Создан ради тебя

Время создания этого осколка — конец Великой Войны людей и демонов. Как ты, наверное, знаешь — люди проигрывали, демоны захватили почти всю страну. Последняя и решающая битва должна была произойти здесь, в Крае Паланкаров. Недалеко от этого леса есть место, где трава и деревья сожжены, а земля напоминает камень. Пустошь. Вот там и стояла армия демонов.

Людей было слишком мало даже на то, чтобы просто остаться в живых. Они должны были проиграть, но вмешался случай. Никому не известно, что на самом деле произошло в тот, хотя, в этом месте уместнее будет говорить — в этот день.

Люди выиграли. И появился этот осколок — слепок частички настоящего мира, живущий собственной, отдельной жизнью. — Я монотонно повторял слова сестры. Даже она не знает, что произошло, каким невероятным образом люди одолели демонов.

Как не странно, она была этому рада… Я спрашивал почему, она игнорировала вопрос. Всегда так было… Сестра рассказывает только то, что сочтет нужным.

Мне всегда было немного обидно.

Я замолчал, ожидая ее реакции. Слишком уж невероятно для человека звучат мои слова.

— Мир, живущий лишь одним днем… — задумчиво сказала Алексин, чем крайне меня удивила.

— Ты… так просто все это поняла? — я поймал ее совершенно спокойный взгляд.

— В этом мире много всего необычного. Если что-то не укладывается в рамки понимания — значит недостойно жизни?

Меня уже в который раз поражает она. Слишком серьезные, слишком сильные слова для обычной девочки восьми лет. Да вот только я начинаю сомневаться — а обычной ли?

— Бабушка рассказывает мне и более невероятные вещи. И я верю ей.

Она встала, подошла к окну, и подтянувшись, раскрыла его.

Постояла, всматриваясь куда-то вдаль.

— Давай уйдем отсюда, Демм. — тихо сказала она спустя пару минут. — Здесь… очень душно.

В ее голосе сквозил страх.

И я тут же вскочил с кровати.

— Хорошо.

Я аккуратно снял ее с подоконника. Алексин доверчиво прижалась, уткнувшись носиком в шею.

Прыгнул вниз, ловя крыльями воздушные потоки.

Что ее могло напугать?

И мы снова сидели на берегу озера. Все же, чтобы я не говорил себе, мне тяжело дается полет с двойным грузом.

Сразу же после того, как отпустил Алексин, я рухнул носом в траву.

Как же устал…

Рядом опустилась она, осторожно приподняла мою бедную голову и положила себе на колени.

Я не сопротивлялся, зачем?

— Что тебя так напугало в замке?

Этот вопрос не давал мне покоя… а я так желал его. Возможно, я эгоист, спрашиваю зная, что заставлю ее вспомнить не самое приятное. А ведь хотел подождать, когда она сама все расскажет…

— Ты можешь довериться мне.

Она ответила почти сразу.

— Просто стало страшно и мне очень захотелось уйти как можно дальше от источника страха. Вот и все.

— Понятно…

Не верю.

— Демм, скажи… ты говорил искренне, что я могу довериться тебе?

— Странный вопрос. Разве я стал бы говорить неискренне? — Если я не искренен, я просто молчу… если бы я это сказал, прозвучало несколько двояко. То, что я сказал дальше, повергло самого меня в шок. — Я же всегда буду рядом, защищу от всего мира. Я ведь твой Страж.

Вот дура-а-ак… Если бы не лежал на ее коленях, а на земле, то хорошенько приложился об оную лбом.

Как я мог сказать вслух самое сокровенное??

Почему мои маски окончательно треснули?

Она молчала.

Я ляпнул лишнее. Ррр!!

Эх, терять больше нечего, падать дальше уже некуда, поэтому я спрошу то, что хотел спросить еще утром:

— А ты, Алексин… ты будешь со мной рядом?

И едва я это сказал, сразу дернулся чтобы встать.

Но мне помешали ее руки, легшие на лоб и грудь.

— Да, я обещаю. Я всегда-всегда буду рядом чтобы тебе никогда не было одиноко. Это всегда было моим желанием.

