Вино Асканты

перекупщиков; не справа, а слева тянулась в Искалоре, вдоль мостовой квартала перекупщиков, стена постоялого двора, где обычно ночевали торговцы приправами с Горбатого острова. Слева! И изменившиеся надписи на самом деле остались теми же, но только выглядели так, как если бы смотреть на их отражение в зеркале.

Зеркало! Зеркальное отражение… И значит, Колдун оказался прав, значит, Колдун ничего не выдумал… вернее, выдумал. Выдумал – и выдуманное опять сбылось.

«Это не вода, – сказал Колдун, когда они вчетвером въехали на холм перед низиной с серым овальным пятном, которое Грон принял за озеро. – Это вовсе не вода. Это зеркало…»

Потом Колдун начал что-то объяснять в своей обычной манере – долго, путано и непонятно, упоминая вещи, неизвестные ни Грону, ни Вальнуру, ни Рении. Вольному бойцу запомнилось имя какой-то девочки – Алиса, которая, по словам Колдуна, жила в еще одном придуманном мире, расположенном в зеркале… Грон никак не мог уразуметь, какой же такой мир может существовать в зеркалах, если они всего лишь отражают то, что находится перед ними, и так легко разбиваются… Вспомнилась Энесса, вздымающийся над руинами сожженного озерными метателями храма обломок зеркальной стены, закопченный, покрытый трещинами, и непрерывный жалобный хруст стекла под копытами коня.

В низине находится зеркало-колодец, говорил Колдун; туда можно провалиться и попасть в другой мир, загадочный и, возможно, полный опасностей, и даже встретить вам свое собственное отражение…

Они спустились к подножию холма, подъехали к неподвижной серой поверхности, и Грон убедился в том, что это действительно огромное, покрытое пылью зеркало, в котором тускло отражалось облачное небо. Словно шел здесь когда-то неведомый исполин, уронил свою ношу в болото, и так и осталась она лежать в этом краю, днем и ночью бесцельно удваивая небо, солнце, Ночную Сестру, звезды, облака и птиц…

А вокруг действительно простиралось болото, и над низиной растекался приторно-мертвенный запах гниения. Вальнур срубил и очистил от ветвей тонкое дерево и, свесившись с коня, воткнул в придорожную траву. Раздалось невнятное чмоканье, волна удушающе тяжелого гнилостного запаха обдала всадников, и ствол неожиданно легко скользнул в глубину и перестал быть опорой для юноши, едва удержавшегося в седле.

Промерив болото в нескольких местах, они убедились в том, что вокруг расстилается глубокая трясина, а дорога, ведущая к зеркалу, представляет собой верхний край высокой и узкой стены, погруженной в топь.

Зеркальная же поверхность оказалась прочной и скользкой. Грон выяснил это, пробуя ее у края мечом и ногой, бросая заготовленные Вальнуром обрубки стволов. Короткие бревнышки падали с глухим стуком, скользили по зеркалу, крутясь и прокладывая дорожки в пыли. И никуда не проваливались и не исчезали.

Они стояли у края странного зеркала, «зеркала-колодца», и думали, что делать дальше. Решение нужно было принимать без промедления, потому что с вершины холма каждое мгновение могли скатиться метатели,