Warhammer 40000. Катарсис (СИ)

Скрытный разговор Реоса с Гомункулом, его холодное отчуждение, демонстрация наложницы вожаку вичеров, который вел себя как старый друг Архонта – все это могло быть игрой Реоса, а может быть он и сам был лишь пешкой, ведь друзей у Темных Эльдар не бывает.

Девушка тяжело вздохнула, сжимая кулаки. У нее нет способностей к тонким играм, она солдат Империума, ее оружие это болтер, энергетический меч и абсолютная вера и преданность Императору. Ристелл вспомнила свой сон, в котором ее привычный мир осыпался словно карточный домик, зарастал черными щупальцами плюща и обращался в прах. Как и тогда она почувствовала, что под ногами нет ни одной надежной опоры, каждый сантиметр земли в любой миг мог рухнуть в пропасть к неведомому ужасу. «Мы сейчас на тонком льду…» - Архонт был прав, именно так Ристелл себя и ощущала. Она знала, что должна сделать, но в этой бесконечной круговерти не могла выбрать направление, не могла сделать шаг, словно оглушенная взрывом. Внезапно Ристелл осознала, что ее сковывает страх. То же самое чувство, что сковывало ее под обломками родного дома, чувство, которого она, казалось, лишилась навсегда, когда разряжала ленты тяжелого болтера в космодесантников хаоса и рубила приводы Осквернителя.

«Игра в игре игры!» - Кхан когда-то произнес эти слова, это был единственный раз, когда Ристелл видела его не в духе. Тогда он натолкнулся на цепь ереси, приведшую его не к какому-то возжелавшему темной власти очередному губернатору очередного богом забытого города, а прямо в обитель Инквизиции, к его хорошему знакомому, который решил создать новую империю, вовлекая в свою сеть чиновников высшего уровня. Тогда Кхан так же как и теперь канонисса, оказался один на один с круговой порукой предателей и лжецов.

Но ведь она не одна. Эта мысль была неожиданной для Ристелл. Словно открытие. Сейчас Ависантер Кхан на этой планете, с ним войска Империума и обнаружение базы Темных, как сказал воин Архонта, лишь вопрос времени. Возможно даже, если она вдруг окажется вне зоны действия гасителей псионики, она сможет воззвать к Ависантеру, и он услышит ее. Эти мысли ничуть не облегчали положения наложницы, но дышать ей вдруг стало легче, как будто она являлась частью сил Империума, оказавшейся в тылу врага, она еще может быть полезной, если разберется в хитросплетениях интриг.

Ристелл с силой потянула цепи, злясь, что не может ничего предпринять сейчас же. Девушка подняла взгляд. Опустошитель добрался до очередного горного кряжа, полукругом охватившего пустынную равнину, покрытую какими-то рытвинами, словно окопами, или воронками от взрывов, хотя, похоже, природного происхождения. Проплыв еще немного, корабль замер.

Канудат клонился к закату. Тагентар вращался вокруг оси медленнее Шенуза, и Ристелл знала, что этот закат продлится еще довольно долго.

Очередная остановка, очередной ход по невидимой игральной доске. Ристелл подняла взгляд на лестницу и стала ждать. Ей очень хотелось верить, что она не упустила возможности сделать свой ход.

Воины на палубах, казалось, забегали резвее и некоторые из них принялись собирать оружие и перетаскивать припасы в нижние отсеки. Инкубы, как и следовало ожидать, не тронулись с места. Ристелл невольно восхитилась их выдержкой.

Почему они остановились? Чем вызвана эта суета? И куда ушел Архонт? Канонисса в новом приступе страха представила как вичер в компании Вормаса и Длекари захватывают Реоса, не способного противостоять их объединенной силе. Он не может быть настолько беспечным, чтобы допустить подобное, и он нужен им. Несмотря на утешающие мысли, страх не уходил. Почему ее так пугает возможная судьба Архонта? Он был единственной преградой между ней и Гомункулом…, между ней и теми безумными, полными ужаса, рассказами бежавших из Комморага рабов. Эгоизм не был свойственен Сестрам Битвы, но Ристелл не знала какая из причин в ее ситуации предпочтительней – эгоистичная надежда, что Реос и дальше сможет защищать ее от троицы кровожадных сородичей, пока она не выполнить свою миссию, или…, или то чувство, которое согревает ее, когда Архонт рядом. Ристелл стиснула зубы, изгоняя из головы непрошенные мысли. Так или иначе, она надеялась, что с Архонтом все в порядке, он ей нужен и ее чувства не важны.

