Агентство «Аргентина»

— Почему их только пятеро? — деловито поинтересовался Лютер.

— А тебе мало? — сердито огрызнулась Алина. — Дядюшка Фю вызвал не кого попало, а Стражей кладбища!

— Что за Стражи?

Из тумана показалась фигура дядюшки Фю.

— Тот, кто похоронен последним, тот и становится Стражем кладбища. Но пятеро сразу? — она взглянула на приближающегося некроманта. — Возможно, тела держали в городском морге, чтобы похоронить в общей могиле? А, может, они вместе погибли. При пожаре, например.

— Скорей уж, утонули, — предположил Лютер, покосившись на высокую худую женщину, чье изможденное лицо облепили мокрые черные волосы. Заметив взгляд человека, она оскалила желтые зубы.

— Со Стражами шутки плохи, они гораздо опасней обычных призраков!

Утопленницы придвинулась ближе, и опять, второй раз за день Алина услышала тихое знакомое гудение — охранное заклинание не позволяло обитателя кладбища напасть на людей. Однако спокойнее Алине не стало.

Стражи медленно двинулись вперед.

Дядюшка Фю шел следом, помахивая рукой и насмешливо посматривая на Лютера.

— Что ж, клубничный ты мой, знакомься с нашим ремеслом поближе! Я тоже с малого начинал когда-то.

— Знаю я, как ты начинал, — не теряя обычного хладнокровия, проговорил «Бриммский василиск». Он распахнул куртку, Алина увидела заткнутый за ремень джинсов пистолет. — Убивал людей, которые на твой постоялый двор забредали!

Дядюшка Фю остановился и покачал головой.

— А ведь не ошибся я в тебе! Нет, не ошибся! Человек ты дотошный, в самую суть так и зришь! — одобрительно промолвил он. — Вот и про постоялый двор узнал… молодец! А насчет того, что убивали — было бы о чем печалиться! Придет времечко, и сам попробуешь. Понравится тебе, я уж чую, еще как понравится-то!

— С чего бы это?

— Да как «с чего»? — благодушно ответил некромант, нисколько не обидевшись. — Я ведь не случайно тебя из всех людей выбрал, не случайно, медовый ты мой! Большие способности у тебя к нашему делу имеются…

Один из Стражей, мужчина среднего роста, с длинными, редеющими волосами, с темными пятнами на бледной коже, одетый в черный поношенный сюртук, бросился вперед, протянув руки к лицу Алины. Она отскочила, с тревогой отметив, что гудение амулета сделалось тише.

— Кладбищенская земля, — в отчаянии пробормотала Алина. — Поглощает чужую магию!

Дядюшка Фю согласно кивнул.

— И минуты не пройдет, сахарная моя, как она улетучится, только ее и видели!

Алина выхватила из кармана телефон и попыталась набрать номер Ньялсаги, но другой кладбищенский Страж — вертлявый мальчишка-беспризорник, одетый в лохмотья, стремительно метнулся вперед и его скрюченные пальцы едва не вцепились в ее куртку.

Алина отшатнулась и выронила мобильник.

Стражи снова двинулись вперед, люди отступили еще на пару шагов.

Лица призраков исказились от ярости: невозможность напасть приводила их в бешенство.

Дядюшка Фю небрежно отбросил телефон носком башмака.

— Охо-хо, молодежь, — укоризненно проговорил старый некромант. — К чему все это? Чему быть, тому, как говорится, не миновать!

Он покачал головой.

— Потолкуйте с ним, — велел некромант Стражам. — А я уж присяду, погляжу…

Он отошел в сторону и присел на могильную плиту.

В отчаянии Алина снова забормотала привычные строчки.

— Что это? — недоуменно покосился на нее «Бриммский василиск». — Молитва?

— Рецепт лукового супа.

Женщина-утопленница снова оскалилась в зловещей улыбке.

— Помогает? — без тени иронии спросил Лютер.

Алина посмотрела на замерших в зловещем ожидании Стражей.

— Нет.

Лютер тоже бросил взгляд на призраков.

— Некромант говорил, через минуту защита исчезнет?

— Это правда.

— Отлично, — ни с того, ни с сего, сказал Лютер.

Алина удивилась: в голосе «Бриммского василиска» слышалась веселая злость.

— Ты сошел с ума? — догадалась она. — Не представляешь, что сейчас будет?