Только не уходи…

Не передать никакими словами чувства, что захватили меня. Столько всего… не разобраться в этом вихре… но знаю точно, мне стало легче…

— Скажи, а почему ты приходила именно на озеро? — Я все же повернулся к ней лицом, но не мог взглянуть на нее. Постоянно краснею и вспоминаю мои и ее слова.

Алексин улыбнулась.

— Ну, я не всегда здесь, ведь это ужасно скучно — сидеть без дела! Только на закате. Мне нравится это зрелище, когда раскаленные солнца, — она вытянула руки и словно взяла в ладони самое большое солнце, Арнис, — нагревают до красна воду и небо… словно делится с ними частичкой своей силы. Все вокруг становится солнцами. Небо говорит мне, что ему это очень нравится.

— Ты снова говоришь про небо, как будто оно мыслящее существо.

— А так и есть. Оно может также как и мы грустить, радоваться, злиться, скорбеть… Небо — оно живое. Но никто не понимает этого. Потому что те, кто живут под его сенью, разучились слышать. Все, кроме меня.

Звучит невероятно… но, как ты сказала: если что-то не укладывается в рамки понимания — значит недостойно жизни?

И я верю тебе.

— Да и тем более, если бы мне не нравился закат, когда бы мы еще встретились?

Да… моя бы жизнь… чтобы было дальше, если бы не встретились?

— Ба… Бабушка?? — неожиданно изумленно воскликнула Алексин.

Я повернул голову в ту сторону, куда она смотрела.

К нам шла женщина. Длинные русые волосы, тонкая фигура, гладкое, без единого намека на морщины лицо… И это ее бабушка??

Я сел рядом.

Она быстро приближалась. Серые глаза сузились.

— Я давно должна была догадаться, в каких снах ты витаешь. — В ее голосе слышался гнев.

Алексин сжалась.

— Прости…

Женщина перебила ее.

— Ты хоть понимаешь, что ты наделала??

— Про…

— Ты своим глупым и эгоистичным желанием сделать все побыстрее начала отсчет! Разве я не говорила, что ты ни при каких обстоятельствах не должна искать его? От тебя слишком много зависит как от Ключа, разве ты готова нести бремя миллионов жизней?

— Нет, бабушка, прости… — срывающимся голосом шептала девочка.

Я не могу допустить, чтобы она вновь плакала, и поэтому заговорил с этой женщиной.

— То, что вы бабушка Алексин, не дает вам право кричать на нее!

Женщина посмотрела на меня так, словно только что заметила мое присутствие.

— Тебе никто не давал слово, смесок! Только из-за памяти твоего отца я не убила тебя тут же!

Она знает, кто я… определила только взглянув? Да кто она такая вообще?

Она вновь обратила свой тяжелый взгляд на Алексин.

— Но теперь уже бесполезно что-либо говорить. Отсчет начался, и твои чувства лишь придадут ему сил.

Пока ты веселился здесь, там умирают люди. И каждая смерть на твоей совести! — Она схватила девочка за руку и встряхнула. — Ты вынесла им приговор. Я как Хранитель не могу этого так оставить. У меня только один выход…

Она сжала своими длинными пальцами голову Алексин и быстро зашептала какую-то абракадабру.

Девочка пронзительно закричала.

Я уже не мог продолжать быть просто наблюдателем. Когда ей причиняют боль, я не могу оставаться в стороне.

Я схватил запястья женщины и, вкладывая всю силу, оттолкнул ее. Моя сила превышает человеческую в несколько раз, она должна была отлететь как пушинка, но никак не отступить на пару шагов, и, тем более, не остаться на ногах.

Ее лицо исказила злоба.

И направлена она была не на меня, а на Алексин. Я прижал ее, закрыл своим телом.

— Бабушка, прости… прости… — не переставая шептала она.

Женщина взмахнула рукой.

Трава внезапно ожила, выросла до моей груди и оплела мое тело так, что я не то, что шевельнуться — нормально вздохнуть не мог, притом оттолкнув от меня Алексин.

Женщина вновь подняла девочку и сжала ее голову.

Та кричала не переставая, и ее крик словно разъедала мою грудь, так было больно.

Зверь вновь проснулся и метался, зародившийся где-то в глубине, рвался на свободу… Но я не мог… не знал как выпустить его, и он сжигал меня изнутри.