крики.

Они боролись на постели, старик был сверху, Амарун впивалась в него ногтями и издавала придушенные «мммф», когда его костлявые старые колени и локти попадали по разным мягким частям ее анатомии.

Зарычав, она начала бешено крутиться и пинаться. Старик вздохнул, взял ее — к счастью, пустой — медный ночной горшок там, где обнаружил его чуть раньше, под краем кровати, и огрел им девушку по голове.

Комната закружилась и поплыла. Боги и маленькие поющие жрецы, менестрели говорили правду: действительно видишь звезды... иногда.

Амарун упала на подушки, схватилась за голову и застонала.

И тут старик с девушки слез, поднял с пола ее плащ и обернул им Амарун, прижав ее руки к бокам, и уложил ее на подушки, будто настойчивая и умелая сиделка.

— Мне очень жаль, что пришлось сделать это с тобой, подруга, — заявил он, садясь на постель у ее ног, — но мы должны поговорить. Ты нужна мне. Ты нужна Кормиру. Проклятье, ты нужна Королевствам.

Амарун снова застонала, пытаясь вглядеться в худого, беловолосого нарушителя, одновременно выпутываясь из плаща. Старик не сделал ни единого движения к ней. Как только девушка освободила руки, она получше обернула плащ вокруг тела — хотя было уже поздно беречь тот последний клочок скромности, что у нее еще остался. Старик ждал, что она заговорит, так что она так и сделала.

— Кто... кто ты?

— Эльминстер, — без промедления прозвучал ответ. — Когда-то я был волшебником. Да, тот самый Эльминстер. Здравствуй, пра-правнучка.

Амарун не смогла сдержаться.

— Пра-кто?

Открыв рот, она глазела на него в неожиданном безмолвии. Старик заполнил паузу улыбкой и кивком, но к тому времени Амарун снова нахмурилась.

— Эльминстер? Но ты не можешь им быть! Почему...

— Не могу? Я услышал фразу «не могу»? Амарун, да ты вообще знаешь что-нибудь о волшебниках?

— Но как? Богиня Мистра...

— Ты не удивишься, — сухо сказал старик, — узнав, что это длинная история. Прямо сейчас я предпочел бы услышать, что ты — а также юный лорд Делькасл — намерены делать.

— Почему?

Эльминстер изучал свою правнучку с выражением, которое могло быть раздражением, а могло — новоприобретённым уважением.

— Вечер и так был длинным, правда? Пойдем куда-нибудь, где есть хорошее вино и достойная еда, и поговорим немного. Танцовщицы любят разговаривать, как я обнаружил. Все что угодно, лишь бы не делать другие вещи, которых ожидают от них клиенты, я полагаю.

— Так значит эта Амарун — знаменитая Тихая Тень, — пробормотала боевой маг Глатра Баркантл совершенно не удивленным голосом. — Абсолютно очевидно, что ты узнал это только сейчас; так что тогда заставило тебя подозревать ее? Или в первую очередь это был интерес к танцовщице, которая за достаточную сумму может согласиться не только на танец?

Арклет Делькасл посмотрел на своего дознавателя достаточно холодным взглядом.

— Я редко вижу необходимость платить кому-то за то, чтоб согревали мне постель, госпожа маг. Красавчик, помните? Знатного рода? Привлекательный?

Судя по выражению лица Глатры, она не впечатлилась.

Он вздохнул, взмахнул рукой и добавил:

— Неважно. Я заинтересовался ею по причинам, вам уже известным: я хотел узнать, зачем она слушала то, что мы с Белнаром и Халансом говорили о предстоящем Совете. В особенности теперь, когда Белнар и Халанс оказались так быстро и жестко убиты. Хотя я понимаю, что это необычно и немодно для лорда в этот день и эту эпоху, я все же храню верность Короне.

— Мы это знаем, — тихо ответила она. — И поэтому я привела тебя сюда. У нас есть предложение, лорд Делькасл.

— У нас? — спросил Арклет, оглядывая комнату. Они сидели друг напротив друга над сияющей поверхностью стола, и в дворцовой палате вокруг отсутствовали стражники, боевые маги, писцы и любые другие люди. Лишь несколько портретов, гобелен-другой, и одинокая запертая дверь. — У вас есть близнец? Или просто используете королевское «мы», и была королевская свадьба, о которой я не знаю и с которой должен вас поздравить, госпожа?

Как будто его вопросы послужили сигналом, один из гобеленов откинула твердая рука, и Делькасл обнаружил, что смотрит в старые мудрые глаза и знакомое лицо короля Кормира Форила Обарскира.