Длинные руки нейтралитета (СИ)

  - Горынычу? Взятку?? Сколько ж он берет?

  - Недорого. Всего-то полфунта...

  Глядя на ошеломленную физиономию собеседника, Семаков откровенно заржал.

  - Да ты не думай, Тихон Андропович. Не золотом, не серебром, а вот чем.

  Хорунжий сунул нос в услужливо поднесенный кулек.

  - Да то ж турецкие сладости! И чем только не дают...

  - Скажи уж лучше: чем только не берут.

  - В сочинениях господина Гоголя читал про прокурора, тот брал борзыми щенками. Но вот сладкое... ну нет, и не слыхал даже.

  - Таррот мне сам говорил: дескать, никто и никогда из его племени такого не пробовал. А они всякую выпечку из пшеничной муки очень любят.

  - И что он за этакое подношение делает?

  - На разведку летает, ночью лучше нас с тобой видит. На Таррота вся надежда: если пошлют корабль-одиночку, то есть шанс перехватить. И как на грех: кому-то из моих офицеров надо на ходовых завтра с утра присутствовать. Но тут, наверное, придется мне на 'Морском драконе' выходить.

  Хорунжий вскоре ушел. Семаков не стал расспрашивать о судьбе любителя горячительных напитков, посчитав, что это внутреннее дело казаков.

  С самого раннего утра капитан второго ранга выслушал доклад от крылатого разведчика: в море шел, прижимаясь к береговой линии, небольшой корабль, направляясь на северо-запад от Балаклавской бухты.

  - Таррот Гарринович, почему вы думаете, что корабль небольшой?

  - На нем мало людей. От пятидесяти до двухсот. Ни одного огня. Я его нашел с трудом. Все-таки сильное волнение искажает потоки воды.

  - А как же обнаружили, если не секрет?

  - По потокам огня. Они пустили в ход... вы это называете машиной, и оно использует огонь.

  - Весьма вам благодарен, Таррот Гарринович. А мы могли бы воспользоваться этим методом поиска?

  - Да, но вам понадобится помощь Тифора.

  - А без господина магистра?

  - Тогда кристалл. Вот как этот, - и, повернув лапу, дракон продемонстрировал вделанный в браслет темно-красный кристалл: тот самый, которой он получил от землян. - Универсальный тоже годится, но должен быть побольше. Такой у Тифора есть.

  И опять все завязано на рыжего. А ждать его возвращения с ходовых испытаний - на то времени нет. Тут Семаков подумал, что выход все же есть:

  - Таррот Гарринович, а нельзя у вас этот кристалл одолжить? Мы заплатим за использование.

  Крылатый ответил отнюдь не сразу.

  - Можно. Но ведь вам понадобится оправа. Впрочем, здесь у меня запасные...

  Дракон подошел к полочке и без труда достал с нее пластинку серебра.

  - Вот. Если вы подождете, то я сделаю полноценную оправу.

  Конечно же, Семаков счел, что результат стоит ожидания. Оно не затянулось: уже через пяток минут дракон протянул на лапе пластинку, в которую самыми грубыми методами был вделан камень. На пластинке виднелись руны, процарапанные когтем.

  - Вот. Пользоваться надо так: вот здесь нажимаете - и амулет начинает действовать. Глядеть так... поворачивать сюда и сюда... этим ловите направление.

  - Спасибо, я запомнил. Что ж, Таррот Гарринович, буду должен.

  - Не сомневаюсь в вашей памяти.

  Эти слова, обращенные к человеку, дракон посчитал за комплимент от себя. Но моряк этого не мог оценить: он недостаточно понимал образ мыслей драконов.

  Брызги от форштевня 'Херсонеса' долетали до переполненной рубки. Корабль набирал ход, приближаясь к первой отметке мерной мили.

  В рубке помимо командира и старшего помощника присутствовали: баварский немец (моряк, капитан дальнего плавания) Риммер Карлович, непонятный штатский (магистр, начальствовал над установкой движков) Тифор Ахмедович, лейтенант князь Мешков и мичман Шёберг (эти двое с 'Морского дракона'), лейтенант Острено (адъютант Нахимова) и капитан первого ранга Ергомышев. Последнего на ходовые испытания направил Павел Степанович, рассудив, что многоопытный командир линейного корабля сможет заметить то, что другим не углядеть.

  - Ветер усиливается, - немец говорил совершенно нейтральным тоном, но капитан-лейтенант Руднев его понял правильно.

  - Считаете, надо давать 'Гладкую воду', Риммер Карлович?

  - Да. Это прибавит, - иностранец сделал крошечную паузу, - узла два.

  Никто, кроме рыжего, а также офицеров с 'Морского дракона' не понял истинную причину этой заминки. Риммер просто не мог быстро пересчитать в уме скорость в своих мерах на земные.

  Руднев сделал так, как учили: принял из рук рыжего магистра небольшую серебряную пластинку и нажал на нужное место. Тут же корабль окружило почти зеркальное пятно на воде.

  - Весьма нужная вещь. А линейный корабль защитить можно?

  - Да, Лев Андреевич, только нужно ли? Чем больше корабль, тем меньше он подвержен действию качки. А кристалл этот мало того, что дорог сам по себе, он также недолговечен. Если использовать непрерывно, то его хватит на три недели жестокого шторма или на полтора месяца умеренного волнения. А потом подзаряжать. Наши корабли меньше ваших, им это необходимо.

  В разговор вмешался Острено:

  - Риммер Карлович, а насколько греются эти движки?

  - Этот вопрос в компетенции Тифора Ахмедовича.

  Специалист уже подготовил ответ с помощью Семакова:

  - На 'Херсонесе' стоят чуть другие движки, они, правда, не обеспечат такой же скорости, как у 'Морского дракона', зато греться не будут совершенно. Вон, кстати, он и идет.

  На дистанции около трех миль к зюйду шел вышеупомянутый корабль. Руднев с некоторой завистью успел подумать, что у 'Дракона' скорость побольше.

  - А можно ли такие же поставить и там, чтоб не грелись?

  - Да, но обойдется недешево. К тому же снять прежние, поставить новые, да наладочные работы, да проверка на мерной миле... все это время. Не уверен, что господин адмирал Нахимов пойдет на это.

  Некоторое время в рубке все молчали. Корабль проходил мерную милю. Ветер тонко свистел в фалах.

  - Три минуты тридцать пять секунд, ваше благородие, - выкрикнул сигнальщик. Подсчитать скорость в уме он, понятно, не мог, но сильное ее увеличение по сравнению с прежней почувствовал весь экипаж 'Херсонеса' за исключением трюмных.