Обет колдуньи

– Демон не оставил бы её в покое. И я видела, что Ллевеллин играет вместе с этой тварью. Пусть лошадка достанется ему, лишь бы он не лез к моему ребёнку.

Келейос улыбнулась под вуалью. Перед замком стояли четыре лошади. Две чисто белые. Одна вороная с белой звёздочкой на лбу и одним белым чулком. Последняя – золотистая с белой звёздочкой на лбу и одним белым чулком. На золотистом жеребце седло было дамское, как и на одной из белых лошадей.

Вышел Тобин. Его туника с золотым шитьём вспыхнула в медном отблеске факелов. Волосы цвета опавших листьев сегодня были красно-золотыми. За ним шёл чёрный целитель, и серебряная нить в его одежде отражала свет. Волосы его спадали ниже плеч и светились собственным светом. Голову венчал серебряный обруч без украшений – корона принца.

Тобин и Метия отступили в сторону, и Лотор взял за руку Келейос. Из стоящей вдоль факельного пути толпы раздались приветственные крики. Он помог ей сесть на золотого жеребца и вскочил на своего вороного. Тобин и Метия сели на белых лошадей, и процессия двинулась.

Из толпы летели восклицания: о красоте принцессы, о странном, но красивом её будущем консорте.

Храм Урла был на краю деревни. Там процессия остановилась и спешилась. Лотор помог Келейос сойти. Если он и чувствовал её нежелание, то никак этого не показал. Они прошли в храм, её левая рука твёрдо лежала на его правой. Храм был освещён лишь огнём в дальнем конце центрального зала.

Шуршание шелка и топот сапог стали громче, когда они подошли к жрецу. Тот был высок, широкоплеч, с густой каштановой бородой, где уже пробивалась седина. Он был голубоглаз, но не был уроженцем острова. Мантия жреца спадала до земли, оранжевая с коричневой искрой – цвета Урла. Спереди на ней были вышиты языки пламени и над ними – молот. – Кто привёл их на сочетание? – Мы привели, – ответили в один голос Метия и Тобин.

– Вы выполнили долг свой, и вы свободны. Лотор и Келейос стояли перед жрецом, не касаясь друг друга, и он улыбнулся им с высоты своего роста. – Доброй ли волей сочетаетесь вы? – Нет.

– Да. Они глядели друг на друга с вызовом. Жрец спросил: – Вы хотите сочетаться? Оба ответили согласием.

Он отступил в сторону, открывая взору яму с огнём. – Как усиливается огонь каждым языком пламени, так и вы будете усиливать друг друга. Как два куска металла отковываются в один и становятся сильнее, так пусть будет и с вами. Как ученик без слов понимает молот мастера, так и вы будете слышать истинные мысли друг друга. Время вам обменяться дарами. Келейос сняла с правого запястья золотую цепочку и протянула жрецу. Раковина смотрелась прекрасной драгоценностью. Лотор протянул что-то вроде кольца.

Жрец взял оба дара и произнёс молитву: – Да будут к радости эти дары. Благослови сочетание это, Урл, бог наш, ибо сегодня соединяются двое идущих путями твоими. Да будут эти дары залогом обета вашего друг другу.

Он протянул цепь Келейос, и та взяла её. Лотору пришлось наклониться, чтобы она смогла надеть цепь ему на шею.

– Это позволит тебе какое-то время дышать под водой.

Он поблагодарил и взял у жреца свой дар. Кольцо было сплетено из его платиновых волос, а камнем была капля его крови. Когда он надел ей это кольцо на палец, она ахнула и уставилась на него. Он отдал свою жизнь в её руки. Владея такими предметами, травная колдунья может похитить жизнь человека.

– Волосы и кровь моя в залог, что никогда не причиню тебе вреда волей своей. – Соедините руки.

Они взялись за руки, и жрец поставил их на колени. Потом связал их руки полоской кожи. Если бы это был брак, вместо неё была бы цепь. – Встаньте, ибо вы соединены. И он развязал им руки. Но они вышли рука в руке, потому что этого ждала толпа.

И толпа издала мощный крик, и их разлучила нахлынувшая волна народа. Вдруг откуда-то появились два открытых портшеза, и на плечах толпы их понесли к месту пира. Здесь, на острове, крестьяне всегда пользовались большей свободой. В толпе были люди, знавшие Келейос ещё младенцем. Они помнили, как они с Белором задали жару островным забиякам, когда те как-то осенью обидели иллюзиониста. Из толпы летели солёные шутки и рискованные предположения о том, что будет сегодня ночью.

