Проклятье Солнечного короля (СИ)

— Воин, ко мне!

Кот должен был исполнить приказ, но как же создание? Оно останется без защиты, нет. Он должен защищать. Создание такое маленькое и теплое, он должен защищать. Хозяин понял.

— Я не причиню ей вреда. Вон видишь женщину, это ее мать. Мы должны отдать девочку матери.

Кот ворчливо зарычал, но отодвинулся и позволил хозяину приблизиться, а девочка испугалась высокого дяди и прижалась боком к кисе. Но вот дядя подошел, опустился на колено, улыбнулся, и протянул руку. Его ладонь была такая большая, такая широкая, как у папы, но девочка знала, что это не папа, это дядя, и вроде не злой.

— Здравствуйте, леди, — обратился он к ней, как к взрослой.

— Здлавствуйте, — засмущалась девочка. — А киса обещала меня покатать.

— Прямо так и обещала?

— Она была бы не плотив. Плавда, киса?

Киса не ответила, но посмотрела на создание влюбленными глазами, подошла и лизнула ее в лицо. Девочка рассмеялась так легко и заразительно, что и у самого короля это вызвало улыбку.

— Но, думаю сначала нужно попросить разрешения у мамы. Видите, как она расстроена?

— Почему?

— Потому что киса большая и очень напугала маму.

— Но киса доблая.

— Конечно, добрая, но мама-то об этом не знает. Пойдемте, расскажем ей об этом.

— Ладно, — согласилась малышка. — Пока киса. Веди себя холошо.

Дядя взял девочку на руки и поднялся, она перевела взгляд своих синих, как бескрайнее море глаз с кисы на него и король вздрогнул. Что-то было в этой девочке такое… а она, ничуть не стесняясь, положила свою маленькую ладошку ему на щеку и заливисто рассмеялась.

— Ты колючий.

— Да, — улыбнулся Солнечный король. — Как еж.

— Папа пахнет дловами, а ты глозой.

Малышке был очень интересен странный дядя. Ведь это был первый дядя, который взял ее на руки, первый дядя, который с ней заговорил.

— Ты класивый.

— Вы так думаете, миледи? — усмехнулся он.

— Да. Даже класивее папы, а он у меня очень класивый.

— Ты тоже, очень красивая, малышка, — признался король. А еще светлая, добрая, смелая и такая маленькая, как пушинка. Она вызывала в нем странные, смешанные чувства, которые он не в силах был бы объяснить…

— Мэл, Мэл! — леди Генриэтта бросилась к дочери, почти вырвала ее из рук короля и обняла, крепко-крепко, не в силах сдержать слез облегчения. Страх все еще жил в ней, не отпускал, но запах дочери, ее такое родное ерзанье на руках и серьезный взгляд заставили леди успокоиться и вспомнить о короле. Она поднялась, посмотрела на него и немного сухо поблагодарила:

— Спасибо, что спасли мою дочь. А теперь извините…

Король долго смотрел в след леди и ее дочери. Что-то беспокоило его, ее голос, или даже нет, ужас, который плескался в ее глазах, когда он нес девочку к ней. И этот ужас был куда сильнее, чем тот, который был, когда ее дочь так неосторожно играла с Воином. И эта благодарность… Странно. Еще более странным было поведение Воина, который метался по площадке и все норовил пойти следом за созданием.

— Да, Воин, ты стареешь. Пора бы тебе обзаводиться потомством, — проговорил король и потрепал по холке харашши.

— Думаю, дело не в инстинкте, — намекнул подошедший Сорос.

— Да? А в чем?

— Просто ребенок необычный.

— Да, — задумчиво ответил король. — Совершенно необыкновенный ребенок.

Леди Генриэтта не могла успокоиться. Они встретились, так глупо и нелепо, но встретились, и он ее запомнил, леди не сомневалась в этом. К каким последствиям это приведет? Почему она не смогла это предвидеть? А все этот Сорос, она была уверена, что именно он подстроил эту встречу, по крайней мере, знал о ней. Знал и допустил…

Но и у нее есть свой козырь в рукаве. Леди Ровенна, ее влюбленная воспитанница. Леди Генриэтта не думала, оставила спящую дочь под присмотром служанки и направилась в комнату своей подопечной.

