Чужая корона (Чужое тело-2)

Когда заметил, что стал повторяться, и остановился, мастер Иштван склонился в поклоне.

— Ваше Величество, какие будут указания?

— Да какие тут могут быть указания‑то? Графа Слава ко мне. — Вздохнул я. — Пойдем вызволять. Что за Могила Колдуна?

— Это в дороге через Костяной лес. Когда они там обещали, завтра в полдень нищий около Костяного леса? Вывесить синий флаг на башне? Вот и вешайте. А завтра посмотрим, будет ли там тот нищий. Деньги отдадим только когда увидим моих друзей.

Вот так‑то вот. Днем деньги ваши, а ночью уже наши.

Глава 17

Проснулся я рано утром, чуть ли не раньше всех. Смотрел бездумно в белый потолок, ничего не соображая. Дико болела голова, как после тяжелейшего похмелья. Надо же, всего одну бутылку пива выпил, а как развезло‑то!

На моем плече посапывала Александра.

Что за имена у них тут, Анастасия, Александра! Нет бы что попроще, Настя, Саша. Так же красивее, или мне только так кажется?

Блин, что же голова‑то так раскалывается?

Вспомнил вчерашний день. Господи да ты же боже мой! Я же, дурак такой, её… Какой же я дурак!

Александра дышала легко и свободно, в занавешенное до половины окно заглядывало уже летнее солнце. Было тепло, даже жарко.

Осторожно приподнялся, огляделся. Вот футболка моя, на спинке старого металлического стула без сидушки. Там же трусы и куртка, рюкзак там же. Ботинки разбросаны по комнате, один в одном углу, другой в другом. А мобилка где, сколько время‑то? В штанах была вроде бы. В чехле на поясе. А штаны‑то где?

В стороне штаны.

Дотянулся до ремня, подтащил к себе джинсы, вынул мобилу.

Шесть пропущенных вызовов, кто это? Так, вот это из дома. Мамка беспокоиться, все никак не может привыкнуть, что я теперь большой мальчик. Так, а вот ещё пять вызовов… Маша!

Наверное, я дернулся чуть сильнее обычного, Александра на моем плече застонала во сне. Повернулась поудобнее, устраивая голову на моем плече, протянула голую руку через мой торс. Теплая крупная грудь уперлась мне в ребра.

Так она голая, что ли? Ну конечно же. Забыл, что вы с ней ночью вытворяли, аж пол скрипел? И не один раз, и даже не два, а половину ночи! Еле–еле уснул, да и сейчас времени‑то уже сколько? Двенадцать сорок три, вот сколько. Ещё удивительно, что проснулся‑то так рано, мог бы и до четырех утра спать.

Как мог осторожно я вытащил своё плечо из‑под девушки, подложив ей под голову подушку, судорожно натянул штаны и футболку, накинул легкую куртку, бросил голые ноги в кроссовки, а носки — в рюкзак.

Надо срочно думать, что соврать Маше. Вечером мы с ней встречаемся, а позвонить я ей обещал ещё с утра, а сам проспал тут не знаю сколько! Где Михалыч‑то, мать его так?

Мишка обнаружился в соседней комнате, где он спал в одном спальнике со своей ненаглядной Анастасией.

Я решительно потряс его за плечо. Тот вяло отмахнулся, пошевелился. Выглядел он не лучшим образом, бледный, уставший, словно он эту медовуху всю ночь хлестал напополам с Анастасией. Под глазами мешки, на лбу небольшие капельки пота.

Одежда его и Анастасии вокруг в беспорядке, видать, торопились очень.

Мишка, сука. Развлекался тоже.

— Мих, вставай давай. Домой надо. — Решительно сказал я.

— А? Что?

— Домой надо, говорю. Ты едешь, или я без тебя?

Мишка осторожно потряс Анастасию, та что‑то сонно ему сказала и отвернулась.

— Уже уезжаете? — Это Александра, сонная, от двери. Из одежды на ней только футболка, которая ей немного коротка. Видны черные кружевные трусики, почти что прозрачные. Интимная стрижка тоже видна. И странные небольшие точечки на внутренней стороне бедра, комары вчера покусали, наверное.

Я равнодушно скользнул по ней взглядом, прислушался к своему телу.

Тело равнодушно зевнуло и напомнило парочку приемов, которые я разучивал со своими гвардейцами.