Договорить она не успела.

Внезапно по шеренге Стражей прокатилось оживление. Раздался нарастающий вой.

По спине Алины продрало морозом — она догадалась, в чем дело и сунула руку в карман.

— Все… — дрогнувшим голосом проговорила она.

Вместо золотого галеона на ладони лежала обыкновенная пластмассовая пуговица.

… Тусклый серый день медленно клонился к вечеру.

Ява посмотрел на залив: над морем громоздились тучи, за дальними горами было уже совсем темно.

Ява вздохнул: без чар Гинзоги тут не обошлось. Не любит мертвая ведьма солнце, да и ее свита в ясный день чувствует себя неуютно…

Он направился по улице вдоль набережной. Порывистый ветер с моря рвал тенты уличных кафе и грозил опрокинуть пестрые зонты над столиками.

Ява свернул в переулок, прошел его до конца и оказался в самой своей любимой части города: Прибрежном квартале. В другое время он выбрал бы минутку-другую побродить по узким улочкам: разноголосица и веселая толчея напоминала ему родной город, далекий и любимый, но сегодня времени на это не было. Ньялсага, недавно повидавший Дэберхема передал просьбу Цолери зайти в книжную лавку, поэтому Ява спешил.

Он миновал пестрые ряды с овощами и фруктами, свернул в проулок и остановился. Прибрежная магия снова сыграла с ним обычную шутку: переулок упирался в глухую кирпичную стену — старинную, капитальную, похожую на средневековую крепость.

Ява чертыхнулся: пару дней назад он шел к книжной лавке именно этим переулком, и никакой стены не было и в помине! А был здесь… он прищурил глаза, припоминая… ну, конечно! Вот тут, на этом самом месте находился крошечный магазинчик, торгующий певчими птицами, весь заставленный легкими ажурными клетками. И прошло всего-то ничего, а вот уже исчез магазин вместе с птицами и разговорчивым продавцом, растворился в воздухе, а вместо него появилась высокая глухая стена, преграждающая путь.

Ява с досадой оглянулся: вокруг ни души. У кого бы спросить, как выбраться из лабиринта узких улочек, живущих своей загадочной жизнью?

Словно в ответ на его мысли, тишину нарушило хлопанье крыльев. Черный ворон плавно опустился на вымощенную крупным булыжником мостовую и вопросительно взглянул на Яву.

— Дэберхем, — тяжело вздохнул он. — Ты вовремя. Что тут происходит? Откуда взялась стена? И как мне пройти?

Ворон каркнул, взъерошил блестящие, будто лакированные, перья и вдруг съежился, растаял в вечернем воздухе. Мгновение — и вместо птицы на мостовой появился маленький хорек с белой полосой на мордочке. Он привстал на задние лапки, огляделся по сторонам и проворно шмыгнул к стене.

— Ладно, пойдем, — согласился Ява. — Только учти: я за тобой в нору не полезу!

Однако зверек привел его не к норе, а незаметной двери в стене. Стоило Яве открыть ее, как Дэберхем тут же шмыгнул внутрь и побежал дальше, время от времени оглядываясь на своего спутника. Дверь вела в крытую галерею: длинный проход под навесом, где с двух сторон тянулись нескончаемые ряды лавок и магазинчиков. Теперь Ява узнал это место: отсюда рукой было подать до книжной лавки. Хорек стремительной тенью несся впереди, держась возле стен, ныряя под столики закусочных, лавируя под ногами ничего не замечающих зевак, и вскоре привел Яву к дверям «Бродяги».

— Благодарю, — сказал он, но хорька уже и след простыл.

В книжной лавке, как обычно, царила тишина. В креслах, изучая старинные фолианты, сидели молчаливые покупатели, один из них, взобравшись на лесенку, прислоненной к стеллажам, копался на самых верхних полках, выискивая сокровища.

Ява прошел мимо книжных полок, покосившись на потемневшие от времени картины на стенах: злобные чудовища неотрывно следили за людьми и снова, уже в который раз у Явы появилась мысль: а ведь неизвестный живописец, похоже, рисовал монстров с натуры, придумать такое просто невозможно!

И в очередной раз Ява подумал, что ни за какие коврижки не остался бы в «Бродяге» на ночь: кто его знает, что тут творится? Возможно, жуткие твари покидают свои места на картинах, и бродят среди стеллажей и полок, подстерегая добычу?