Воины облаков (СИ)

Чаупи-тута забыл про свои сны и планы. Он сорвался навстречу учителю и, судя по всему, новому другу. Странно, что мальчишка так привязался к тому, кто угрожал его жизни. Не знаю, что там с его даром предвиденья, но в людях он ещё ни разу не ошибался.

Чаупи-тута нашёл нового друга. Это не значило, что они вместе бегали играть, парень всё же постарше и обязанности по работе никто не отменял. Но по вечерам они шептались о каких-то своих делах, иногда исчезали куда-то. Может потому, что всё свободное время, я пыталась проводить с амаутой.

Но сегодня мальчик был занят ответственным делом. Предстояло найти колдуна, который помог сделать заговоренные куклы. Чаупи-тута был в недоумении. Всех шаманов в городе они знали. Даже те, кто работал не при Храме, как-будто, не давали повода думать о нарушении закона, о занятии чёрной магией.

Мальчик сушил свежесобраные листья коки на подогретых камнях. Нужно было, чтоб листочки остались целыми, но хорошо просушенными. Надо было сделать много. Готовую порцию он складывал в корзину. До ночи надо было закончить. Считалось, что ночью, когда колдун спит, его голова уходит делать свои чёрные дела и, если помешать, не дать ей вернуться до рассвета, колдун умрёт. С помощью листьев коки мы должны найти место силы. Потом взять изделия колдуна и заклинанием позвать туда его голову.

Ночь на убывающей луне подходила для этого, как нельзя лучше. Колдовские обряды черпают силу у Луны. Наша четвёрка встала у Храма. Пушак обратился к богине.

Мама Альпа, ты наша мать,

Ты покровительница сил,

данных шаманам и целительницам,

кровь Инти просит о помощи.

Укажи место власти, где твоя сила

просачивается сквозь ткань времён,

чтоб, посвящённый Солнцу,

мог зачерпнуть её для доброго дела.

Чаупи-тута аккуратно взял несколько листочков и подбросил их в воздух. Ирину, ещё днём, когда не рассказывал ей про обряд, смущало, что листья будут просто лететь по ветру. Она никак не могла понять, как же мы узнаем где остановится.

Листья вывели нас за город и ветер поменял направление. Теперь он вёл нас к невысокому холму. На вершине, где, казалось бы, ему самый простор, листья закружились маленьким смерчиком и упали.

-Тут,- шаман указал на упавшие листья.- Клади!

Руми положил на коку мешочек, развязал его, не касаясь кукол и отошёл к шаману.

Чаупи-тута рассыпал вокруг мешка оставшиеся сухие листья коки.

-Встаньте на камень, на земле не стойте,- Пушак раздал всем плетёные из шерсти браслеты,- когда прийдёт колдун, быстро образуем круг. Нужно держаться за руки до восхода солнца.

Мы повязали на обе руки по браслету.

-Привязывай крепко, на узел,- Руми помог Ирине с левой рукой,- а то прирастёт голова колдуна и жизнь выпьет.

Ирина недоверчиво хмыкнула, но возражать не стала. Она вообще любопытная.

Чаупи-тута стоял рядом с учителем и его била мелкая дрожь. От волнения больше, чем от холода. Шаман накрыл его своей накидкой. Ночные звуки: крик совы, трески и стрекотания каких-то насекомых, шелест ветра в листве соседних деревьев разносились далеко. Только сухие листья коки не шевелились от довольно свежего ветерка. Долго, очень долго ничего не происходило. У мальчика глаза начали слипаться. Он пригрелся под накидкой шамана и, если бы не стоял, давно заснул бы.

Вдруг вдалеке послышалось тихое клацанье, как-будто кто-то щёлкал челюстью. Амаута толкнул ученика и он вздрогнул. Звуки приближались. У Ирины глаза стали круглыми, как у совёнка. Она не верила, как сама говорила, во всю эту галиматью. У неё культурно-антропологический интерес. После этих слов, как обычно, на общее обозрение высунулся кончик розового язычка. Теперь же она застыла, как и все остальные.

Зашелестели листья коки, клацанье стихло. Пушак жестом показал: “Вперёд!”