Вот и хорошо.

Александра что‑то засмущалась, пошевелила ногами, скрывая одну за другой.

— Да, Александра. У нас завтра контрольная по электротехнике… — Вралось как никогда вдохновенно. — Миш, ты собираешься, или нет? Давай, мешать не будем… — Я подтолкнул к нему ногой один ботинок, наградил злобным взглядом, нежно вытеснил Александру в коридор, обнял за плечи, достал сотовый. — Александра! А ты мне свой номер… Телефона… У тебя сотовый есть?

Анастасия с Мишкой не поехала, осталась там. А номер Александры… Записал как "Александр", притворился, что больше букв в строку не вмещается, да и ладно с ним. Не приведи нелегкая Маша заметит, мало ли.

До станции нас не провожали, но я молчал, копил злость. На станции закупились пивом, "Балтикой–три". После первых же глотков пойла стало ещё хуже, но хоть гадость во рту прошла.

А в электричке я просто насел на Мишку.

— Михалыч, ты спятил, наверное? — Как можно дипломатичнее спросил я, хотя на язык просились совершенно иные слова, крайне нецензурные. — Ты что, совсем спятил? На кой было с ними оставаться‑то? Михалыч, что молчишь?

Тот вел себя как вялая кукла. Кивал, соглашался, что‑то даже пытался ляпнуть извинительное.

— Ну так решил‑то ты что?

— Не знаю. — Пожал плечами Мишка. — Слушай, спрашивали они очень о тебе активно… Под вечер ещё. Может, ещё раз сходим?

— Нет уж на фиг! — С чувством сказал я. — Мих, у меня девушка есть. Я её люблю. Так что вообще никому ни слова! Понял?

— Понял. — Хмуро сказал Мишка. — Слушай, да я могила, точно. Не было ничего. Не видел. Один спал, в одиночку…

— Никаких ещё "в одиночку"! Не было нас тут с тобой, вот и всё! А теперь молчи давай, я девушке своей позвоню.

Достав телефон, я набрал номер.

— Привет, любимый. — После первого же гудка откликнулась Маша. — Ты где это пропадал?

— Прости, любимая! Просто вчера что‑то замучился совсем, спать лег пораньше…

— Соня ты! Не забудешь меня сегодня встретить вечером?

— Да что ты, как можно! — Я против воли расплылся в улыбке. Вчера мамка с папкой на дачу рванули, и теперь квартира в полном моём распоряжении. Буду там хозяйничать, что вкусное приготовлю!

Жаль, что перенос ещё одной партии хлорамина и прочей ерунды, коей у меня уже пара чемоданов, пока что откладывается. Не буду же я одной рукой обнимать свою девушку, а другой рукой банку с отравой, нет же?

— Блин как же хреново. — Простонал Мишка, приложившись к бутылке пива.

— Поделом тебе. Думать надо было. Мишк, слушай… Мне кажется… — Я сделал паузу, подбирая нужные слова. Нужные слова как‑то упорно не желали подбираться. Разбегались как зайцы по закоулкам моего похмельного соображения. — Слушай, не надо больше туда ездить.

— Сам понимаю. — Хмуро сказал Мишка, и поморщился. — Да что же такое, что же мы с тобой такое‑то пили, а? Вроде бы экологически чистый продукт, а похмелье почему‑то как от водки.

— Около Москвы минералки купим. — Сказал я, глядя в окно электрички.

Мишка не унимался.

— Серег, слушай. Это ж и в самом деле секта получается, нет?

— Получается да. Мишк, пока она сама не захочет, ты её не вытащишь, понял? Человек сам должен захотеть.

Мишка уныло кивнул.

А я вдруг почему‑то на него разозлился, сильно даже.

— Слушай… Да что у ней там поперек, а? Мих, Михалыч, опомнись!

Мишка опять уныло кивнул.

Пока ехали, на ум мне пришли взгляды спутников Хорса. Странно как‑то. На Анастасию они глядели, разве что не облизываясь, а на Александру вот как‑то равнодушно. Интересно, почему это? И медовуха эта странная, от которой водкой воняет за версту. И пили‑то на природе, на свежем, экологически чистом воздухе! Так что же тогда меня так ломает‑то, не знаю?

Короче, я больше туда не ногой.