Хозяин тумана

Несомненно, эливенер каким-то образом проник в его сознание. Он сумел уже что-то узнать, хотя Медноволосый Хорр еще ни словом не обмолвился о посетившем его недавно видении.

Словно в подтверждение его догадки, седовласый старец спросил:

— Невероятное, случившееся с тобой ночью, связано с Пайлудом?

Даже голос его изменился. Он перестал по-старчески дрожать, обрел внушительную глубину и густую насыщенность.

— Как ты узнал?! — изумился иннеец, у которого даже горло перехватило от неожиданности. — Я еще не промолвил ни слова…

— Значит, это действительно связано с Пайлудом… — утвердительно кивнул Астерс, как бы соглашаясь с самим собой. — Я не ошибся, как только ты показался из рощи, здесь сразу пахнуло этим ненавистным болотом!

Не успели прозвучать его последние слова, как и Хорру показалось, что свежий ветер, струившийся над головой, резко умолк. Упоительные ароматы древесного дымка сменились смрадом влажной гнили, словно осевшей за одно мгновение на его смуглом лице. В нос ощутимо ударили зловонные запахи плесени и плотных болотных миазмов.

Глаза иннейца даже широко открылись от удивления. У него было полное ощущение, что за время, равное короткому взмаху ресниц, он успел удивительным образом переместиться от уютного очага Астерса в самую сердцевину зловещего Пайлуда.

— Неужели ты смог вызвать духов? — растерялся он.

— Духов и ты можешь вызывать, — иронически усмехнулся эливенер. — Можешь вызывать, откуда угодно… Хоть из густых дебрей Тайга, хоть со дна Внутреннего моря, хоть из глухих топей Пайлуда…

— Я могу? — изумился Хорр. — Ты не шутишь, достопочтенный знахарь?

— Конечно, не шучу… Ты вполне можешь делать это! Каждый может… — отозвался старец, пожав плечами.

Ироничная улыбка сползла с его морщинистого лица и он совершенно серьезно добавил:

— Вызывать духов из небытия может даже каждый ребенок. Это очень просто. Вопрос заключается лишь в том: услышат ли духи тебя? Подчинятся ли они твоему зову? Будут ли духи появляться каждый раз, когда этого захочешь ты?

Темные глубокие глаза, глядящие из-под густых белых бровей, снова насмешливо просверлили его. На этот раз Хорр смог достойно выдержать и ответил прямым спокойным взглядом.

— Ты сегодня общался с духом, — полувопросительно, полуутвердительно сказал эливенер.

— Да… это случилось так внезапно… когда я собирался спать… — признался иннеец.

— А что ты держишь в руке? — неожиданно поинтересовался Астерс, кивнув на огромный кулак вождя. — Именно это заставило тебя прийти ночью ко мне?

— Ты видишь в полной темноте… и трудно скрыть от тебя что-либо…

— Дашь мне это посмотреть? — спросил старец. — Ты ведь обязательно хотел мне показать эту вещь… это ведь как-то связано с исчезновением пятерых девушек, не вернувшихся из Пайлуда…

Звено любимого ожерелья Ратты, которое все это время сжимали пальцы иннейца, легло на узкую морщинистую ладонь знахаря. Медноволосый Хорр почему-то почувствовал странное облегчение, словно этот простой кусок коралла с просверленным отверстием угнетал его и сдавливал душу.

Довольно долгое время старец сидел недвижно и фрагмент ожерелья лежал в его руках, сложенных «чашечкой». Потом глаза Астерса, еще совсем недавно живые и проницательные, словно остекленели. Они сверлили коралл, а потом поднялись и остановились на иннейце.

Хорру снова почудилось, что каким-то образом мыслительный поток знахаря снова внедрился в его сознание словно свежий ветер, залетевший в кленовую рощу. Он замер от напряжения и ему показалось, что даже острые языки пламени, метавшиеся все время в металлическом очаге, внезапно замерли, пока Астерс изучал содержимое его мозга.

По собственному опыту уже было понятно, что в эти мгновения бесполезно что-либо делать. Метаться и сопротивляться было бессмысленно, особенно в том случае, когда сам пришел сюда за советом.

Эливенер сосредоточенно размышлял. Его ментальный луч блуждал где-то далеко в поисках единственно верного ответа.

Наконец он отпустил сознание иннейца, и Хорр расслабленно перевел дух.

