Принц Севера

Однако, несмотря на это заявление, она все-таки легла на живот.

Он уселся на ее ягодицы и принялся поглаживать ей спину. Предупредительное рычание сменилось довольным мурлыканьем. Ее тело было теплым, упругим.

— Не слишком больно? — спросил он, надавливая большими пальцами.

Она замычала, но отрицательно замотала головой. Ее яркие волосы метались из стороны в сторону. Некоторые блестящие пряди задевали его руки и пальцы.

— В вас есть что-то такое, чего нет у нас, к северу от Ниффет, — сказала она. — Может, и вправду ваша цивилизация, о которой ты все время толкуешь, лучше, чем я о ней думала до того, как попала в Лисью крепость.

Джерин прикинул, не рассказать ли ей, что лучший массажист, которого он когда-либо знавал (там, в городе Элабон), был тем самым ситонийцем, который с радостью ублажил бы его не только растиранием мышц спины. В конце концов он решил этого не делать. Чем больше северян восхищается цивилизованной жизнью (неважно, по каким там причинам), тем лучше для этого, раздираемого войнами края.

По мере того как руки Джерина продвигались от ее плеч вниз по спине, сам он тоже сдвигался все ниже. Вскоре Фанд резко вскрикнула:

— Я тебе говорила, я не одна из этих… — Она осеклась и захихикала. — Ну и проныра же ты, сумел забраться куда нужно с другой стороны. — Она оглянулась через плечо. — А так все иначе.

— Лучше? Хуже? — Даже в такой ситуации ему хотелось в точности знать, что происходит.

Но она лишь рассмеялась.

— Как я могу тебе ответить, если мы только начали?

И они продолжили поиск ответа на этот вопрос.

Джерин проснулся на следующее утро, когда Дарен встал с постели к горшку. В спальне было серо. Солнце еще не встало, но уже начинало светать. Джерин тоже вылез из кровати, зевнул, потянулся и потер глаза. От выпитого накануне эля голова чуть побаливала.

— Доброе утро, пап, — сказал Дарен.

— Доброе утро, — ответил Джерин, снова зевнув. Просыпаться всегда нелегко. Он потрепал мальчика по волосам, — Я рад, что ты уже сам ходишь на горшок. Все, закончил? Теперь пусти-ка меня.

Справив нужду, он надел тунику и штаны, которые бросил по возвращении от Фанд на пол. Пятен на них нет, так зачем надевать чистые? Люди с той стороны Хай Керс поморщились бы, ну и пусть.

Джерин пошел по коридору к лестнице. Дарен путался у него в ногах, как котенок. Из комнаты Фанд слышался легкий храп. За соседней дверью громко храпел Вэн. В главной зале крепости некоторые вассалы Джерина уже проснулись и встали. Другие лежали, завернувшись в одеяла, на соломенных тюфяках. Огонь на алтаре все еще горел, отгоняя злых духов.

Двери, ведущие во двор, были распахнуты, чтобы проветрить главную залу и выпустить дым. Джерин пробрался между телами своих воинов и вышел на улицу. На восточном светлеющем небосклоне висел тонкий полумесяц Тайваз. Остальные три луны уже закатились.

Вдоль крепостной стены тянулся ряд пылающих факелов. Несмотря на это, Дарен, последовавший за отцом, недовольно захныкал:

— Мне не нравится, что призраки так кричат. Прямо мне в уши.

Для Джерина звуки, издаваемые ночными духами, скорее походили на неразборчивые стенания, а не на крики. Раз он развел огни и оставил для них кровь в главной зале, они не должны были причинить им с мальчишкой вреда. Он стиснул зубы, терпеливо перенося стоявший в его сознании гвалт. Только в сознании, а Дарен их слышит. Видимо, дети более восприимчивы к таким вещам.

Через пару минут первые лучи восходящего солнца коснулись вершины сторожевой башни, возвышавшейся над двором. Голоса призраков стали испуганными, и вскоре они все исчезли в том мраке, в какой всегда загонял их солнечный свет.

— Вот и новый день, — сообщил Джерин Дарену. — Теперь живым можно смело выходить из своих жилищ. — Он похлопал мальчика по спине, успокаивая его после неприятности, доставленной ему привидениями.

