Чужая корона (Чужое тело-2)

Эт‑то что ещё такое‑то, а?

— А вот эти трое у вас что сидят? — Спросил я. — Они что, наособицу?

— Это дворяне, рыцари. — Пояснил учитель. — Они отказываются заниматься.

Вот дела. Дедовщину развели.

— Почему? Эй, трое, кто такие! Встать, представиться!

Заметили, вскочили, пошатываясь, закланялись, как метрономы. Самый большой — барон Вургский Шон, барон Рон, виконт Илийский Лорин… Все как один, то барон, то виконт, то есть сын графа. Почти все с землей, то есть непростые товарищи‑то.

— Что не тренируетесь вместе со всеми, уважаемые? — Грозно спросил я. В пустоту спросил, все переглянулись, будто я сказал что‑то очень смешное или невместное. Ну, что же такое‑то? Они уже что, с оружием уже хорошо управляются?

— Так то смерды. — Вылупил глаза барон Вургский Шон. — Негоже мне, дворянину, чтобы меня палкой навозник лупил! И мне его лупить палкой негоже тоже, на то слуги есть…

Я оглянулся.

Виконт Лонвил Шорг в стороне уклонялся от удара бывшего крестьянина, уклонялся легко, он‑то давно уже с мечом упражнялся. Уклонился и, прижав бокен противника, ловко поставил подножку и метнул бывшего крестьянина на землю. Только пыль поднялась.

— Они все такие? — Спросил я у Волина, отступив на шаг.

— Нет, не все. — Тихо ответил Волин. — Кто‑то тренируется со всеми, а вот эти… Не хотят.

Так выпереть их на фиг, и все дела… Нет, стоп. Нельзя так. Ребята‑то, в принципе… Неплохие. Вот барон Рон мне знаком, да и барон Шон тоже знаком. Помню я их. Их Виктор тогда привел в замок. Вот барон Шон как раз с головой перевязанной был, на лбу до сих пор жуткий багровый шрам.

Нет, силой‑то тут не годится.

— Если желаете, Ваше Величество… — Это барон Шорк. Тихо так, почти неслышно. — Я заставлю их выполнять все приказы Вашего Величества. Это просто.

Очень дипломатичный человек этот барон Шорк.

— Погоди пока что. — Так же тихо ответил я.

Не поймут меня, если я своих бывших соратников начну на плац кидать при помощи тех, кто пришел после. Просто не поймут. Да и не выбить дурь эту аристократическую так просто. Надо что‑то сделать такое… Чтобы потом никому и в голову не пришло.

Ладно. Сделаем так.

Я быстро сбросил рубашку, подошел к одной группе, ближайшей.

Тренировка сразу же рассыпалась, гвардейцы остановились, жилистый и седой их наставник, ростом не больше меня, с чисто выбритым лицом и парой шрамов–ниток на щеках, поклонился глубоко.

— Ваше Величество…

— Давай тренировочный меч.

Наставник опрометью метнулся к стойке с деревянными мечами, вытащил один бокен и с поклоном передал мне.

Я взвесил его в руке, примерился. Ну да, я тут давно уже не упражнялся! Руки отвыкли, не держат… Тяжелый такой!

— Как твоё имя? — Поглядел я на наставника.

— Барон Дост, Ваше Величество.

— Командуй, барон Дост. Я пока что такой же ученик, как и они. — Я обвел концом тренировочного меча сбившихся в кучу гвардейцев. Волин, что такое? Почему остановили тренировку? Продолжать!

— К дереву! — Рявкнул барон Дост. — Руби!

С силой рубанул по боку манекена, удар правильно отозвался в руке.

— Руби!

С другой стороны. Сержант ещё показывал, самое простое упражнение, когда обрабатывают манекен с двух сторон сразу, развивают силу рук и силу удара. Просто стоишь и лупишь, стоишь и лупишь, пока руки не отвалятся. Но правильно, с выдохом, тело держишь верно. А наглая деревяшка шатается, никак не хочет стоять на месте, стоит чуть смазать, и уже не удар получается, а так, погладил считай.

Сначала барон Дост хмурился, на меня глядя, но потом его лицо разгладилось, он даже улыбнулся, словно что‑то знакомое увидел, да потом быстро улыбку стер.

После десяти ударов я втянулся, ноги сами находили на земле самое правильное положение, руки опускались–поднимались по раз и навсегда вдолбленной траектории, воздух прокачивался тренированными легкими через тело, грудь сжималась на резкий выдох. Вот и пот появился, заливает глаза…

— Стой!