Она убеждала себя, что так правильно, что это совершенно необходимо, да что говорить, графиня все утро требовала сделать что-то подобное. Леди с негодованием отвергала тогда ее ужасные предложения, ровно до того момента, как не увидела в окне своего ребенка в опасной близости от горного льва харашши. Тогда у нее едва не остановилось сердце, сейчас ее сердце все еще было не на месте. Ведь если ничего не делать, если оставить все, как есть, рано или поздно они снова встретятся, и тогда ничто не спасет ее любимую девочку от судьбы страшнее смерти. Мэл — ее дочь, ее дитя, ее свет и радость, как она может думать о ком-то другом, если ее ребенок в такой ужасной опасности? Именно эти мысли окончательно убедили леди в необходимости вмешаться, и сейчас она должна была убедить в этом леди Ровенну, которая была в своей комнате и мечтала… мечтала о Солнечном короле.

Они вчера так мило побеседовали. Конечно, она ожидала, что король удивится, увидев ее уже в другом, совершенно другом облике, и когда заметила интерес в его глазах, душа ее запела от счастья. Она присела на лестнице в реверансе, улыбнулась самой обворожительной улыбкой и намеревалась пройти мимо, но Солнечный король окликнул ее.

— Леди Ровенна?

— Да — это я, — откликнулась девушка.

— Вы… несколько изменились.

— Простите меня за тот вчерашний маскарад. Я просто… просто… — леди смутилась, опустила взгляд, щеки ее зарумянились, придавая лицу совершенно удивительное внутреннее сияние, король был восхищен, удивлен и полностью очарован. — Я не хотела вам понравиться.

— Почему? Неужели я такой страшный?

— Нет, нет, ну что вы… — поспешила оправдаться она. — Просто… это глупые предрассудки. Я думала, вы другой.

— Вы думали, что я монстр? О, не смущайтесь, обо мне говорят и похуже. Говорят, что я сам демон во плоти, и цель моя низвергнуть Арвитан в саму бездну.

— Я в это не верю, и другие не поверят, когда узнают вас ближе. Вы очень добрый, умный, сильный, благородный. Вчера вы смотрели на меня, разговаривали с матушкой и настаивали на оплате всех наших счетов, но вы король, и могли бы ничего не просить, а требовать, как тот заезжий герцог, который полгода назад едва не разорил нас со своим войском. И он не заплатил за свой постой даже ржавого медяка. Только пил, ел и требовал развлечений. Простите меня за дерзость, но я больше не верю слухам, я сужу по поступкам, и ваши поступки говорят о вас, что вы человек чести. Именно такой король нужен нашей стране.

— Вы меня не знаете, — лишь грустно ответил король на ее пламенные речи.

— Но разве я в чем-то ошиблась? Вы не благородный джентльмен?

— А разве короли бывают такими?

— Не знаю, вы первый король, которого я встретила, и очень надеюсь, что вы именно такой.

Они еще о многом говорили, переместившись с лестницы в оранжерею, где девушка укололась об острый шип розы, и Солнечный король впервые коснулся ее. В этот момент, словно огненная молния опалила то место, где он ее касался, прошлась по венам и достигла самого сердца, которое стучало гулко и тревожно, желая много, много большего, чем простое прикосновение руки.

Он перевязал ее рану, поцеловал ладонь, и она до сих пор ощущала поцелуй на своей руке. Это место жгло, и все время покрывалось тысячами мурашек, а в голове все время крутилась навязчивая мысль, что будет, если он поцелует ее в губы?

— Леди Ровенна! — леди Генриэтта буквально ворвалась в ее комнату, встревоженная и растрепанная, как никогда. Девушка испугалась и бросилась к ней.

— Что? Что случилось?

Прежде чем ответить леди повернулась и закрыла дверь на ключ.

— Король уезжает, — прошептала она. — Он уезжает завтра.

— Я это знаю, — заметно огорчилась леди.

— Мы должны сделать все, чтобы он взял вас с собой.

— Но леди, это невозможно! — воскликнула девушка.

— Возможно, если подойти к этому с умом, — покачала головой леди Генриэтта. — Вы не должны остаться лишь незначительным эпизодом в его памяти.

— Но как это сделать?

Леди Генриэтта испытующе посмотрела на свою воспитанницу и спросила: