Как стать королевой (СИ)

— А? — не поняла я.

— Тогда, когда Челси послал меня убить вас, — начал Лег, а я про себя застонала: ещё одно покушение?! — Он обещал вернуть мне сына, и я согласился. Но не знаю как, вы увидели меня даже в темноте под балдахином, и сказали, что любите меня. После этого у меня уже просто рука не поднялась… А сына я забрал после превращения Челси. Но на ваши чувства…

— Да ничего страшного, — поспешила уверить его я и прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Нет, ну бывают же совпадения! А Легу объясню позже, сейчас есть более насущные проблемы.

Я перевела взгляд на Челси:

— И всё же странно, — уже вслух заметила я. — Почему он вдруг ни с того ни с сего превратился в крысу?!

— А ты ему ничего не желала? — с подозрением спросил Лад.

— Превратиться в крысу — уж точно нет, — фыркнула я. — Чтоб его разорвало — да, было дело…

И тут до меня дошло. Крыса! Это желала моя бабушка крысе, шарившей в её подполе! И я тогда кипела гневом и думала, как Челси действительно похож на крысу! И потом, вспоминая об этом гаде, я уже по привычке называла его крысой!

— Ну, вообще-то желала, — призналась я. — Неосознанно… время от времени…

— Потому и сбылось, — удовлетворённый найденным ответом, просиял Лад. — Прямое воздействие блокировалось бы его защитой, а такое, подспудное и повторяющееся, со временем подействовало.

— О! — отреагировала я, снова переводя взгляд на крысу. Хотя… Раз это всё же Челси… Так, надо быстро, пока Лад ничего не понял!

Я зажмурилась, собралась, пожелала, чтобы исчез блок Лада, открыла глаза, присела, накрыла клетку тканью, схватила за кольцо наверху, снова зажмурилась и пожелала оказаться на Грани под возмущённый возглас моего верховного советника.

Открыв глаза, я поняла, что оказалась перед знакомым домом-замком. Я поспешила внутрь, не выпуская клетку из рук. Мой возлюбленный обнаружился на втором этаже, валяющимся поперёк кровати и меланхолично листающим книгу. Он поднял голову на звук шагов и вскочил:

— Слава! — не знаю, чего в голосе Адрея было больше — радости или негодования на мою глупость, но обнял он меня крепко — я едва успела отставить руку с клеткой. Адрей отстранился: — Ну что ты творишь… — он покачал головой, вздохнул, смирившись с фактом, и потянулся меня поцеловать. Решив не сердиться на укор в его взгляде (обо мне же беспокоится!), я ответила на поцелуй.

— А у меня для тебя приятный сюрприз и заманчивое предложение! — радостно объявила я потом.

— Ты уже — приятный сюрприз! — засмеялся Адрей.

— Нет, сюрприз ещё приятней! — я сдёрнула тряпку с клетки и сунула конструкцию под нос своей второй половинке.

«Половинка» брезгливо отшатнулась:

— Это что? Сюрприз?

— Угадай, кто это?! — торжествующе предложила я, ужасно довольная собой.

— Жирная облезлая крыса? — после секундного молчания облёк в слова очевидное мой парень.

— В принципе, да, — я повертела клетку, чтобы убедиться, что обсуждаемый объект никуда не делся. — Но вот скажи, кого ты ненавидишь больше всего на свете?

Адрей уже открыл рот, чтобы ответить, как сообразил и вытаращился на клетку, вернее, на её содержимое:

— Это Челси?!

— Он самый! — гордо ответила я.

— Но как?! — всё ещё в замешательстве вопросил Адрей.

— А вот так! — меня просто распирало от сознания собственного (пусть и растянутого во времени) успеха. — Желала, желала и дожелалась!

— Слава… — Адрей перевёл глаза на меня и засмеялся: — Да за это я тебе даже готов простить, что ты пришла сюда, не подумав, что для тебя…

— И тут я хочу внести своё заманчивое предложение, — прервала его я, ставя клетку на пол. Адрей настороженно посмотрел на меня:

— Признавайся, что ты задумала? И чего это тебе будет стоить!

— Да не волнуйся ты так! — деланно бодро успокоила я его, внутренне сжимаясь. Наступал самый ответственный и самый ненадёжный этап моего плана — уговоры любимого, излишне обо мне пекущегося. — Видишь ли, я подумала, что наверняка всё равно, кто остаётся — человек или животное. Вот пусть Челси здесь и кукует в гордом одиночестве!