Несколько минут спустя из замка вышел Вэн Крепкая Рука, что-то насвистывая, очень громко, но немилосердно фальшиво. А из окон и дверей за его спиной повалил дым: это повара развели огонь, чтобы разогреть утреннюю кашу. Вэн прищурился, едкая струйка дыма попала ему в глаза.

— Должен же быть какой-то способ стряпать, не коптя при том едоков, мы же все-таки не сосиски, — пробурчал он.

Джерин тоже прищурился, но не от дыма. Слова «должен же быть какой-то способ…» всегда заставляли его задуматься. Иногда это ни к чему не приводило, но бывало и наоборот.

— Помнишь подпорки для ног, которые изобрел Дуин Смельчак, чтобы не перелетать через хвост лошади, когда на ней скачешь? — спросил он, — Возможно, нам также удастся придумать, как справиться с дымом.

— А помнишь, что случилось с Дуином? Это изобретение его и сгубило. Что касается меня, то я предпочитаю драться, стоя в колеснице. — Несмотря на все свои странствия и на всевозможные диковины, которые он повидал, в глубине души Вэн оставался записным консерватором.

Джерин же неколебимо стоял за прогресс.

— Думаю, попытки воевать верхом в конце концов завершатся успехом. Там, где пройдет лошадь, не всегда можно проехать на колеснице. Но в твоем случае возникнет особая проблема. Где найти животное, способное выдержать вес твоей туши?

— Да, маленьким меня не назовешь, это точно, — самодовольно заявил Вэн. — Но у меня уже урчит в животе, и если я очень скоро ничем его не набью, то непременно похудею. Надеюсь, повара догадаются подать к каше мясо и хлеб, оставшиеся от ужина?

— Если нет, завтра им придется искать себе нового хозяина, — отозвался Джерин.

Вэн потер свои громадные ручищи и поспешил вернуться в замок.

Утро выдалось суматошным. На сторожевой башне Джерин всегда держал наблюдателя. Еще до того, как трокмуа стали прибирать к рукам южный берег Ниффет, жизнь здесь была далеко не безопасной. Теперь же атаки ожидали с любой стороны и в любую минуту. Когда часовой затрубил в рог, воины на крепостной стене потянулись к оружию, а привратники приготовились поднимать разводной мост, чтобы не впустить в Лисий замок ни варваров, ни элабонцев.

Но часовой крикнул:

— Там всего лишь один человек, с виду торговец.

И правда, малый вовсе не походил на бандита из какой-нибудь шайки. Он ехал в маленькой опрятной повозке, запряженной парой лошадей.

— Да дарует тебе Даяус хороший день, — приветствовал его Джерин, когда тот въехал на внутренний двор, и взглянул на солнце. — Чтобы попасть сюда так рано, тебе наверняка пришлось коротать прошлую ночь под открытым небом.

— Так и вышло, милорд, — ответил приезжий.

Он и сам был маленьким и опрятным. Взгляд несколько близорукий, пальцы рук — длинные, тонкие.

— Я купил пару цыплят у одного крестьянина — скорее всего, вашего крепостного. Их кровь, вылитая в небольшую ямку, охраняла меня от злых духов. Меня зовут Отис, сын Энджлерса. Я изготавливаю ювелирные украшения, а также готов заняться лудильной работой, если вам надо залатать посуду или горшки.

— Йо, надо, — сказал Джерин. — Если ты умеешь хорошо лудить и паять, то заработаешь здесь малую толику серебра. Я сам пытался, но у меня не очень-то получилось. Что же касается украшений, то… — Он задумался, не найдется ли у торговца какой-нибудь интересной вещицы для Фанд по сходной цене, которая не слишком ударит его по карману.

К повозке подошел Вэн. Судя по задумчивому выражению его лица, можно было догадаться, что его посетила та же мысль. Однако сказал он другое:

— А ты, погляжу, не труслив, мастер ювелир, раз не боишься возить свой товар в одиночку. В этих краях разбойники так и кишат.

Отис, сын Энджлерса, склонил голову, глядя на Вэна.

— Благодарю, сэр, вы очень любезны. Но я приехал в эти края из владений Араджиса Лучника. В ваших землях, лорд Джерин, мало кто осмеливается разбойничать, так же как и на его территориях. Разве только те вассалы, что именуют себя баронами. — Он улыбнулся, давая понять, что шутит.

— М-да, Араджис человек властный.