Огненный мир (СИ)

— Потому что девочка охамела.

Рыжая вздрогнула. Демон помолчал, словно подбирая слова, и когда заговорил вновь, его голос уже был таким же спокойной и чуточку насмешливым, как в момент их встречи:

— Я не говорю о благодарности, Мерси-тян. Хотя нужно быть полной дурой, чтобы не понимать, какую услугу я ей оказал. Я так же не говорю о любви или поклонении. Но обычное уважение должно быть всегда. Это ведь так просто, верно? И позволяет избежать многих проблем. Я долго терпел. Она ворвалась ко мне в дом и разнесла башню — ладно, проехали. Не позволяла коснуться — ее право. Но лишь тот, кто совсем не дружит с головой или решил свести счеты с жизнью особо болезненным способом может позволить себе орать на меня благим матом.

На последнем слове Таирон скатился до громкого шипения и Мерси подозрительно сощурилась: неужели его так зацепили слова Фриды, что он до сих пор их не забыл?

— Я не стал наказывать девчонку сам. Зачем? Я просто отошел в сторону. Жизнь сама карает глупцов. Могу лишь надеяться, что этот урок, каким же суровым он ни был, заставит ее задуматься и изменить свой взгляд на некоторые очень важные вещи. Ты ведь поняла это, Мерси-тян? Что нельзя быть слабой среди сильных и поступать так, словно ты сильный среди слабых?

На том разговор и окончился. Мерси попрощалась, тихо, почти шепотом. Она не ждала, что Таирон расскажет ей все вот так и, хотя он бы никогда не узнал этого от нее, — она его понимала. Сирена любила Фриду. Любила как сестру, такую экспрессивную, бесстрашную, даже чуточку сумасшедшую. Но и боялась за нее по той же причине. Казалось, для Фриды не существует преград, никто и ничто не способен ее сокрушить. Но так только казалось… на самом деле, тигрица была слишком юной, слишком самоуверенной и слишком слабой для этой войны. Быть может, сейчас, через страх, через отчаяние и боль к ней, наконец, придет понимание того, что не все на свете решается силой. Быть может, однажды это понимание спасет ей жизнь…

— Мерси-тян, — уже в дверях девушку застал оклик Таирона, и она обернулась, чтобы увидеть его кивок. — Я выполню твою просьбу. Если ты действительно этого хочешь, Юмико останется на земле…

Следующим утром Мерси проснулась с огромным трудом. И это было неудивительно, учитывая, что домой накануне она вернулась далеко за полночь. А ведь сегодня ее ждали не только пять полноценных пар и занятие по "Кэндо", но еще и тренировка с Араратом. И как раз это была одна из основных причин, по которым в последнее время девушка света белого не замечала. Вот уже два месяца русал давал ей уроки по смене облика.

Как обычно, сегодня он приплыл к ней в комнату, помахал рукой, чтобы она не испугалась его "внезапному" очень характерному появлению с тучей брызг под громкий лай Тамагочи, но не нырнул обратно в ожидании, пока девушка прыгнет следом в ледяную воду, а наоборот — аккуратно выбрался на деревянный пол.

— Красавица, я понял, почему у нас ничего не получается! — заявил без предисловий. Мерси скривилась:

— Ну, почему же "ничего"? Еще месяц подобных занятий и я стану закоренелым мазохистом. Чем не прогресс?

До сих пор любая попытка обернуться русалкой по требованию принца отдавала резкой, жгучей болью во всем теле. А по собственной воле отрастить себе хвост она не могла никак.

— Не надо так шутить! — воскликнул "учитель". — У меня сердце кровью обливается каждый раз, когда я смотрю, как ты мучаешься.

— Тем не менее, пытаться мы отчего-то не прекратили, — мрачно заметила девушка.

— И не прекратим! — тут же "обрадовал" ее друг. — Только теперь будем идти другим путем. Мерси, ты не русалка!

— Ась? — округлила глаза рыжая. Арарат шагнул ближе и взял ее ладони в свои:

— Ты, — повторил он, — не русалка. Вот почему тебе так сложно превратиться. Для тебя обличие человека — родное, а обличие сирены — личина. Именно поэтому тебе так больно, когда я приказываю ее надеть. Частичка русалки в тебе отвечает на мой зов и вырывается наружу вопреки твоей воле. Она ломает твои собственные, возведенные барьеры. И этим тебя ранит.

— Любопытно, — хмуро буркнула девушка. — И как же мне… убрать эти самые барьеры?

— Только тренировками. Когда твоя воля будет достаточно сильна, ты сможешь снимать их и ставить, когда только пожелаешь. И, как и мы, ты должна дорасти, чтобы сменить личину. Сама сирена в тебе должна сформироваться, окрепнуть. В нужное время она появится. Но ты не бойся. Я с радостью помогу тебе. И никому не скажу о твоем секрете!

— Правда? — грустно улыбнулась девушка. — Ты не расскажешь, что я — человек?

— И что каким-то образом ты можешь обращаться к Лазури — тоже не скажу. Ты ведь охотница, верно? Не полноценная — наверное, дедовы гены сыграли роль, но в какой-то степени?

— Ну… — задумалась девушка. Этот вариант ее легенды — тоже не фонтан. Хорошо было бы, если бы Арарат вообще ни о чем не догадался, но "охотница" в любом случае лучше, чем "дэват". — Можно сказать и так…

— Я так и думал! — русал улыбнулся и прижал ее ладони к своей голой растатуированной груди. — И я помогу тебе. Чего бы мне это не стоило, помогу!

— Потому что я такая "талантливая"? — грустно усмехнулась девушка. Как же ей надоели эти помощнички… Стоит кому-то прознать о ее даре и от него уже просто невозможно избавиться. Каждый норовит внести лепту в ее судьбу, помочь, поддержать… застолбить за собой, как особо перспективный, но пока, к сожалению, бесполезный актив. И Мерси знала, что ответит Арарат. Она даже не хотела задавать ему этот последний вопрос, не хотела слышать его лжи, просто сдержаться не смогла.

Но его ответ в буквальном смысле заставил ее уронить челюсть:

— Я помогу тебе, ведь ни о ком другом вот уже полгода думать просто не могу…

Где-то Мерси уже слышала эту фразу… Но ведь она не испускала никаких фероманов, как Фрида! Отчего же Арарат сейчас смотрел на нее с такой непостижимой нежностью? Откуда это взялось?!

— Ты… — прошептала она.

— Я люблю тебя, Мерседес Томаши, — очень решительно выдал он.

Рыжей показалось, что мир плывет у нее перед глазами. Она только что потеряла Фриду, отправила Юмико так далеко, как только могла. Только успела расслабиться. Только поверила, что больше ни о ком не нужно переживать! Ну, почему на ее несчастную голову свалился еще и этот влюбленный русал?!

— Ты не понимаешь, что говоришь! — зашептала она. — Ты хоть представляешь, чем все это может кончиться?!

— Да, — спокойно ответил принц. — Но ради тебя я готов рискнуть. Готов бороться. Даже когда соперником выступает Таирон.

— О Боже! — вскричала бедная девушка. — Ладно. Отложим этот вопрос, хорошо? Мне нужно подумать!

— Но я хочу услышать твой ответ сейчас! — продолжал настаивать русал.

— Сейчас?! — вскинула брови рыжая. — Хочешь узнать, что я об этом думаю? Я думаю, ты сошел с ума. Я думаю, ты забыл о том, что сейчас речь идет не только о тебе, но и о всей твоей стае! Я думаю, что если Аннес узнает о твоем монологе, она выпотрошит меня как рыбину. И еще я думаю, что если ты сей же час не отпустишь мои руки, ты их оторвешь к чертовой бабушке!

Арарат нахмурился, дослушав эмоциональную фразу до конца, подумал мгновение, опустил глаза ниже, на уже успевшие слегка побелеть ладошки, которые он сжимал в своих пальцах и усмехнулся:

— Да, красавица. Признаваться тебе в любви может только очень устойчивая в психическом плане личность…

— А ты не признавайся, — тихонько попросила она. — Мне так нужен друг Арарат! Здоровый друг. Пожалуйста, не отнимай его у меня.

Русал чуть скривил губы в ухмылке, и весело, даже слишком весело, чтобы можно было принять это за правду, ответил:

— Ты разбила мне сердце, красавица. Ты знаешь об этом?

— Да, и за это я буду гореть в аду, — хихикнула, поддерживая тон, Мерси.

— Рядом с тобой и ад покажется раем, — не подумав, ляпнул Арарат, но тут же исправился. — Ведь с тобой будет весело даже в аду!