Извилистый путь (СИ)

— Но почему так мало народа на планете? Эпидемия? Война? — Яна неосознанно положила руку на грудь мужа. — И, кстати, сколько всё же народа живёт на Варне?

Нирол немного помолчал, успокаивая дыхание, которое внезапно стало прерывистым.

— Война? Нет, конечно. Мы между собой давно не воюем. Несколько десятков тысяч лет. Глупо и недальновидно воевать со своим народом. Это всё равно что отрезать части своего организма. Болезни? Знаешь, наверное можно и так сказать, если за болезнь посчитать эгоизм, нежелание ни о ком заботиться, кроме себя любимого. Те, кто жил в сказочных замках, шпили которых раздвигали облака и пронзали небо, не желали, чтобы их хоть что-то отвлекало от научных поисков. Многие мужчины и женщины делали безболезненные операции по стерилизации своих организмов. В те давние времена не додумались взять у них хотя бы сперму и яйцеклетки, чтобы в последствии можно было вырастить потомство, пусть и в инкубаторе. Благодаря разработанным методикам, эти фанаты от науки смогли дать нам практически неограниченный срок жизни. Но мы не бессмертны. Нас можно, хоть и трудно убить. Однако долгий срок жизни для праздношатающихся бездельников- это тяжёлое испытание.

— Ты же говорил, что они зарылись в научных изысканиях? Какие же они бездельники? — хмыкнула Яна.

— Далеко не все получившие условное бессмертие были учёными. Как и в любой цивилизации двигающие науку являются не очень многочисленной, достаточно закрытой кастой. Но и у них есть родственники, которые на законных основаниях могут воспользоваться плодами их работы. Да и потом, ты же не думаешь, что нашли как удлинить жизнь и тут же спрятали этот секрет в недостижимое для простых смертных место?

— У нас бы так и сделали, — пробормотала Яна.

— Так это у вас… А у нас это немедленно раздали всем желающим.

— И что, эти открыватели живы до сих пор?

— Увы, далеко не все. Первое время они так и жили в своих холодных умопомрачительно красивых замках, всё дальше и дальше продвигаясь по бесконечному пути познания Вселенной. Но вот осчастливленное ими человечество начало потихоньку сходить с ума, — Нирол осторожно положил свою горячую руку на живот Яне и замер.

— А дальше? — шёпотом спросила девушка, тоже стараясь не двигаться, почувствовав жар его руки через ночную рубашку.

— Ты не устала меня слушать? — он чуть пошевелил пальцами, поглаживая тонкую ткань.

— Нет, продолжай.

Нирол позволил себе немного улыбнуться двойственности ситуации: что продолжать? Говорить или нежно поглаживать упругий животик?

— Дальше… А дальше все ринулись проверять свои организмы на выживаемость. Рискованные гонки, полёты в дальний космос без должного оснащения кораблей, попытки прохождения найденных и не проверенных пространственных порталов. Да и многое другое. В общем, повеселились наши предки знатно. Одного только не учли вовремя- мы бессмертны, но не неуязвимы. Если нанести организму вред или увечье не совместимое с жизнью, а помощь не всегда успеть позвать или не дозваться, то бессмертная жизнь прервётся так же необратимо, как и у наших древних пращуров. Именно тогда и прокатилась первая волна сокращения населения.

Вторая была гораздо позже. Те, кто выжил в гонке на проверку жизнеспособности и те, кто не принимал в ней участие, решили, что можно просто жить, не утруждая себя заботой о потомстве. Ведь дети- это ответственность и немалая. К счастью некоторые умные люди уже тогда забили тревогу, просчитав возможные последствия от выполненных стерилизаций.

— Но всё равно, пусть даже и наполовину уменьшилось население. Это не так страшно, пожала плечами Яна. — Наверняка можно было вернуть способность иметь детей?

