Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры (СИ)

Целитель обернулся и остолбенел. Андор держал склянку, из узенького горлышка в кубок с отравленным вином сорвалась крохотная черная капля. Царевич с улыбкой осушил посудину и, почти мгновенно, кожа посерела, белки глаз покрылись зеленью, а из горла вырвался хрип. Колени подломились, мужчина рухнул на пол, разбитый дерготой.

Вектир кинулся к дверям, истошно забил в рынду. В обитель вбежали Митян и Сайтахан. Без слов, лишь увидев Андора, они кинулись к бьющемуся в корчах телу, прижали к земле, схватили голову. Хану влил противоядие. Воины перетащили обмякшее тело на кровать.

– Царевич, царевич! – вектир обреченно склонил голову. – Что же ты наделал? Зачем?

Митян с жалостью и болью смотрел то на лекаря, то на лежащего без чувств, посеревшего Андора. Сайтахан выругался на своем языке и плюнул на пол:

– Будь проклята это логово со своими ядами и магией!

– Магией! – Хану на секунду застыл, затем вскочил, размахивая руками. – Митян, веди пленников! Быстрей! Сай, неси их вещи!

Воины молниеносно скрылись – не успел вектир подумать, что дальше, перед ним уж стояли пленные.

Высокий черный боец, в котором Хану признал чистокровного ангрийца, держался прямо. Свиреп видом, шею обнимает бронзовое кольцо, а крепкие руки и бугристый живот исполосованы ужасными шрамами.

Маг – невысокий, русоволосый мужчина, с повязкой на глазу и рябой желтоватой кожей подошел к вектиру.:

– Что?

– Отравление.

Маг внимательно посмотрел на Хану единственным глазом. Голос был тих и мягок, но вектира пробрала дрожь:

– Чем?

Лекарь судорожно сглотнул, прошептал:

– Батра.

Одноглазый прошептал на тайном наречии:

– Хороший яд выбрали для упражнений. Выгони всех. Черного оставь. И пусть отдадут мой жезл, плащ и амулет.

Вектир второпях выпроводил удивленного Митяна и возмущающегося Сайтахана. Маг провёл над телом амулетом – крупным желтым камнем в медной оправе. Камень затуманился. Нахмурившись, чародей накинул на Андора плащ и, бормоча непонятные фразы, принялся потряхивать жезлом. Хану было захотел возмутиться – человек, даже больше – царь, умирает – а тут, какие-то шаманские камлания. Но на плечо лекаря опустилась тяжелая рука ангрийца – вектир решил промолчать.

– Зови меня Дарисс, – соломенноволосый смотрел на царевича. – Моего темнокожего друга в здешних землях именуют Ксо, его настоящее имя слишком сложно для местных.

– Хану.

– Ты иоппиец?

Вектир повел бровью:

– В моей крови много чего намешано. Иоппийцы, савеи, манохайци, аджеи, веллеры, кеттины. Выбирай, кого хочешь.

– Это я и хотел узнать, – Дарисс усмехнулся. – Ты не различаешь кровь, но с недоверием относишься к тем, кто лечит не так, как ты?

– Волшба – это трюки, ложь, представление для простаков. Из-за этих трюков я лишился руки. Если маги и знают что-то действительно полезное, то скрывают это от целителей. Наука объяснит любой трюк, если изучит его.

– И ты позвал трюкача спасать царя, – в голосе мага сквозило ехидство. – Спасать царя, который вдруг ни с того, ни с сего отравился батрой? Очень умно. Если правитель умрёт, ты во всем обвинишь меня и Ксо. Конечно, воины не раздумывая, поверят тебе.

Глаза Хану засверкали негодующе, вектир захлебнулся от возмущения:

– Ты обвиняешь меня в убийстве царя?

Плечо пронзила боль – ангриец слегка сжал руку.

Дверь, скрипнув, отворилась, просунулось озабоченное лицо Митяна.

– Всё хорошо, – голос вектира дрожал.

– Да, господин, – Дарисс учтиво поклонился, – царю лучше, его жизни ничего не угрожает.

Митян взглянул на покои. Покрытая плащом мага грудь Андора мерно вздымалась, лицу возвращался здоровый цвет.

– Но выздоровление еще далеко, оставь нас, – Хану взял себя в руки.

Дверь затворилась. Маг довольно пригладил бороду:

– Значит, трюкач и лжец может быть полезен такому мудрому лекарю. Ты не хотел свергать царя, это верно. Так для чего же?

