Щит Империи. Часть первая (СИ)

Настоятель, почтенный седобородый старец, принял их без промедления:

— Благослови Господь Империю и защитников её. — Приветствовал он, когда инквизиторы прошли в его кабинет.

— Здравствуйте, отче. — Склонил голову Андрей. — Мы сейчас разыскиваем опасного преступника, взорвавшего церковь в Светлограде, быть может, вы об этом слышали. Сейчас он действует в Вознесенске, и недавно, в своих грязных делах использовал одежду послушника вашего монастыря. Мы хотели бы узнать, не пропадало ли из хранилища монастыря что-нибудь из вещей, или, может быть, кого-то из монахов ограбили?

— Напасть какая… мы до сих пор молимся о душах невинно убиенных в той трагедии. Да защитит нас Господь от такого в дальнейшем, и направит защитников Его по пути праведного гнева. — Игумен на мгновенье поднял свой взор вверх, а потом продолжил: — А краж у нас не случалось, у нас с этим строго, грех это большой.

— А скажите, отче, не появлялось ли у вас, в последние две-три недели, новых послушников?

— Слава Господу нашему, тянутся люди Божии к Свету Его. Приходят, и в этом месяце несколько человек, и в прошлом, и ещё до этого… Всем дело найдём, и святой путь укажем. Разве вы сами не чувствуете — благодать-то какая в воздухе! Одно омрачило бытие наше — целительницы все слегли, хворью подкошенные…

— Да, это печально, я ведь и сам целитель… А сколько человек в этом месяце послушниками стали?

— Так, позвольте, припомню… пятеро послушников нашли кров в стенах наших.

— А этого среди них не было? — Серов мановением руки воспроизвёл голограмму, сохранившую облик «послушника», принесшего взрывоопасные чётки в церковную лавку.

— Да. — Присмотревшись, кивнул настоятель. — Это Степан, прилежный и благодетельный молодой человек.

— Боюсь, что нет… — Серов переглянулся с сопровождающими. — Нам нужно будет… побеседовать с ним. А сейчас скажите, чем болеют святые сёстры-целительницы?

— Недугом странным, вроде, ни горячки, ничего, а прямо с ног валятся.

— Будто что-то вытягивает из них силы? — В мыслях Андрея промелькнула очередная догадка. — А вы не знаете, случайно, нет ли у сестёр гематитовых чёток, недавно появившихся?

— Сего не ведаю.

— Позволите мне поговорить с сёстрами? Я опасаюсь, что их состояние вызвано вполне конкретной вещью.

— Не хотелось бы тревожить их, болезных, но, вижу, надо.

— Если мои предположения верны, то вскоре они пойдут на поправку. Если же причина в чём-то другом — я сам подлечу их. — Пообещал Серов, и настоятель проводил его к целительницам. Они лежали на кроватях, почти все — в полубессознательном состоянии, некоторые из них сжимали в руках уже знакомые «гематитовые» чётки, у других они висели на поясе или были убраны под подушку.

Андрей собрал все опасные принадлежности и засунул в ёмкость со стабилизирующей жидкостью, которую с некоторых пор начал носить с собой. После этого к сёстрам начали медленно возвращаться силы.

— А где сейчас этот послушник, Степан? — Спросил Серов у настоятеля, когда они вышли из кельи, где постепенно приходили в себя целительницы.

— На неделю отправлен в соседний монастырь Святого Луки, у них там кровля прохудилась, а он такой мастер оказался, умелец от Бога.

— Вот этому умельцу бы руки да ноги повыдёргивать, и голову ещё оторвать… — Тихо пробормотал Андрей, и уже громче добавил: — Благодарю, отче, за содействие.

Едва они вышли за ворота монастыря, Серов, пользуясь безлюдностью прилегающей округи, тут же с помощью специальных чар связался с Управлением. Ему почти сразу ответил Мариинский:

— Вы что, Серов, с ума сошли, использовать магию в таких условиях?

— Во-первых, я проверил окружающее пространство на наличие поглотителей. — Ответил Андрей. — Во-вторых, обнаружены ещё чётки, они уже изъяты и нейтрализованы, так что, опасности не представляют. В-третьих, энергия, используемая для установления связи, имеет более тонкие и высокие вибрации, и, даже будучи поглощённой, кристаллы практически не наполняет.

— Не умничайте.

— Я бы не вышел на связь, если бы это не было так срочно. Мы нашли подрывника, знаем его примерное местонахождение, и для его захвата нам немедленно нужно подкрепление, хотя бы две-три боевые группы.

