Инженер магии

Девушка проскакивает вперед и захлопывает тяжелую дубовую дверь перед самым носом у Доррина.

– Она вроде как не в духе, да? – спрашивает Брид.

Доррин молча открывает дверь.

– Да вы, я гляжу, оба не в духе, – замечает юный богатырь.

– Точно, – соглашается Доррин. – По правде сказать, ни я, ни она сюда не рвались. И от этого не в восторге.

Кадара уже открывает дверь, за которой находится библиотека.

– Уж она-то точно не в восторге, – говорит Брид с некоторым оттенком удивления в глубоком, сильном голосе. – Правда, это ничего не изменит.

– Тут ты в точку попал, – ухмыляется Доррин, проникнувшись неожиданной симпатией к приставучему, но добродушному здоровяку. – Я тоже так думаю.

Он останавливается, примечая по обе стороны холла две расчерченные пробковые доски. Слева каждой столбиком выписаны цифры – не иначе как часы, а в клеточки вписаны слова. Что-то подобное, расписание назначенных встреч, имелось у его отца. Но задерживаться некогда, и Доррин спешит в библиотеку.

Там за двумя столами уже сидят три женщины и четверо мужчин. Стол у окна остается свободным. Глубоко вздохнув, паренек протискивается бочком к дальнему столу и пристраивается рядом с Кадарой. Слева от него стенка. Брид занимает крайнее сиденье за другим столом и подмигивает Доррину.

По другую руку от Кадары сидит плотная молодая женщина в чрезмерно яркой оранжевой блузе. У нее темно-каштановые волосы и бледное веснушчатое лицо. Сбоку от нее расположился долговязый парень с длинными черными волосами, одетый в мешковатый комбинезон.

– Приветствую.

Появление Лортрен заставляет Доррина оторваться от разглядывания товарищей по учебе. Светловолосая магистра останавливается рядом с приоконным столом, и ее черные глаза озирают десятерых собравшихся.

– Меня зовут Лортрен. Нравится вам это или нет, но на протяжении следующего полугодия я буду заниматься с вами и постараюсь помочь вам понять, кто вы такие и что собой представляете. Вам, – тут ее губ касается легкая улыбка, – наверняка кажется, будто уж про себя-то вы знаете все, что нужно. Но это заблуждение. Будь это так, никто из вас здесь бы не оказался. Каждый из присутствующих обладает тем или иным дарованием, хотя, конечно, потенциальных мастеров хаоса среди вас нет.

Темные глаза снова обегают группу, и Доррин невольно ежится на жестком стуле.

– Знакомить вас друг с другом я не буду, – продолжает она, – сами перезнакомитесь. Ваша группа называется «Красной», а свое расписание на восьмидневку вы можете прочитать на доске, над которой четко написано «Красная Группа». Напоминать, когда и куда следует являться, вам никто не станет – на то есть расписание. Где находятся классы – выясните сами, в холле рядом с доской имеется план Академии.

– А что, если дать промашку? – подает голос широкоплечий блондин.

– Лорик, если ты будешь стараться, но поначалу допускать ошибки, никто тебя не осудит. А вот коли обнаружишь полное отсутствие интереса к учебе, тебе предложат удалиться. Имей в виду: в большинство из тех, кто покидает наше заведение не доучившись, заканчивают свои дни где-нибудь в Кандаре или в Нолдре, в зависимости от того, куда отправляется ближайшее судно.

– Так ведь это изгнание! – звучит чей-то испуганный громкий шепот.

– Точно, – подтверждает Лортрен. – Для тех из вас, до кого еще не дошло, поясняю: Академия представляет собой последнее, что стоит между вами и изгнанием. Точнее сказать, Академия готовит вас к изгнанию, но к такому, из которого вы сможете вернуться. Если, конечно, выживете и захотите этого.

Некоторое время в комнате слышны лишь тяжелые вздохи. Наконец тишину нарушает чересчур громкий голос Брида:

– А учить-то нас здесь чему будут?

– Ваши занятия будут строиться вокруг трех основных направлений – теории гармонии и хаоса; основ истории и культуры Кандара, Нолдры, Африта и Отшельничьего и физической подготовки. С предъявляемыми к вам требованиями вас подробно ознакомят завтра утром, перед первым уроком. Скоро, – Лортрен угрюмо усмехается, – многие из вас поймут всю меру своего неведения. Еще вопросы есть?