Крыса, осознавшая печальные перспективы, истерично завизжала. Адрей хмуро пнул клетку, и тварь затихла.

— Судя по реакции Челси, это так, — ровно сказал Адрей. — Только вот я всё равно не смогу…

— Я уверена, что если я очень-очень сильно пожелаю, то сможешь, — твёрдо сказала я.

— Слава… — тут же попытался возразить Адрей, но я не дала:

— Только не говори про мою капитально сокращающуюся жизнь! Вот уж честное слово, никогда не собиралась жить аж две тыщи лет. И не расстроюсь, если проживу ещё всего лишь триста-четыреста! И вообще, две тысячи — это слишком много, люди должны жить, сколько им отмерено, жениться, рожать детей, нянчить внуков и умирать, когда приходит назначенное природой время. Кстати о детях: ты знаешь, что Алила беременна? Ну неужели ты не хочешь вскоре увидеть племянника или племянницу, я не говорю уж обо всех остальных!

Адрей молча выслушал мою тираду, сел медленно на кровать и опустил голову, сцепляя руки в замок. Хочет, знаю, что хочет.

— У меня получится, правда, я знаю, — уверенно сказала я.

Адрей сидел некоторое время неподвижно, размышляя, потом поднял голову и неожиданно улыбнулся:

— Знаешь, больше всего я хотел бы однажды увидеть наших с тобой детей!

Я рассмеялась облегчённо, шагнула вперёд и протянула ему руки:

— Ну так пойдём!

Адрей взял мои ладони и поднялся:

— Я никогда не смогу тебе…

— Ой, брось! — отмахнулась я. — Вот уж ты мне точно ничего не будешь должен! Я делаю это исключительно из сугубо эгоистических соображений: хочу тебя! — я собственнически обхватила его руками. — Хочу тебя рядом с собой, только для себя и только ТАМ!

— Тогда пойдём? — предложил Адрей, улыбаясь. В его глазах была такая вера в меня, что я кивнула, прижалась к нему крепче и отчаянно пожелала оказаться с любимым дома.

Клипс, на которого мы беспардонно рухнули, радостно поприветствовал незваного оккупанта моего царского ложа боевым воплем и четырьмя веерами когтей.

Глядя потом, как Адрей промывает глубокие царапины на руках и брызгается водой в вяло шипящего грифончика, сквозь смех пытаясь выговорить, что с таким домашним животным можно не беспокоиться о моей верности, я наконец-то вздохнула с облегчением. Враг повержен, королевой быть, пожалуй, не так уж и плохо, близкие и друзья живы-здоровы, мой любимый рядом — ну что ещё нужно для счастья? Ничего! Так что

Эпилог. Четыре с половиной года спустя

Тишину ночного дворца разорвал отчаянный крик. Полный возмущения, настойчивый недовольный вопль ввинтился в уши и с назойливостью зубной боли зазвенел, казалось, прямо у меня в голове.

— Да, солнышко, мама уже идёт, — простонала я, медленно ползя к краю кровати. Боже, как моя мама умудрилась вырастить аж четверых детей, если меня и одна уже почти добила?!

Неожиданно вопль прервался и сменился удивлённым писком, а потом дочурка и вовсе замолчала. Я подозрительно разлепила глаза и в полумраке спальни увидела, как Адрей укачивает малышку.

— Ты — чудо, — благодарно пробормотала я, с облегчением падая лицом в кровать и мгновенно засыпая.

Проснулась я уже поздно утром, настороженно приподнялась, но тут же успокоилась, вспомнив, что сегодня вернулась мама. Не знаю, как, но ей удаётся занимать внимание моей дочери до такой степени, что та за день ни разу не устраивает скандал. Теперь во дворце воцарится тишина, у меня не станет раскалываться голова от оперных экзерсисов моей малютки, а Адрей не будет ходить бледной испуганной тенью. Бесполезно ему объяснять, что просто малышке приснился кошмар или молоко в пузике не так улеглось. Как и все бывшие дети проклятых родов, он не просто души не чает в ребёнке, он дрожит над ним! Даром что Люська ни разу не чихнула за все восемь месяцев своей беззаботной принцессьей жизни…