— Только без самодеятельности. Немедленно явитесь в Управление. Это приказ. — Сказал Мариинский, и на этом сеанс связи завершился, и Серов хорошо понимал, что обязан подчиниться приказу, как бы ему ни хотелось поймать преступника самостоятельно.

К тому моменту, как приехал Андрей, в Управлении уже царило оживление: позади здания, во дворе близ казарм, собирались боевые отряды и стягивались второстепенные члены следственной группы. Серов, подъехавший верхом как раз с этой стороны, заметил среди прочих Матяшина, и, спешившись, решил подойти к нему.

— О, вот и наш следак пришёл. — Улыбнулся Николай, который был рад увидеть друга. Они пожали руки.

— Не знаю, мне зачем-то с монастыря срочно приказали вернуться в штаб. Я, наконец, обнаружил его, осталось только взять…

— Чего это ты там нашёл? Подпольный бордель, что ли?

— Вот же идиот, чего тебя вечно в эту сторону уносит?.. Я, меньше часа назад, выяснил местонахождение подрывника. — Похвастался Андрей, не в силах сдержать распирающую его гордость за себя самого.

— А, так вот из-за чего здесь весь этот кипишь навели… Извиняй, мне на инструктаж пора.

— Мне тоже нужно идти. После поговорим.

Мариинский уже ждал Серова в зале для совещаний, где находилось и ещё несколько следователей, здесь же была и Женя.

— Вот и вы. Хорошая работа. Мы проверили — он сейчас действительно в монастыре Святого Луки. Через пять минут боевые группы выйдут на штурм в место операции. Вы же, тем временем…

От последних слов руководителя Андрей заметно побледнел, глотнул воздуха, чтобы не потерять самообладание, и всё же рискнул перебить:

— Вы хотите сказать, что я не участвую в захвате преступника?..

— Да, вы не будете в этом участвовать. Для вас и вашей помощницы есть отдельное задание.

— Надо же, какая честь, отдельное задание… — Сквозь зубы процедил маг. — Могу я узнать, в чём оно состоит?

— Напишите расширенный отчёт о своих действиях, думаю, ваши знания и аналитические методы будут полезны. — Ровным голосом ответил Мариинский, сделав вид, что не замечает резких интонаций Серова.

«Чтобы использовать мои методы, нужно быть мной! Я — следователь, я боевой маг, я — инквизитор, а не книжный червь, которого почему-то все упорно видят во мне!» — Чуть было не выкрикнул вслух Андрей, но вовремя сдержался, и, понизив тон, негромко сказал:

— Я очень рад, что послужил общему делу, и надеюсь, что и в дальнейшем мои способы решения задач пригодятся Инквизиции. Книга будет написана, я поделюсь собственным опытом, и пусть он используется во благо Империи. — Однако в этот момент у него был тяжёлый, испепеляющий взгляд, и он стоял, сжав кулаки, отчаянно стараясь погасить вспышку гнева и подавить в себе желание возразить или нагрубить руководителю.

Мариинский же прекрасно видел эту его внутреннюю борьбу, и, оценив выдержанность, ответил:

— Вот и отлично, ваши заслуги будут отмечены. — И, обернувшись к другим следователям, сказал. — Чернов, выгоняй всех, выдвигаемся.

«Плевал я… на ваши отметки…» — Подумал Серов, чувствуя себя так, будто его предали. Лишили возможности участвовать в развязке дела, к которой он сам и подвёл, отняли законное право насладиться триумфом, ощутить собственную победу. Он-то думал, что подобные ситуации остались где-то там, в его детстве, когда он делал что-нибудь особенное и ожидал похвалы, а вместо этого приходил кто-нибудь из братьев Йорхенов, отбирал у него результаты длительного труда и приписывал их себе. И маленькому, обиженному мальчику ничего другого не оставалось, как забиться обратно в библиотеку, и помалкивать, опасаясь расправы. Но нет, именно так он ощущал себя и теперь, когда даже Чернов, самый бесполезный следователь группы, участвовал в захвате, а он, Серов, не спавший ночами и не жалевший себя во время этих поисков, был отправлен домой, писать рукопись. Ни другое имя, ни новый статус и уважаемая профессия, получалось, не изменили отношения людей к нему, поменялся лишь масштаб происходящего. Осознание этого жгло его изнутри, терзало, подменяло здравые мысли накатывающими пустыми страхами, которые, предполагалось, он давно уже изжил.