Внезапно Ристелл заметила какую-то вспышку с левого борта с той стороны, где горный кряж отделял равнину от безжизненной пустыни. И в одно мгновение она получила ответы сразу на два мучавших ее вопроса. Объяснилась и остановка Опустошителя и суета на нем. Они прибыли.

Первыми Ристелл увидела бегущих ровным строем к Опустошителю солдат, полностью закованных в броню. Они словно выскочили из другого мира, внезапно появившись посреди голой равнины, но почти в тоже мгновение, то там, то здесь, стали вырисовываться как врата на Шенузе, казармы, посадочные платформы, штабные здания и гудящие от энергетических защитных полей плазменные турели. Это было невероятное зрелище, и Ристелл невольно вздохнула, когда укрытая вечерними сумерками равнина засияла тусклым сиреневым светом, излучаемым готическими зданиями. Это были всего лишь базовые постройки, приземистые и вмещающие ровно столько сколько нужно, и канонисса невольно представила себе Коммораг, в котором, как рассказывали пленники, изящно выстроенные башни пронзали своими шипастыми крышами небо и, хоть варп энергия точно так же освещала все вокруг, сумрак всегда находил себе место, укрывая тех, кому это было нужно. Ристелл впервые увидела стационарный лагерь Темных Эльдар, полностью укрепленный с разношерстными отрядами, черными стаями снующими по сумрачным улочкам, он производил какое-то потусторонней впечатление.

Опустошитель медленно заскользил к ближайшей посадочной платформе. Войны на палубе спокойно оперевшись на ограждения наблюдали за своими соратниками, которые в свою очередь провожали взглядами личный транспорт своего Повелителя.

Пока Опустошитель двигался к платформе с пневматическими захватами, Ристелл насколько позволяли цепи и загораживающие обзор борта и трон, пыталась рассмотреть лагерь Темных. Ближе к лагерю Опустошитель стал взбираться вверх по холму, и канонисса могла видеть только дальние турели, напоминающие тотемы, окружающие периметр, и шпиль главного штаба – высокой башни, сияющей тем же потусторонним светом, что и другие здания. Внезапно опустошитель накренился, завершая подъем и Ристелл, пытавшаяся рассмотреть одну из турелей за правым бортом, судорожно вздохнула от сковавшего ее ужаса. Из-за борта медленно выплывала в какой-то паре метров от корабля, еще одна башня, напоминающая формой истыканный шипами торт, вот только там, где предполагались «ягодные украшения», торчали стальные клыки, на которые были подвешены заляпанные кровью клети. С отвратительным скрипом они покачивались почти над самой палубой Опустошителя, и Ристелл успела разглядеть, что-то напоминающее человека в одной из клеток.

Вдруг с палубы рабов раздались выстрелы. Темные, забавы ради, стали обстреливать клети слабыми зарядами, пытаясь вы-звать у гниющих заживо рабов, какой-то отклик. Но похоже все пленники на этой башне уже давно были мертвы. Канонисса шепотом прочла молитву Императору во спасение несчастных душ, и внезапно один из стрелков послал заряд в клетку, которая как раз свисала над палубой Архонта. Вспышка плазмы выбила искры из прутьев клети, и они посыпались на тронную палубу…и вместе с ними, прямо к ногам канониссы упал опаленный, забрызганный кровью, кусочек ткани, на котором Ристелл отчетливо разглядела Имперского орла – гвардейскую нашивку.

Девушка не могла оторвать взгляд от символа Имперских войск, она чувствовала какую-то символичность, но не могла понять, что за знак ей послан. Возможно пленный солдат сорвал этот кусок ткани, чтобы перевязать рану…, а может проклял Императора и сорвал его символ, мучаясь от боли. Внезапно прямо в центр нашивки вонзилось острие алебарды, один из неподвижных доселе Инкубов насадил ткань на копье и выбросил кусок гвардейской формы за борт, затем как ни в чем не бывало, вернулся на место. Ристелл не сразу осознала, что смотрела на все его манипуляции, яростно сжав кулаки и стиснув зубы, взглядом обещая ему медленную и мучительную смерть. Разумеется, Инкуб на это никак не отреагировал.