На лице седовласого Астерса появилось суровое, очень жесткое выражение. Глубокие складки морщи, прорезавшие лоб и щеки, как бы окаменели и стали еще рельефней.

— Как ты думаешь, Зеленоглазая Ратта действительно погибла? Скажи мне! — не выдержал вождь дождевых охотников. — Сегодня ночью она приходила ко мне… я понял, что она жива… она не пропала тогда в бездонных топях! Клянусь влажным дыханием Духа Проливного Дождя, ее изящные ножки, обутые в легкие мокасы, еще не вступили на тропу, ведущую в глубины Серой Чащи…

В ответ Астерс только сурово нахмурился и сказал:

— Я пытался связаться с ней сейчас, когда держал в руке коралл.

— И что же? — нетерпеливо взвился Медноволосый Хорр. — Что ты обнаружил там, в туманной мгле? Она жива?

Вместо прямого ответа эливенер помолчал, напряженно размышляя и тихо спросил:

— Дочь Маара Шестипалого что-нибудь говорила тебе сегодня?

«Ниа-на… Ниа-ана… Пайлуд… Пайлуд..» — прозвенели в ушах иннейца отзвуки странного таинственного голоса. Он поежился и бросил тревожный взгляд на эливенера, словно проверяя, не услышал ли сейчас и старец это слово.

— Может быть, мне показалось… — неуверенно признался он.

— Что же это было?

— Вполне возможно, что все мне просто почудилось! — буркнул Медноволосый Хорр. — Наверное, я очень устал за последние дни… Только ветер принес мне два слова: Пайлуд… и Ниана…

Трудно было даже ожидать от эливенера такой реакции. Седовласый старец, услышав название болота и этого портового города, пользовавшегося такой дурной славой, даже вздрогнул и отшатнулся от огня.

Он еще раз взглянул на коралловое звено и совершенно серьезно сказал:

— Тебе нужно забыть о Ратте! Если ты поселишь в своем сердце надежду о том, что когда-то вы еще непременно встретитесь, тебе придется очень, очень трудно…

— Так, значит, она жива!!! Я хочу встретить ее снова… — радостно и твердо откликнулся Медноволосый Хорр. — Сегодня я понял, что она осталась в живых! Я должен снова увидеть ее, я хочу…

— Ты не должен думать о ней… — траурным голосом перебил его взволнованную речь Астерс.

— Но почему?

— Постарайся стереть ее образ навсегда из своей памяти! Тогда ты оградишь себя от опасностей.

Пренебрежительная усмешка легла на губы молодого вождя.

— Клянусь влажным дыханием Духа Проливного Дождя! — заносчиво заметил он. — Но я не боюсь никаких опасностей! Я могу охотиться и сражаться, странствовать и править племенем… Меня ничто не испугает!

— Забудь о Зеленоглазой Ратте навсегда! — настойчиво повторил эливенер. — Только тогда ты будешь удачно охотиться и успешно сражаться, безопасно странствовать и выгодно торговать! Только тогда ты будешь сытно есть и спокойно спать.

— Мне мало этого, клянусь Духом Проливного Дождя! Мне нужна Ратта!

— Тебе нужно выбрать другую девушку из племени дождевых охотников и жениться на ней… Управлять великим родом должен мужчина, оставивший после себя потомство! Забудь о Ратте…

— Нет! Этого не будет никогда… — решительно отозвался вождь. — Если она жива, я не успокоюсь!

— Тогда тебя ждут испытания! Тебе придется очень нелегко! — отрезал старец и протянул вперед ладонь, на которой покоился кусок коралла. — Возьми его обратно, но… лучше избавься от него…

— Никогда!

— Мой тебе совет — выбрось подальше кусок ее ожерелья и смой из памяти все, что было связано с этой девушкой. Сделай так, чтобы в твоей душе не осталось и следа!

— Нет… — упрямо покачал головой Медноволосый Хорр и выхватил звено ожерелья из скрюченных пальцев знахаря.

Коралл перекочевал в его ладонь, иннеец торопливо поднялся и углубился во мрак рощи, чтобы вернуться в свой шатер. На душе у него было неспокойно.

Плотные гряды облаков наглухо закрыли луну. В полной непроглядной темноте силуэты высоких деревьев вокруг тропы вдруг показались ему гигантскими зубами, беспорядочно торчавшими в исполинской челюсти. В любое мгновение челюсть могла захлопнуться и поглотить его, как мелкую букашку.