На секунду перед Келейос мелькнуло над толпой лицо выведенного из себя Лотора. Хорошо хоть он язык придержал и не стал оскорблять людей за их якобы бесстыдство.

Столы были расставлены на траве рядом с замком, и вся деревня пришла пировать и веселиться. Толпа их вынесла на площадку для танцев. Она была хорошо утоптана и очищена от травы заранее. Празднество продолжалось весь день, пока Келейос и её спутники отсыпались, мылись и приходили в себя. Толпа уже наелась и была наполовину пьяна. Сегодня здесь было много чего купить и много на что посмотреть. Приносили в жертву лучшие плоды полей, лучшую охотничью добычу. Теперь хохочущая толпа требовала танца от новосоединенной четы и криками торопила музыкантов. Те заиграли зажигательный танец, взлетающие ноты, дёргающие не ноги, а прямо разум.

Лотор поморщился. Чтобы она его услышала, ему пришлось кричать ей прямо в ухо:

– Я не знал, что придётся танцевать. Я не умею это делать.

– Не важно, этого танца ты бы все равно не знал. – Она взяла его за левую руку и вывела в круг. – Двигайся, как в схватке. Повторяй мои движения, делай, как я.

Он скованно последовал за ней. Вся его боевая быстрота и грация как-то смазались от неловкости. Танец состоял из касаний пальцев и обозначений поцелуев. Когда танец кончился, Лотор с облегчением вздохнул. Келейос расхохоталась во все горло. Он не понял, почему, пока какая-то дама не подскочила к нему и не повела его за собой. Кто-то схватил Келейос за руку, и она тоже вступила в танец. В эту ночь крестьяне танцевали с принцами. Многие в знак жертвы Всеобщей Матери прощали старые долги, кончали старые свары. Матерь пожинала урожай не только с земли, но и с душ.

Лотора закружили в толпе пёстрых крестьянских юбок. Келейос попадала в руки, мозолистые от канатов и рыбачьих сетей. Кузнец, не обладающий ни унцией магии, вертел её в объятиях, железных, как его работа, источая запах горелого металла. Келейос видела все это сквозь сияние золотых пятен. Вуаль вилась вокруг лица, странно близкая и горячая. Наконец сели за пир. Столы стонали под грудами яств в свете факелов. Может быть, на острове и хватило бы людей, чтобы съесть всю еду, хотя Келейос в этом сомневалась.

Лотор сидел рядом с ней. От лёгкой испарины его кожа блестела. Как и многие очень бледные люди, он от напряжения покраснел. Бледная кожа отсвечивала розовым, а глаза сверкали из-под почти невидимых белых бровей. Он увидел, что она на него смотрит, и стал глядеть на неё. Она не отвела взгляд. Он чуть скосил глаза и сказал с улыбкой: – Пойдём на ночной отдых, моя принцесса. Она ещё какое-то время смотрела на него, потом кивнула. В животе возник тугой комок и пополз вверх, она боялась закашляться. Он предложил ей руку, она отказалась. Они прошли рядом, не касаясь друг друга, и когда толпа поняла, куда они идут, взлетел хор приветственных голосов. Она запуталась в длинных юбках, он поддержал её, и она не отняла руку. Всю дорогу к лошадям их преследовали добродушные возгласы одобрения и солёные шутки.

Она позволила ему помочь ей взобраться в дамское седло. Отбросила ногой сбившуюся комом юбку. Он поднял бровь и усмехнулся: – Нервничаешь, любимая? Келейос не стала отвечать, а послала лошадь вперёд, не ожидая, пока он сядет в седло. Он догнал её галопом, смеясь. – Ты пьян, – сказала она. Он засмеялся ещё раз:

– Ну почему, любимая? Мне показалось, что ты нервничаешь.

– Естественно, когда направляешься в брачную постель.

Он протрезвел и схватился за поводья её коня: – Келейос, ты никогда раньше не была с мужчиной?

Она вырвалась и галопом понеслась к замку. Услышала только, как он пробормотал: – Лотова кровь, девственница! Он её не преследовал. Она пронеслась сквозь поднятые ворота, где ждал конюший. Где-то в скачке она потеряла золотую вуаль.