Заброшенный Город (СИ)

Я попытался говорить с ней ласковее, чтобы не испугать еще больше.

Наконец она ответила мне и немного подняла голову. Я разглядел ее лицо — красивое, с ровной, нежной кожей. Волна каштановых волос, была собрана в сетку на ее голове, но несколько прядей выбились и упали на плечи.

Я понял, что беззастенчиво разглядываю ее уже несколько минут, но она молчит, хотя любая девушка в моем городе уже давно сделала бы мне замечание.

Наконец я вспомнил о правилах приличия, поблагодарил ее и прошел мимо. Я почувствовал ее запах — она пахла цветами и мылом, а вовсе не потом, или грязью. Я еще раз посмотрел ей в глаза и она вспыхнув, отвернулась.

Утром, когда мы уезжали, я рассказал об этой встрече отцу. Он сказал, что да, это была дочка старосты.

- А ты не хочешь забрать ее себе?

- Себе? - сперва не понял я.

Отец усмехнулся:

- Да, себе. Пусть живет в доме, занимается уборкой. Ты сможешь видеть ее, когда захочешь.

Признаться честно, мне на самом деле хотелось увидеть ее еще раз. Я колебался, и отец спросил:

- Ну?

- Но у нее же тут дом. Семья, - смущенно ответил я.

- Дом? - усмехнулся отец и обвел руками жалкие стены. - Посмотри вокруг. Думаешь ей будет лучше здесь, гробиться каждый день на каторжной работе, чем жить с нами, носить чистую одежду и выполнять простые обязанности?

Это все решило. Я сказал:

- Да. Тогда пусть едет к нам.

- Я скажу старосте, чтоб отправил ее в наш дом, пока мы будем в пути, - ответил отец и я лишь кивнул. К стыду своему скажу, что мне даже в голову не пришло спросить об этом у нее самой. Я был уверен, что знаю лучше нее, что для нее хорошо.

Мы снова поехали на лошадях по земляным дорогам. Пейзажы вокруг были всегда одними и теми же – поле, лес, или дорога. Я думал, что это вскоре надоест мне, но к концу первой недели заметил, что картины никогда не повторяются. Природа, великий художник не создает двух одинаковых пейзажей. Даже двух одинаковых деревьев не встретить в одном лесу.

Я начал наслаждаться этими картинами, запахами леса и трав и уже не так сильно злился.

Некоторое разнообразие внесло в наше путешествие посещение замка герцога Борриамира. Отец сказал, что герцог - хозяин целого края и все тут подчиняются ему. Замок его светлости и правда был в разы больше, чем дом любого горожанина, но… Но стены в коридорах плакали сыростью, а в залах свистел ветер.

Увидев оконные проемы, я на некоторое время замер и ощупал края, пытаясь понять куда же делись стекла? Может их сняли потому, что наступило лето? Но отец объяснил мне, что стекол в нежилых помещениях нет. На зиму их просто закрывают деревянными щитами. А еще в замке не было отопления, лишь камины в спальнях, и в зале, огромный, аж до потолка.

Я долго бродил там, разглядывая все вокруг. Замок был красив какой-то особой, мрачной красотой. Суров и мрачен. Мне хотелось бы еще раз приехать туда, но, если б мне было суждено остаться здесь хоть на одну зиму, я бы застрелился.

Герцог видимо не замечал, в каком кошмаре живет и очень гордился своим домом. Ради вежливости я солгал. Произнес что-то вроде: «величественно» и «потрясающе». Кстати, герцог был первым человеком за все время, который отважился с нами говорить. Он опускал голову и не смотрел в глаза, но не замирал и не убегал от нас, как остальные.

В замке его светлости было кое-что очень забавное — когда мы беседовали с его светлостью, в зал вплыла дама в таком платье, что я едва удержался от хохота. В первый момент я вообще потерял дар речи и уставился на нее в немом удивлении. Кажется, она решила, что произвела на меня впечатление… Так вот, платье на ней было чернильного цвета, все, сверху и до пола. От талии оно расходилось колоколом, будто бедра у нее были огромными. Когда она подошла поближе, я услышал, как гремит что-то железное. Позже отец объяснил, что это каркас, который знатные дамы носят под юбкой, и он на самом деле сделан из железа. А на голове у дамы была высоченная башня из искусственных волос. Боже мой, эта башня была не меньше полуметра в высоту. Я смотрел на нее и думал, что если бы она захотела изуродовать себя специально, то все равно не смогла бы ничего придумать ужасней, чем этот наряд.

Когда мы покинули замок герцога и ехали к границе с Эллинией, я спросил отца, почему в стране людей считается красивой женщина, если у нее не видно ног и бедер, если она не может свободно двигаться, а на голове навьючено что-то жуткое?

- Может быть, чтоб не убежала? - хмыкнул в ответ отец.

Оставшийся путь я иногда вспоминал наряд герцогини и посмеивался про себя.

В Эллинии не носили подобных платьев, хотя по сути Эллиния мало чем отличалась от королевства людей. Только больше было лесов и меньше пашен, а так все тоже самое. По крайней мере, так показалось мне. Но когда в столице Эллинии, король спросил меня, заметил ли я, насколько их край отличается, я сказал:

- Конечно!

Честно говоря, я к тому моменту ужасно устал от этой поездки. Все чего мне хотелось, это поскорее вернуться домой и никогда больше не покидать свой город. Я ждал, когда отец закончит свои дела и мы двинемся в обратный путь. Еще какой-то месяц и я окажусь дома. Представляя себе родной дом, я не заметил, что отец говорит обо мне, очнулся только когда услышал, что он говорит королю Эллинии, что его сыну, то есть мне, нужен свой личный раб, и он хотел бы, чтоб раб был именно эльфом. По мнению отца, эльфы гораздо симпатичнее людей. Я разинул рот. Мы никогда не обсуждали с отцом этой темы.