Тёмный день

Тот остановился.

— Э? — с недоумением спросил он, разглядывая человечка. — Овражные гномы? Вы снова тут?!

— Мы гномы-овражники, мы прибыли в Лутаку из…

— Дальше можешь не продолжать, — твердо заявил Дарин. — Потому что болтать с вами мне сегодня некогда!

С этими словами он обошел гнома и решительно направился к воротам. Гном торопливо посеменил за ним.

— Мастер Дарин…

Тот нехотя остановился.

— Чего тебе? Кстати, ты кто?

— Овражный гном, мастер Дарин, — услышал он тот же голосок.

— Это понятно. Я спрашиваю, как тебя зовут?

— Дюф, мастер Дарин, да.

— Дюф, ага. Ты вроде вчера в шляпе был? А сегодня — нет. А без шляпы я тебя от остальных отличить не могу, — пояснил он. — Вы ж друг на друга похожи, как две капли воды!

— Шляпа, да, — сокрушенно кивнул Дюф. — Такая прекрасная была шляпа. Ее больше нет!

— Ясно, — кивнул Дарин. — Тяжелая утрата. Собственно говоря, вчера я так и думал, что ей конец. Ты ее так мусолил, что… ладно, — перебил он сам себя. — Скажи-ка, почему все еще возле Управления околачиваетесь? Не пора ли вам домой? Или вы решили в Лутаке задержаться?

— Задержаться, мастер Дарин, задержаться, да, — кивнул гном. — Я и остальные, задержались, да.

— Остальные тоже тут?

Гном обернулся: возле темных кустов, как по команде, появилось еще шесть гномов. Они поклонились Дарину и хором что-то пропищали.

— Прекрасно, — кисло отозвался тот, оглядывая гномов. — И в чем дело? Только не говорите, что тот тип, ваш господин, снова попал в кутузку!

— В кутузку?!

— В тюрьму! За решетку! В острог!

— Нет, нет, — поспешно проговорил Дюф. — Он не попал в тюрьму. Вон же он, мастер Дарин!

Дарин вгляделся в темноту. На краю бассейна с говорящими рыбами смутно угадывался чей-то силуэт. Он пригляделся получше: на бортике сидел вчерашний арестант и ел хлеб, отламывая куски от целой краюхи. Говорящие рыбы, к удивлению Дарина, почему-то молчали, и не просто молчали, а вообще никак не обнаруживали свое присутствие. При виде скромной трапезы бывшего арестанта, Дарин вспомнил, что с утра ничего не ел и решил, что в кабинете у запасливого Барклюни наверняка отыщется что-нибудь повкуснее, чем краюха хлеба.

— Слушай, Дюф. Если гномы-садовники вашего господина около бассейна увидят, накостыляют ему по первое число. Овражникам сюда нельзя заходить, а вы еще и его притащили!

— Мы не тащили нашего господина, он пришел сам, — с готовностью ответил гном. — Ты нам очень помог вчера, мастер Дарин. Ты отзывчивый и добрый человек, да. Не такой, как остальные. Остальные не любят овражных гномов, да.

— Это не меня благодарить надо, а секретаря Барклюню, — отмахнулся Дарин. — Без него со мной в тюрьме и разговаривать-то никто бы не стал!

— Но у нас нет денег, — пригорюнился гном. — И мы не можем отблагодарить тебя, мастер Дарин, так, как положено.

— Это плохо, — озабоченным голосом встрял в разговор Басиянда. — Мой господин не делает добрые дела бесплатно! Вам надлежит как можно скорее раздобыть побольше золота, чтобы щедро вознаградить моего господина за те добрые дела, что он для вас сделал!

— Басиянда, умолкни! Не слушайте его. Это мой ра… э… ладно, неважно. Просто не обращайте на него внимания — и все.

Дюф кивнул.

— И все, да.

— Ну, — продолжал Дарин, поглядывая в сторону Управления. — Вы, главное, по парку не шляйтесь, а то достанется вам на орехи! Забирайте своего господина и валите отсюда. Кстати, он у вас немного странный, — Дарин выразительно покрутил пальцем у виска. — Почему-то все время называл меня «смертный». Это в вашей стране так принято? И вообще, держался прямо как… как король!

Дюф отчего-то вдруг ужасно разволновался. Он затоптался на месте, то посматривая на Дарина и Басиянду, то оглядываясь в сторону кустов, где маячили остальные овражники, колебался, вздыхал и, наконец, решившись, произнес:

— Наш господин и есть король!