— Увы, — Нирол продолжил осторожно гладить жену, — природа нам отомстила. Когда некоторые женщины, да и мужчины тоже, вспомнили, что кроме всех прочих радостей есть ещё и огромное желание держать в руках своего новорожденного потомка, смотреть, как он растёт, увидеть его первые шаги, услышать его первое слово, радоваться его успехам в жизни, было уже поздно. Программа стерильности была запущена так основательно, что повернуть её вспять было делом крайне тяжёлым. Причём именно в женском организме она пустила почти неискоренимые корни, лишив тем самым почти девяносто процентов женщин возможности не только родить, но и просто забеременеть. Поставленные перед фактом собственной глупости люди растерялись. Этим немедленно воспользовались некие манипуляторы, возвестив, что так всё и должно быть, ибо человеку пришло время перейти на новую ступень развития, которая в корне отличается от нынешнего существования. И это есть новая форма жизни- энергетическая. По этим бредовым теориям всем живым следовало прервать своё материальное существование любыми удобными способами, чтобы перейти к жизни чистой души, не отягощённой бренным телом. На Варне настали страшные времена… Разумные и, казалось бы, образованные люди в отчаянии уверовали в этот бред, правительство не среагировало вовремя… Первоначально добровольно умерших было по несколько сотен в день, потом эта цифра стала катастрофически увеличиваться, дойдя до десятков тысяч в сутки. Пока разобрались, пока смогли остановить… В общем, на конец этой вакханалии численность варнийцев не превышала полумиллиона человек.

— Кошмар! — Яна передёрнула плечами.

— Да, кошмар. У нас не любят вспоминать то время. Нет, знание о нём не под запретом. Но… Это как грязное, жирное, несмываемое пятно в истории цивилизации. Именно гда и было решено снести все строения того времени, заменив их вот такими домами, как наш. Сама понимаешь, что освободилось очень много земли. Сейчас любой варниец является собственником огромного поместья, которые расположены в большой отдалённости друг от друга. Да и быт решено было упростить. Вернули воздушные средства передвижения, многие бытовые приспособления. Мне, рождённому после массового безумия, уже и не представить, как жили предки в небесных замках. И незачем. Мне и в нашем уютном домике хорошо. А тебе? Как ты себя здесь чувствуешь?

— Как? — девушка потёрлась щекой о плечо Нирола. — Нравится. Здесь спокойно, тепло и очень как-то по-домашнему комфортно. Никогда не думала, что в таком большом доме буду чувствовать себя на своём месте, словно я и не жила в другом мире, в других домах…

— Это хорошо, — Нирол провёл рукой по её щеке, легко поцеловал в висок. — А я тебя не пугаю, не страшно со мной?

— Нет… Ты хороший. Вот сейчас ты меня трогаешь, гладишь, целуешь… Но я не боюсь… И мне не противно, как это было с Вадимом… Хотя с ним было не столько противно, сколько страшно. Я боялась, что он снова будет причинять мне боль…

— Не бойся. Больше такого не будет. Я не допущу, чтобы ты страдала.

— Нирол…

— Да, моя девочка?

— Поцелуй меня. Только так, как если бы у нас могло быть продолжение… Ну ты понимаешь… Сможешь?…

Нирол мягким движением уложил девушку на спину, навис над ней, раздвигая коленом её ноги.

— Шшшш… Не бойся… Я смогу… — прошептал он, почувствовав, что Яна напряглась. — Ты такая красивая, нежная, хрупкая… Желанная… Манящая… Люблю, моя маленькая девочка, люблю тебя… С самой первой нашей встречи там, в лесу… Ты мне снилась каждую ночь… Если бы тебя не отдали, я бы выкрал, и плевать на все запреты и договоры…

Он перемежал слова лёгкими, нежными поцелуями, начав со лба и постепенно спускаясь к губам, которые накрыл жарко и жадно.

Мир вокруг перестал существовать… Осталось только одно большое желание быть рядом, быть вместе, быть одним единым существом… Яна не задумываясь ответила на чувственный призыв Нирола, обняла его чуть дрожащими руками, прижалась к нему всем своим телом и ответила на поцелуй. А он старался не испугать девушку своим неистовым порывом, и прикосновения его губ, языка, рук временами были то нежными, ласковыми, чувственными, то вдруг становились настойчивыми, требовательными, нетерпеливыми. Сколько времени это продолжалось? Наверное целую вечность… Внезапно Нирол резко отстранился и сел, повернувшись спиной к Яне.