Короткий отдых. Воздуха не хватает, руки не поднимаются, в боку вот–вот начнёт колоть, уже предвестники того, тяжелое дыхание, появилось.

И заново.

— Руби! Руби! Руби!

На третьей серии я оглянулся на аристократию. Те бороды аж поотвешивали.

— Эй, там. Кто из вас считает, что их род лучше королевского?

Аристократы побледнели. Ну да, нашел я хорошую фразу, надо сказать. Подозревать короля в худородности, да ещё и публично — верный путь на плаху. Конечно, пока ещё король никого не казнил, кроме графа Дюка, ну да мало ли что он выкинуть может?

— Хорошо. Так почему же кто‑то из вас считает, что король может тут стоять, а вам невместно?

Блондинистый барон Шон понял первый, сбросил рубаху, и пошел за тренировочным мечом. За ним и остальные потянулись, не оглядываясь.

— Разобрать по десяткам, в одной десятке не держать. — Приказал я Волину. — Проследи сам. Чтобы больше такого не было.

— Да, Ваше Величество.

Я отдал бокен рукояткой вперед барону Досту.

— Хорошо рубите, Ваше Величество. — Похвалил барон Дост. — Прошу прощения… Слышал, что Говорун вас учил, барон Седдик?

— Он самый. — Тяжело выдохнул я. Возвращение к активной физической деятельности мой молодой растущий организм дико не приветствовал, он хотел поваляться на кровати, поспать, вкусно покушать и ещё графиню Чи в разнообразных позах.

— Почтенный барон. Что для дворянина эти мелкие золотые, да ещё и авансом обещанные? Почему вы здесь? — Как‑то резко спросил я.

Барон Дост развел руками.

— Большая честь служить Вашему Величеству, Седдику Четвертому, королю Соединенного Королевства Ильрони и Альрони… — Короткий, но вежливый поклон уверенного в своих силах человека.

Я сделал вид, что не услышал. Давно уже заметил, что вот так говорит человек чушь, а ты делаешь вид, что не слышишь. Человек нервничать начинает, метаться, глазками дергать или оправдываться даже, а ты запоминаешь и анализируешь, что да как. И понемногу понимаешь, что же он хотел сказать.

Вот и сейчас я как раз ждал, что глазки у барона дернутся хотя бы чуть, и тогда уже готово одно задание для Феликса.

— Если Говорун вас учил, Ваше Величество, значит, и нам того не зазорно. — Вдруг просто сказал барон Дост. — Говорун в людях не ошибался никогда. Пограничный легион всегда будет верен Вашему Величеству так же, как и сентимал барон Седдик Гор.

— Я… — Уже было придумал слова хорошие, чтобы ответить, как заметил, что ко мне торопится Феликс. И лицо его не предвещало никаких хороших новостей.

— Что случилось?

— Ваше Величество. Ваше Величество… Возможно, это важно. Ваш друг, молодой паренек, Урий…

— Да?

— Его ещё Вихор называют. Все ростики во дворце его знают.

— Ну, не томи!

— Пропал он, вот, пропал.

— Как пропал? — Я стал быстро вспоминать. Вроде бы, Вихора подобрал сначала Виктор, для каких‑то своих поручений, да как‑то у него Вихор не прижился. Вот друг его, Виктор — который паренек, здоровый для своего возраста — сразу нашел своё место в гвардии, тезка поспособствовал. А Вихор ещё покрутился около Коротыша, бегал к графу Славу, уж очень хотел стать грамотным, с бароном Наватом тоже пообщался, а потом… А что потом‑то?

— Украли его. — Доложил Подснежник.

— Что? Это ещё что такое? КАК?

С утра в канцелярию постучались, и подбросили письмо. Классика. Ежели хочешь увидеть своего друга живым, принц, так раскошелься мало–мало…

В Малом тронном зале я вертел в руках то самое письмо, а вокруг меня собрались соратники мои. Виктор, Феликс, мастер Иштван, Волин, граф Нидол Лар.

"Ежели Ваше Величество король Седдик Четвертый желает вновь увидеть своих друзей ростика Урия–Вихора и ростика Ирину–Кашеварку в добром здравии и без печалей, то пусть нищий на Могиле Колдуна, что около Костяного Леса, станет богаче на пять тысяч полновесных золотых. Ночной Король Альрони".

— Сколько? — Вопил я. — Сколько, мать твою за ногу? Пять тысяч золотых? Да поубиваю тварей к той самой… — Дальше я уже ругался матом по–русски. Минут десять точно. Меня все вежливо слушали.