…Какая-то ночная птица вспорхнула из кустов, покружила над воротами Морского Управления, мелькнула прямо перед лицом Дарина и пропала.

— Кыш, проклятая, — поспешно замахал руками Басиянда. — Нечего тут мельтешить перед моим хозяином!

Сам же «хозяин» не замечал ни птицы, ни услужливого раба. Вытаращенными глазами он смотрел на гнома-овражника, а тот, тревожно озираясь по сторонам, рассказывал.

— Мастер Дарин, мы сильно рискуем, доверяясь тебе, да. Нам некому больше сказать, да. Кто будет слушать овражного гнома?

Он оглянулся: овражники, стоявшие чуть поодаль, согласно кивнули.

— Никто не будет слушать овражного гнома.

Такое вступление Дарину не понравилось: уж очень напоминало разговор, состоявшийся вчерашним утром. В результате, ему пришлось познакомиться с такой малоприятной личностью, как старший тюремщик Мунгар. Все бы ничего, но что-то подсказывало, что Мунгар обладает прекрасной памятью и его, Дарина, запомнит надолго. Иметь же во врагах старшего надзирателя Морской тюрьмы было, по крайней мере, недальновидно.

— Это ты к чему? — подозрительно спросил он, поглядывая на человека, сидевшего поодаль: тот не обращал ни малейшего внимания ни на Дарина ни на гномов. Налетевший с моря теплый ветер прошуршал в кустах. Дарин поежился: казалось, что там, в темных зарослях, затаилась Рихша и следит горящими глазами за каждым движением, выжидая подходящий момент.

— Знаете что, — решительно сказал он. — Я за ворота зайду, а ты, Дюф, стань неподалеку, вот здесь, возле ограды и рассказывай.

— Очень мудро, господин! — горячо одобрил Басиянда. — Во дворе Управления ты в безопасности, никто не посмеет туда проникнуть! А эти ушастые пусть постоят по другую сторону решетки, в темноте их и не заметит никто.

Дарин вошел во двор. Поздним вечером тут было темно и тихо, лишь шумели фонтаны, да парил призрак-фонарщик, летая от одного фонарного столба к другому и поправляя фитили. Посетители давно разошлись, и здание Морского Управления возвышалось во тьме величественной громадой, будто огромный корабль, плывущий неведомо куда по темному океану ночи. Кое-где в окнах горели свечи: это работали трудолюбивые мороки, совершенно не нуждающиеся в отдыхе. В кабинете Барклюни тоже виднелся огонь.

Дарин взялся рукой за холодную кованую решетку.

— Ну, Дюф, говори, только быстро, — он бросил взгляд в сторону бассейна. — Этот мужик, он что — правда, король? Или это шутка такая?

— Никаких шуток, мастер Дарин, совсем никаких.

Потому-то мы должны тебе рассказать кое-что, да, — несмело сообщил Дюф, топтавшийся по другую сторону чугунной узорчатой ограды.

— Опять рассказать…

— Опять рассказать, да. Длинная история, — покачал головой овражник. — Очень длинная, да.

Дарин с тоской посмотрел на окна кабинета Барклюни.

— А кому-нибудь другому вы не можете ее рассказать? В конце концов, в Лутаке полно народу!

— Нет, мастер Дарин. Эту историю должен выслушать только ты. Мы так подумали и решили. И овражники Лутаки все так подумали и решили. Сейчас узнаешь, почему.

— Блин, — с чувством сказал Дарин. — Вот так живешь себе, живешь, а вокруг тебя, оказывается целый заговор сплели… и кто?! Овражники Лутаки, гномы-мусорщики! Смешно даже… ладно, говорите, только скорей!

К решетке приблизились остальные гномы и замерли, уставившись на Дюфа. Вид у них был взволнованный.

А Дюф, меж тем, приступил к рассказу.

— Наш народ, мастер Дарин, — живет в Волшебных землях, да. Далеко от Лутаки, очень далеко, да. Чужие не заходят туда, потому что об этих землях ходят разные слухи, один другого страшнее. Люди считают: наша страна населена призраками, духами, демонами и оборотнями, да. Ни один человек не сможет увидеть ее. Духи туманов, духи озер и болот прячут Волшебные земли, не дают увидеть человеческим глазам. Там обитает волшебство, да.

— Снова эти сказки?!

— Не сказки, мастер Дарин. Обитают, да. У вас в Лутаке лишь чародеи могут творить магию, а в нашей стране магия всюду!