Вождь Диких земель

— Растущая структура, но тогда как идет сброс избытка запаса маны? — забормотала девушка, вопросительно приподнимая бровь.

— Пока не вижу, — задумчиво прикусил губу Мезлен, — надо смотреть, думать.

— А давайте вы меня немного поднатаскаете в вашем магическом профессиональном жаргоне, и думать будем втроем, — осторожно предложил я, — две головы хорошо, а три — лучше.

Судя по выражениям лиц эльфийки и мага, те были в этом далеко не уверены, оркские головы они расценивали в основном как приспособления для поглощения пищи и ношения шлема. Но после жалоб Саэны и их заумных речей я уже начинал закипать, ботаники это просекли, деваться им было некуда, и меня начали просвещать.

Из их объяснений я понял следующее: когда клинок разрубал врага, наложенное на меч заклинание использовало энергию уничтожаемого организма, поглощая ее и переводя в ману (магическую энергию). Мана, запасенная мечом, шла на пробивающее заклинание, разрушающее магическую защиту противников при соприкосновении с их оружием. Таким образом, на мече было два заклинания, одно разрубало магическую защиту (тот самый фиолетовый огонь), второе снабжало меч энергией. Оба заклинания гармонично соединялись, практически образуя одно целое. Меч представлял собой что-то вроде искусственно сделанного живого существа, питался и производил определенную работу (именно это некромант и назвал биопринципом). Но поглощал меч значительно больше энергии, чем требовалось для заклинания разрушения защиты, вот Саэна и недоумевала, куда же идет лишняя энергия. Пока прочитавшие мне лекцию для начинающих ботаники возвращались к своим возвышенным материям, я внимательно рассматривал меч.

— Смотрите, — я ткнул пальцем в алмаз на гарде, у основания клинка, — этот камень был явно меньше, когда Когр подарил мне лунный клинок.

Маги снова начали свои исследования, но через час отступились, так ничего и не добившись. Единственное, что было выяснено, — избыток энергии действительно идет на рост бриллианта.

— Но этот алмаз не входит в структуру двух заклинаний, — морщил лоб Мезлен, — и в то же время на нем явно мощная магия, значит, есть третье заклинание, но какое? Более того, на алмазе выгравирована руна, центр активации, но два известных нам заклинания меча в руне не нуждаются, и расшифровать руну мне не удается, явно чего-то не хватает.

— Если это почти живое существо, то вы забыли одну из главных функций живого, — попытался я сформулировать мелькнувшую у меня мысль в рабочую гипотезу, — размножение.

— То есть ты хочешь сказать, — скептически поднял бровь Мезлен, — что этот меч может производить себе подобных?

— А что, если Торн прав? Ведь создание такого оружия — очень сложная и кропотливая работа, доступная не всякому архимагу, — Саэна возбужденно вскочила, — а у темных эльфов такие мечи не сказать чтобы часто, но встречаются. Предположим, один раз сплетенное заклинание может делать свою копию, закладывая ее в алмаз и оттуда перенося на новый меч. Возможно, для активации алмаза как раз и не хватает второго меча, меча-ребенка.

— Гм… допущение смелое, но в этом что-то есть. — С загоревшимися глазами Мезлен решил проверить версию незамедлительно.

В качестве меча-ребенка избрали мой двуручник, положили рядом с лунным клинком, и Саэна попыталась активировать руну, выгравированную на поверхности алмаза. На этот раз получилось, алмаз засветился, из него вылетели крохотные молниеподобные нити энергии и соединили два меча. Нитей становилось все больше, они окутали мечи сплошным коконом, а потом со звонким щелчком исчезли. Алмаз лунного клинка уменьшился примерно на треть.

— На мне амулет физической защиты третьего уровня, попробуй пробить. — Мезлен с горящими глазами сунул рукоять меча мне в руку.

Я нанес удар, и двуручник темного лорда, полыхнув фиолетовым огнем, совсем как лунный клинок темных эльфов, просек выброшенный амулетом шар защиты и остановился в сантиметре от груди мага.

— Получилось, действует! — Ликующий крик некроманта чуть не разорвал мне барабанные перепонки. — Очень интересно, работает ли поглотитель жизни?

