Страждущий веры (СИ)

И наткнулся на ту, которую хотел видеть меньше всего. Она танцевала. Здесь, на этой поляне, словно плескалась в серебряных волнах лунного моря. Грациозные движения гибкого, как ивовые прутья, тела завораживали. Руки словно обвивали плечи, лаская нежными прикосновениями. Босые ступни беззвучно скользили по пожухлой траве, порхали мотыльками-однодневками. Лёгкая голубая ткань платья, едва слышно шурша, летела по ветру.

Асгрим не знал, на кого Эйтайни ворожила той ночью, но просидел неподвижно на краю поляны до первых лучей солнца, боясь спугнуть. Мечтал, что когда-нибудь принцесса будет танцевать только для него. Но утром она ушла и забрала с собой полную романтических надежд юность. Асгрим понял, что он простой охотник. Как бы ни был привязан к нему король, как бы близок он ни был Эйтайни, ему никогда не стать частью их семьи.

Собаки залаяли, почуяв зверя. Томное наваждение растаяло. Асгрим печально качнул головой и направился туда, куда тянули псы. Глубже в чащу, через бурелом на дно оврага, где во тьме посверкивали жёлтые глаза. Асгрим спустил псов с поводков и потянул меч из ножен. Пожалел, что не взял с собой лук. Но стая волков оказалась небольшая и предпочла побег драке. Гончие провожали их угрожающим рыком.

Асгрим подобрался ближе и присел на колени у туши, которой волки хотели поживиться. Действительно, корова. Если собаки привели сюда, значит, та самая. Следы зубов, вместе с шерстью вырваны шматы мяса, запах падали ощущается едва-едва. Значит, умерла позже, чем потерялась. Асгрим запалил ветку огнивом и принялся изучать находку. А вот это уже зацепка! Мясо-то бледное, без капли крови. Он приподнял животному голову: на шее обнаружились две небольших отметины. Ещё несколько похожих Асгрим успел разглядеть на животе у вымени, пока ветка не осыпалась пеплом.

Что ж, в кои-то веки мнительность себя оправдала. Появился чужак. Асгрим подозвал собак свистом и отправился в обратный путь. У опушки на всякий случай свернул в сторону кладбища. Царство покрытых трещинами и лишайником каменных плит хранило безмолвие. Собаки не чувствовали запаха, а снег запорошил следы, если они и были. Асгрим присел возле груды камней и коснулся спрятанного в них кристалла. Вспыхнул зеленоватой дымкой защитный полог. Печати не тронуты, контур никто не нарушал. Только не унималось предчувствие, что из молодого ельника в спину направлен недобрый взгляд. Из-за гор брызнули тусклые рассветные лучи. Нужно возвращаться. Асгрим последний раз оглянулся на лес. Собаки молчали. Он встряхнул головой и поспешил во дворец. Там его уже заждались.

— Явился? Где тебя носило всю ночь? — посыпались градом язвительные вопросы принцессы, стоило Асгриму ступить в тронный зал. — Зачем ты отпустил девчонку длиннобородых?!

Упрёки Эйтайни не трогали, но на короля, мрачно взиравшего с высокого трона, Асгрим старался не смотреть.

— После того как ты стравила её с братом, она угрожала наложить на себя руки. Сумеречники не оставили бы её смерть неотомщённой. И сомневаюсь, что они будут смотреть сквозь пальцы, как ты сводишь с ума её брата.

— Всё происходит по его воле. И он готов это подтвердить! — вспылила принцесса. — Лучше бы за собой смотрел. Как ты посмел оставить службу?!

— Я служу своему народу и своему королю, а не твоим капризам. Наверху происходит что-то подозрительное, я должен был проверить.

— Проверил? — Эйтайни криво усмехнулась, как будто знала, какой будет ответ.

— Да, я нашёл обескровленную корову в овраге.

Принцесса удивлённо вскинула бровь, но вместо неё заговорил Ниам:

— Кладбище пробудилось?

Асгрим всё так же не смел поднимать на него глаза:

— Нет, полог цел. Думаю, это чужак. Вполне вероятно, он ничего не знает о той силе, что дремлет в подземных склепах.

— Ты ослушался приказа из-за одного-единственного чужака?! — Эйтайни поджала губы, но Асгрим снова с лёгкостью выдержал её пренебрежительный взгляд и тон.

— Это Лунный Странник. Где один, там вскорости будет нашествие. Позабавившись с длиннобородыми, они перекинутся на нас, а потом явятся Сумеречники и порубят всех без разбору.

— Чушь собачья! — отмахнулась Эйтайни.

— Ты не воин, тебе не понять.

— Я твоя будущая королева, имей хоть каплю уважения!

— Хватит! — рявкнул на обоих король и встал. — Нет сил больше слушать ваши склоки! Странника надо найти, этим займётся Шейс со своим отрядом.

— Но… — попытался возразить Асгрим, однако король жестом велел молчать.

— А ты вернёшь девчонку. Не стоило её отпускать. Она слишком много знает.

Асгрим наконец поднял глаза и нехотя кивнул. Эйтайни торжествовала.

— А ты, — Ниам повернулся к дочери. Довольная улыбка сползла с её лица. — Расколдуешь мальчишку, пока не случилось беды.

— Нет! Никогда! — принцесса выкрикнула громче, чем следовало. — Если ты не дашь согласия на наш брак, мы сбежим.

Эйтайни развернулась на каблуках и выскочила в коридор — только взметнулись пышные юбки синего платья и подняли ветер.

Ниам горестно закрыл лицо руками:

— Упаси тебя Лесная хозяйка от воспитания дочерей!

— Думаете, с сыновьями будет легче? — сам не зная зачем спросил Асгрим.

Глава 14. Лунные Странники

1527 г. от заселения Мидгарда, Урсалия, Лапия

В порту суетились люди, швартовались корабли, разгружались трюмы. Рыбаки вытаскивали из шлюпок полные корзины рыбы и продавали её перекупщикам и рачительным хозяюшкам. Матросы слонялись по пристани, торговцы заключали сделки с капитанами в одежде дорогого кроя. Город кипел жизнью.

Из порта Йорден с наперсниками направился на главную площадь. Тонкий шпиль ратуши хорошо просматривался отовсюду. Там рассчитывали найти постоялый двор поприличней и справиться о беглецах.

Сгущались тучи. Вскоре повалил крупными хлопьями снег. Тут он был не первый, но все же знаменовал начало затяжной зимы. Поплотнее запахнули плащи, надвинули капюшоны на головы. От непривычки холод казался непереносимым, хотя местные жители не мёрзли вовсе. А ведь это ещё морозы не ударили в полную силу. Микаш поёжился. Сквозь этот холод пробивался до боли знакомый запах гнили и тлена. Вороны закаркали на крышах домов, разлетелись, пробуждая воспоминания.

1521 г. от заселения Мидгарда, Заречье, Веломовия

Праздник последнего урожая был уже на носу. Работы осталось немного: убрать мусор и засеять ячмень на зиму. А потом холодная пора — дела домашние. Лето выдалось на диво богатым. Впервые к зиме сохранилось ощущение, что они не только сытыми до нового урожая протянут, но ещё и выменять что-нибудь сумеют. Козочку, к примеру. Мать давно хотела.

Агнежке полегчало. Приступы не беспокоили уже несколько месяцев, она больше гуляла по околице, мурлыкала под нос песенки, которые сама же придумывала. Даже заговорила внятно! Будто грозовые тучи рассеялись, а сквозь них пробились лучи искристого солнца. Только рассевшееся по стрехам хат вороньё предрекало карканьем, что это затишье перед бурей. Особенно много пакостных птиц было у его покосившейся мазанки.

— Почему? — ныла, выпятив нижнюю губу, Агнежка, пока Микаш вёл на верёвке косулю, которую она притащила домой несколько недель назад.

Животное ободрало ногу и с трудом ковыляло на трёх. Самой его выходить Агнежке не хватило ни смекалки, ни сил, потому ещё и этим пришлось заниматься Микашу. Если бы демонова косуля сдохла, сестра бы рыдала так, что даже его внушение оказалось бы бесполезным.

— Потому что это дикое животное и в неволе погибнет. Мы заведём домашнюю козочку, и ты сможешь за ней ухаживать.

Агнежка несогласно захныкала. Они спустились на дно поросшего дубами и ясенями болотистого лога. Деревья уже стояли сиротливо-голые, а опавшая листва шелестела и скользила под ногами.

Косуля встрепенулась и стала рваться с верёвки.

— Видишь, Одуванчик, как свободу почуяла? Ты должна отпустить её сама, — Микаш ослабил узел.

Агнежке оставалось только потянуть за верёвку. Её руки дрожали, и Микашу пришлось её подтолкнуть. Освободившись, косуля рванула прочь — только копыта сверкали. Агнежка громко разрыдалась, распугивая всё зверье. Микаш вздохнул. Что-то заставило его повернуть голову и вглядеться в заросли боярышника. Позже Микаш узнал, что это и был тот самый зов, о котором толковала чокнутая горевестница.