Воины облаков (СИ)

Чаупи-тута и Руми встали вместе с молодыми солдатами, хотя улеглись довольно поздно. Но место для сна им было выделено в общей с ними комнате, поэтому, когда шумная молодёжь поднялась, готовясь к ежедневной тренировке, мальчик со своим другом, что был только чуть постарше юношей чачапойя, с радостной энергией молодости, выбежали вместе со всеми сначала на пробежку, а потом и на площадку для тренировок.

Через некоторое время к ним присоединились все остальные, включая шамана, который за одну ночь как-будто помолодел лет на десять. Его движения в тренинге с Алексом смотрелись по-юношески ловкими и даже несколько озорными. Ирина хохотала при каждой мало-мальски смешной ситуации. Что-то явно изменилось, но что, Чаупи-тута понять не мог. Естественно, любопытство червячком вертелось в его маленьком носишке, который он страшно любил совать куда попало.

Но, в отличие от других, он имел дополнительные возможности, недоступные окружающим, которые его интерес дополнительно стимулировал. Если ему чего-то очень хотелось, то его способности включались, как-будто, скрытой внутри него, кнопочкой.

Сейчас он смотрел взглядом, похожим на взгляд Видящих Дома, сам того не осознавая. Он вдруг увидел вокруг каждого свечение разных оттенков. Понял, что у старого ветерана, который их тренировал, болят почки, и, хотя он молчит, как любой солдат, привыкший терпеть боль, но ему нужно дать отвар из цветков огненого куста. А вот одна из подруг Ирины, с именем созвучным тем самым, заинтересовавшим его, ангелам, кажется…ждёт ребёнка. Девочку… Так вот в чём дело! Чаупи-тута тоже слышал разговор на совете и сложить два и два ему было не трудно.

Он широко улыбнулся и решил молчать, раз молчат они, облегчённо вздохнул и сморгнул. Цвета пропали. Но, как только он захотел вернуть их, из чистого интереса, у него очень легко это получилось. Кажется он приобрёл ещё одну способность. Мальчик чуть в ладоши не захлопал. Безудержное веселье вдруг овладело им. И он, не сказав никому ни слова, выбежал из крепости, поискать цветущий огненый куст.

На пару полётов стрелы от стен крупные растения были специально вырублены, для хорошего обзора окрестностей. Легконогий мальчишка, вприпрыжку, быстро добежал до ближайших кустов и вошёл в заросли. Когда довольно густая стена растений окружила его, он вдруг почувствовал лёгкую тревогу. Почему-то стали тяжелее ноги и сдавило сердце. Он сделал пару шагов и увидел, нужный ему, огненый куст, совсем близко, буквально в нескольких шагах. Но спину сверлил чужой взгляд. Его скрытые способности уже включились. Он не видел того, кто, судя по всему, видел его, но понимал, что стоит ему показать тревогу, как в спину полетит нож, стрела или камень из пращи. Судя по близости врага, скорее всего нож. Поэтому мальчик, как можно более спокойно, подошёл к невысокому кусту и стал оббирать красно-оранжевые цветы.

Он почувствовал сзади движение и резко присел, кинжал оказался в его руке так быстро, как-будто сам вскочил в неё. Над головой мелькнул небольшой топорик в смуглой руке и мальчик вслепую воткнул кинжал в тело врага. Шаман-убийца отскочил в сторону, но на бедре осталась небольшая колотая ранка. Кровь небольшой струйкой стекла по ноге, но мальчик уже тоже оставил между собой и нападающим ствол старого хинного дерева. Шаман не вскрикнул, а издал звук похожий на змеиное шипение.

Это был зрелый мужчина, опытный воин, и то, что ребёнок обманул и, тем более, достал его ножом, разозлило его. Он не чувствовал большой опасности со стороны малыша и, оскалившись, чтоб напугать его и заставить побежать, медленно и уверено стал приближаться к Чаупи-тута. Но, через три-четыре шага, ноги его как-будто прилипли к земле. Видно было как окаменели мышцы и по лицу пробежала судорога. Она сковала челюсть уже раскрытую для крика и, с таким жутко искажённым лицом, в корчах, жрец чиму оказался на мягком ковре перепревших листьев. Почти беззвучно.. Только шуршание, похожее на возню в листве животного, ищущего личинок или опавшие плоды. Звуки естественные для леса.

А Чаупи-тута, подхватив топорик и, не забыв о, рассыпаных в драке, цветах для лекарства, уже нёсся к крепости, с ужасом ожидая, не прилетит ли в спину вражеская стрела.