И тут я увидел, что из себя представляет настоящий исследователь, когда ему интересно. Ни минуты не колеблясь, Мезлен подхватил меч и ткнул его острием себе в предплечье левой руки. По клинку стекло несколько капель крови, а некромант побелел как мел, пошатнулся и не свалился только потому, что я успел сцапать его, как кошонка, за шиворот.

— Ты совсем охренел! — заревел я на мага, усаживая его в кресло и с трудом сдерживая желание залепить горе-исследователю оплеуху. — Саэна, не стой столбом!

Охнувшая эльфийка вышла из прострации и защебетала заклинание восполнения энергии второго уровня, применяемого при истощении жизненных сил. Обычно им пользовались при лечении людей, попавших под удар личей и умертвий, кормящихся жизненной силой своих жертв.

— Хо-хо, работает! — слабым, еле слышным, но донельзя довольным голосом сообщил Мезлен. — Я думал, совсем отключусь.

— Если бы ты думал, то никогда такого не учудил бы. — Я был страшно зол. — Саэна, закрой уши.

Как только девушка прикрыла острые ушки ладошками, я перестал себя сдерживать и крыл экспериментатора отборным матом минут пять, не повторяясь и сообщив магу все, что бурлило на душе. Вбежавшие на шум мои архаровцы стояли и в каком-то упоении внимали, поглядывая на меня с неподдельным уважением.

Когда я выдохся, Мезлен невозмутимо сказал, обращаясь ко мне и к открывшей уши эльфийке:

— Лорд Торн, у вас неординарное мышление и, похоже, способности к магии. Вы весьма заинтересовали меня. Что, если мы с Саэной попробуем подучить вас азам волшебства?

ГЛАВА 21

МИССИОНЕРЫ ТЕМНОГО СВЯТИЛИЩА

Погода испортилась окончательно, что и неудивительно в конце октября. Саэна, хотя и свято придерживалась принципа «у природы нет плохой погоды», не особенно любила это грустное время, когда все вокруг раскисает. Вместе со слякотной погодой в Торнгарде появились слякотные гости, как назвал их Торн. Непрошеными гостями были два миссионера темного святилища.

Святилище Черной ямы существовало очень давно, временами эта секта затухала, иногда разрасталась, как эпидемия гриппа, заражая тысячи, вербуя приверженцев среди представителей почти всех рас. Культ получил название от своей главной святыни, бездонного провала в горах троллей, возле которого особенно сильно срабатывали темные заклинания. Здесь сектанты соорудили храм, проводили свои обряды и жертвоприношения демонам.

И вот сейчас два невзрачных человечка, закутанных в засаленные черные рясы, заявились в долину Торнгарда.

Сразу по прибытии они с интонациями очень больших начальников затребовали «самого главного в этом погрязшем в неверии медвежьем углу», попутно наорав на Хорта за нерасторопность. Хорт, глубоко обиженный на хамское обращение, со сноровкой старого бюрократа мурыжил их часа два, с наслаждением внимая злобным взвизгам, угрозам и прочему, и только потом отправил посыльного за Торном.

Самый главный невозмутимо выслушал вопли разгневанных эмиссаров и задал несколько вопросов. При этом у Саэны екнуло сердечко. Вот оно, думала эльфийка, к оркам пришли черные жрецы, и отказать им представители изначально темных рас не смогут (по книгам академии волшебства и древним легендам эльфийка знала это абсолютно точно). Вот и конец сказки… Жить среди народа, исповедующего темную веру, эльфийка не могла, на душе стало пусто и горько. Спокойное лицо Торна и легкая улыбка в уголках губ орка, казалось, подтверждали ее опасения, да и ловившие каждый взгляд лорда эмиссары выглядели довольными.

Но тут Саэна вспомнила привычки Торна и несколько успокоилась. Лорд орков по своим эмоциям очень сильно напоминал девушке матерого бурого медведя, по внешнему виду которого догадаться о его настроении и намерениях не удавалось до сих пор ни одному знатоку зверей. Что он сделает, если его погладить, — довольно прищурится или начнет кровожадную атаку, — определить заранее нет никакой возможности. Дикая скачка мыслей Саэны была прервана появлением некроманта. Мезлен тихонько подошел к лорду и зашептал что-то на ухо.