Мы спрыгнули с камня, мгновенно замкнув круг. Листочки взметнулись. Вокруг мешка, по кругу, как-будто кто-то махнул метлой. Что-то невидимое каталось под нашими ногами и выло, визжало, щёлкало!..Шаман изо всех сил держал его ладошку, а он в свою очередь сжал руку Ирины. Руми держался спокойно, по его виду, уничтожение злобных колдунов, было его обычным и любимым занятием. О чём говорила его торжествующая улыбочка.

Додержаться до рассвета было непросто. Чаупи-тута не хотел спать. Только глухой мог бы заснуть под такие вопли. Нет, колдун, загнаный в ловушку, все силы вкладывал в то, чтоб нагнать ужас. Мальчик, чувствительный от природы, сначала различил туманный силуэт, потом всё более чётко искажённое злобой и страхом старческое лицо. Ему оно было совершенно незнакомо. Жуткая рожа шлёпала губами, гримасничала, рычала. Визг становился всё тише, но гримасы только страшнее. Лицо синело, становясь с каждым часом всё темнее и ужаснее.

-Вы видите, ну, вы же видите?- мальчик захлёбывался от страха, тогда как мы все наблюдали только взлетающие листья коки.

-Юри, держи его крепко, ему тяжелее всех нас. Он, похоже видит колдуна,- шаман скривился, как от боли.-Я должен был подумать об этом, нужно было дать ему успокоительное.

Первый луч солнца - последний вой колдуна. Потом только хрип и, наконец тишина. Чаупи-тута осел на землю. Какое-то время мы боялись разомкнуть руки. Свет солнца подкрасил утренний туман и шаман поднял малыша, такого тоненького и обессиленого на камень. Он достал свой кинал, раздвинул губы ребёнка и осторожно надавил на, судорожно сжатые зубы остриём. Странно звучит - мальчик сглотнул слюну со спасительной капелькой яда.

6декабря-7 декабря.

Утром мы ушли в приграничную крепость. Мы не стали дожидаться и выискивать колдуна. Он умер. Этого было достаточно. Когда-нибудь всё откроется. Только меня здесь уже не будет.

Небольшой караван лам нёс необходимый груз. В сельву их не возьмёшь. Всё прийдётся тащить на себе. Запасы продовольствия - обязательны. Во-первых, охота на чужой территории приравнивается к враждебным действиям. Во-вторых, добыча еды лишняя задержка на землях шуар.

К Мёртвому городу они не подходят. Там, те кто останется в Храме, смогут добыть еду. В самом городе растут одичавшие плодовые деревья, маниок. И охотиться можно. Только в пределах той незримой черты, что шуар не переходят. Много раз, ведя ждущих шаманы видели, как останавливаются и уходят, провожавшие их, лесные воины. Дикари ходят бесшумно, одежда не стесняет их. Собственно, всей одежды, три полоски древесной коры, отбитой колотушками до мягкости и выкрашеные плодами ачота. Одна поддерживает волосы, вторая прижимает к животу крайнюю плоть, а третья чуть выше талии, для красоты, наверное. Потому, что другого рационального обьяснения просто не находилось.

Всеми этими историями Пушак развлекал нас по дороге. Меня сельва пугала. Сколько всяких жутиков про анаконду я смотрела, но и реально: пиявки, насекомые, ядовитые пауки и змеи. А тут ещё и непредсказуемые голые мужики с дротиками вымазанными кураре. Б-р-р-р. А мальчишки слушали, открыв рот. Поменьше бы амаута их завлекал. Чаупи-тута и так Храмом бредит.

Я с шаманом осторожненько поговорила. После истории с колдуном, я засомневалась в собственных познаниях о нематериальном мире. Пусть Пушак сам в его снах разбирается. Может и правда в такой необычный год, этой их магической звезды, появился необычный мальчик, которому Видящая прочила судьбу великого провидца. И Храм, что во сне научил его языку, действительно зачем-то зовёт его. А больше всего я боялась, что он поступит, как обыкновенно поступают, все подобные ему, мальчишки - сбежит следом за нами в сельву. Один. Или с новым дружочком. Которого Пушак тоже, пока, брать с собой не собирался. А намерен был оставить с малышом в крепости, ожидать его возвращения. Чтоб подсластить пилюлю.

В двух часах пути от Куэлап, в деревушке творилось что-то невообразимое. Вместо обычного пасторального зрелища, работающих на полях людей, ещё издали была видна бурлящая толпа. Слышались крики, возгласы. Что-то произошло и Пушак быстро повернул в ту сторону.