Когда, задыхаясь, он влетел в крепость, стражники на стене, смеясь, закричали ему вслед: “Эй! Какая птичка так испугала тебя в лесу?”

Однако Пушак, издали увидев его напуганное лицо, побежал ему навстречу и, обхватил руками дрожащего от волнения ребёнка.

-Там чиму,- слегка стуча зубами и тяжело дыша, Чаупи-тута протянул учителю топорик шамана. Другой рукой он судорожно сжимал горсть оранжево-красных цветков.

8декабря-9декабря.

Опытный ветеран запретил молодым солдатам наобум соваться в заросли. Убийцы чиму из засады могли ранить или убить не одного горячего юношу. Но и оставлять врага около крепости тоже было неосторожно.

Хотя, судя по всему, чиму не планировали убивать кого-нибудь и открывать своё присутствие, потому что, позднее обнаруженный лагерь, был хорошо укрыт и только один наблюдатель постоянно следил за крепостью. Но видно, то ли Чаупи-тута не слишком достоверно разыграл спокойствие, то ли убийцы, по крайней мере зрелые и с опытом, хорошие эмпаты, воин понял, что раскрыт. А, совершив самую большую ошибку: недооценив противника (мальчишка восьмилетка и впрямь страха не внушал), потерял самое дорогое - жизнь.

Та же эмпатия, практически легендарная между близнецами, очевидно, дала возможность брату-любовнику, почувствовать смерть своей пары. Потому что, когда отряд, экипированный для лесной операции, оказался на месте гибели жреца, он нашли почерневший, гниющий от яда, труп и ни одного следа других чиму возле него. Лагерь, следы которого отыскали только припомощи крепостных собак, был пуст и следы уходили в сторону сельвы.

Я хотела бы отдельно остановится на экипировке, поскольку такая же используется и в сельве. Безрукавка из толстой кожи тапира, такие же наручные щитки и поножи, защищающие, пусть не стопроцентно, от дротика с ядом, дальней стрелы, скользящего удара ножа, но дающая свободу движения суставам, при этом не создающая, как металл, шума, что важно в лесу. Конечно жара сельвы изматывала в таких “латах”, но они же, в некоторых случаях, защищали так же от пиявок, укусов пауков и даже змеиных зубов. Конечно в местах, где кожа была прикрыта. Но ведь часть, всё равно больше, чем ничего. Во время боя, старались надеть такой же кожаный “шлем” или что-то на него похожее. Он тоже полностью не мог защитить от удара топора или дубинки, но значительно смягчал удар. А шаманы, преуспевшие в хирургии, даже трепанацией черепа не брезговали. И, если случайная инфекция не убивала раненого, то выживали воины и после такого.

Нужно заметить, что жрецы чиму уже могли бы попенять на злой рок. До нынешнего момента, с завидной регулярностью, убийцы профи погибали от рук и мужчины, и женщины, и даже ребёнка. Чем ещё, кроме заступничества богов, они могли бы это себе обьяснить? Но я, по теории вероятности, не переставала бояться, что, если провидение, сельва или шуар со товарищи, не возьмут остальных на себя, то рано или поздно, кому-то из нас не поздоровится. В богов я то верила, то не верила. Со всей непоследовательностью моих современников в этом вопросе.

На обратном пути нас догнала сильнейшая гроза. Слава богам, мы были уже почти у крепости, так что только вымокли до нитки. Причём кожаные доспехи, пропитанные маслом и тут прекрасно сработали. Надо подобрать и нам такие же. Только вот как быть с Чаупи-тута? Таких мелких уж точно не подберёшь. Боюсь и с девчёнками проблемы будут. Но тут уж подогнать можно будет, а мальчишка совсем кроха. Для чего таким боевые доспехи сельвы?

По приходу в крепость, я с этим вопросом насела на Пушака, и он со мной согласился. Причём с девичьими доспехами проблем не было. В крепости сохранялась амуниция предыдущих групп, о чём я не подумала. Вечно самой умной хочется казаться? А, для малыша, он попросил сделать “одёжку” крепостного оружейника. Самый важный человек в любом из форпостов. Им оказался старый солдат со страшно изуродованной ногой. Оказывается кость голени была перебита вражеским солдатом, которого посчитали убитым в бою. После удара топором из лежачего положения, он таким и стал. Но воину, с тяжелейшей раной и перебитой костью, это уже не помогло. Он перенёс очень долгий прцесс выздоровления, но, хоть и сильно хромал, был уже счастлив сохранённой ноге.