– Мы нашли отравленные подземелья. Освоение забытой крепости началось с ужасной смерти. Царь Андор предусмотрителен.

Лицо мага посуровело:

– Невосприимчивость к ядам с детства тренируют все цари и военачальники. Почему такая доза?

– Царь Андор предусмотрителен, но молод и нетерпелив. Он переоценивает свои возможности.

Ксо сложил руки на груди, в глазах заиграли искорки:

– Ксо – охотник. Он научит царя терпению, если ему заплатят золотом.

– Я продолжу врачество при условии, что мне и охотнику даруют свободу.

Хану поджал губы.

– Только царь может отдавать такие приказы. Митян, Сайтахан!

Внутрь ворвались охранники с десятком рыцарей. Вектир возгласил:

– Царь Андор приказал держать этих двоих в каменных мешках? И мы посадим их в темницу… но только когда он выздоровеет. Ангриец пусть пока что живет в казармах с элитой и ими же охраняется. Маг будет жить в келье, примыкающей к моим чертогам. Оружие им не выдавать, за пределы крепости не выпускать. В остальном не отказывать. Если царь умрет, то мага и охотника убить.

Хану помедлил:

– И меня тоже.

«Я нахожусь в аду. Во мгле, копоти и тлене, полыхают костры. Каждую ночь меня преследуют призраки умерших. Они подтачивают сознание, высасывают силы. Постоянные голоса призывают к смерти, грызут сердце и душу. Теперь они звучат и днем. Икк, Люй и Гекр. Их рвут на части снова и снова – а они проклинают меня. Эти вопли не прекращаются ни на секунду. Среди пепла и огня, бесконечно рушащихся развалин, иссохших костей и кровожадных альпиров моя душа каждую ночь ищет выход. Но куда бы я ни свернул, как бы быстро ни бежал, всюду меня настигает серый демон. Лабиринт бесконечен и лишь солнце каждое утро вырывает меня из него. Но когда-то померкнет свет, разольется море, рухнут горы в моих глазах – и все закончится. Или после смерти я останусь в своих видениях?

Нужно быть сильным. Мои люди, мои друзья ждут вдохновения, ждут сильного и уверенного правителя. Насколько меня хватит? Боль сделает меня сильнее. Если я и смотрю в пропасть, то буду смотреть без страха. Кеттины кинули друзей в эту пропасть и я отправлюсь к ним, только прихватив виновных».

Андор открыл глаза.

Хану и Дарисс вышли во двор. Вектир отряхнул рукава, прищурясь посмотрел на небо:

– Я доверился магу.

– Где кончается наука и начинается магия? – Дарисс пригубил вина из кубка, в котором оборот тому назад находился смертельный яд. – Приняв одно учение, ты с рвением фанатика отверг все остальные. Наука целительства хоть и сложна – но понятна, поэтому её принимают многие. Магия понятна лишь отчасти, но что она такое? Может быть ещё не открытая или давно забытая наука?

Хану презрительно фыркнул:

– Я доверился тебе, потому что пригодилась бы любая помощь. Вижу – ты знаешь то, чего не знаю я. Но если ты, Дарисс на что-то и способен, то в мире много шарлатанов.

Дарисс пропустил слова вектира:

– Магию противопоставляют науке, но это неверно. Наука стоит рядом с магией. Волшебство – то, что еще не открыто. А шарлатанов достаточно и среди целителей-вектиров, тебе ли не знать?

– И что же лежит против науки?

Маг странно улыбнулся:

– Вера. Её можно сравнить с водой, а религию – с сосудом. Чтобы верить, нужно отбросить попытки объяснить или понять.

Хану удивленно воскликнул:

– Дарисс, ты не только маг, но и священник? И какого же бога ты проповедуешь?

Маг устремил взор к окоёму. Солнце только проснулось, лениво выглядывая из чертогов бархатных гор. Варион увел свой отряд в лес на тренировку и охоту, Килат с регулярным войском третью неделю гонит коней по городам, сёлам и весям – набирает солдат. В замке остались лишь приближенные царя – Сайтахан, Тегон, Митян, Хавер, и Фаддей. Сейчас они привычно упражнялись на браннице. Митян хоть и обладал необъятным пузом, но топором и цепом управлялся лихо – деревянные манекены разлетались в щепки. Сейчас же он спаринговался с Ксо на деревянных булавах. Тегон тренировал Хавера, Фаддей с Сайтаханом бились на шестах. Маленький рост феккоец с лихвой компенсировал скоростью и ловкостью.