Спрашивать бесполезно. То, что она считала нужным, Лортрен уже сказала, а большего от нее все одно не добиться.

– Вас ждет обед. Время указано на доске, а дорогу в столовую я вам сейчас покажу, – и она стремительно выходит из комнаты.

– Кадара, – тихонько зовет парнишка, однако идущая впереди девушка его не слышит. Рванувшись вдогонку, Доррин ненароком наступает на задник сандалии оказавшейся перед ним девицы в оранжевой блузе.

– Ой, извини.

Уже взявшаяся рукой за дверь, она поворачивается к нему, в ее темно-голубых глазах на миг вспыхивает огонек:

– Ничего. Я – Джилл. А тебя как звать?

– Доррином.

Девица в оранжевом выходит, Доррин – за ней. Некоторые другие ученики, в том числе Брид, задерживаются у доски, пытаясь разобраться в расписании. Поравнявшись с ними, Джилл и Доррин слышат обрывки фраз:

– А где тут «Начала Гармонии»?

– Ничего себе! Сплошная физическая подготовка.

Глядя через широкое плечо Брида, Доррин пробегает глазами расписание, обнаруживает в углу доски маленький план Академии, а на нем – темный прямоугольник с надписью «СТОЛОВАЯ». Джилл держится рядом.

Выйдя наружу, он направляется вверх по склону.

– Вроде бы, нам туда.

– Думаю, если мы попадем не туда, беды не будет, – замечает Джилл. – Кто-нибудь да подскажет, куда нам надо, – и девушка энергично встряхивает подрезанными скобкой каштановыми волосами.

– Ты откуда? – спрашивает ее Доррин по пути к столовой.

– С Края Земли, как и большинство из нас.

– А вот Брид из долины Фейна.

– Брид?

– Тот русый здоровяк с зычным голосом.

– А, тот... Он похож на хуторянина или нолдранского солдата.

– Наверное, из него вышел бы хоть тот, хоть другой. Но этот парень сообразительнее, чем кажется.

Джилл улыбается:

– Почему тебя заслали сюда?

– Я все время твердил отцу, что хочу строить машины.

– Ну, это едва ли основание для изгнания. Разве что, – Джилл поджимает губы, – ты хотел строить их для себя лично.

Покраснев, Доррин ступает под навес крыльца и распахивает перед спутницей дверь.

– Спасибо.

Столовая – просторное помещение с шестью большими круглыми деревянными столами. За распахнутыми дверьми в дальнем конце комнаты видна кухня. Вдоль стены тянется длинный сервировочный стол. Несколько учеников уже стоят возле него, накладывая еду в свои тарелки.

Лортрен сидит за столом с тощим немолодым малым, костлявым долговязым юнцом, двумя пареньками постарше и Кадарой.

– Ты ее знаешь? – спрашивает Джилл, проследив за взглядом Доррина.

– Кадару? Мы с ней жили по соседству, – Доррин выдавливает смешок. – А теперь ей взбрело в голову, будто она попала сюда по моей вине.

– С чего бы это? – любопытствует Джилл, подходя к раздаче.

– Я хотел стать кузнецом, как ее отец, – тихо говорит Доррин, следуя за ней, – и ненароком испортил часть его заготовок, превратив их в черную сталь. В результате наши отцы познакомились, а когда ее батюшка решил, что с его дочкой не все ладно, он спросил совета у моего.

– Ясно, – усмехается Джилл. – Она тебе нравится?

Вопрос застает Доррина врасплох, и парнишка краснеет.

– Считай, что ты мне ответил, – снова смеется девушка.

Доррин берет тяжелое серое блюдо, куда кладет два ломтика темного хлеба, кусочек белого сыра, дольку сомнительной спелости ананаса, ставит большую миску с пряным тушеным мясом и, оставив без внимания зелень, наливает стакан клюквицы.

Джилл обходится лишь малой миской мяса, зато накладывает себе полную тарелку зелени, которую щедро поливает яблочным уксусом. Она занимает место за одним из свободных столов, и Доррин, покосившись на Кадару, оживленно беседующую с долговязым малым, устраивается рядом со своей новой знакомой.

– А можно поинтересоваться – кто твои родители? – спрашивает он, отпив глоток сока, оказавшегося теплее, чем ему хотелось.