Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

Повелитель смерти взял оттуда шкатулку, положил её на стол и, не глядя на пленницу, проговорил:

– Разве это может сравниться с тем, что ты видела только что!

С этими словами он открыл ящичек и достал Бронзовую книгу!

Девушка зажала рот рукой, чтобы не закричать.

Наслаждаясь произведенным эффектом, жрец Пуатхотеп развернул её на первой странице и, повертев в руках, добился появления "божественного сияния Сета".

– Ну, и кто более велик? Я или ваш жалкий божок?! – самодовольно заявил он, небрежно бросая реликвию в ларец.

Воспитанная на страхе перед богами и почтении к их жрецам, Анукрис чувствовала себя раздавленной. Только что на её глазах страшный старик превзошел самого бога мудрости! А как святыня, которую даже нельзя видеть простым людям, могла оказаться в этой норе змей? Только изза предательства самих жрецов! Целостность мира в сознании девушки дала трещину.

Чтобы добить её окончательно, Повелитель смерти подошел к длинному столу, взял блестящий кувшинчик и плеснул в чашу. Над ней со змеиным шипением поднялось облако зеленого дыма. Удовлетворенно кивнув, он провел по столу какойто палочкой, и на конце у неё вспыхнуло пламя. Старик зажег светильник, стоявший под серебряным зеркалом, и коротко проговорил, ни к кому не обращаясь:

– Мясо на стол!

– Что? – встрепенулась пленница.

– Пойдем, – тихо сказал Якуануб. – Если не хочешь, чтобы пришел Страж покоев.

– Нет! – вздрогнула Анукрис и безропотно позволила уложить себя на стол и привязать ремнями. Неудобное платье задрали, прикрыв лицо.

На этот раз Повелитель смерти осматривал её особенно долго и тщательно. Его длинные, холодные пальцы напоминали конечности трупа, а непонятное бормотание походило на безумные заклинания.

– Она вполне здорова для опыта, – удовлетворительно проговорил он, и девушка услышала плеск воды, очевидно старик мыл руки. – Новое лекарство оказалось очень эффективно.

– Вы больше, чем волшебник, Повелитель! – с придыханием сказал помощник. – Вся мудрость древних пред вашими знаниями все равно, что светильник перед солнцем.

– Как себя чувствует Бунак? – прервал его излияния хозяин.

– Здоров и полон сил! – бодро ответил Якуануб.

– Значит, завтра с утра попробуем первый раз.

– Простите, Повелитель, – промямлил помощник. – Разрешите сказать?

– Говори?

– Вы собирались ночью понаблюдать за Сотис для вычислений гороскопа.

– Ах, да! – озабоченно проговорил старик. – Надо будет подольше поспать.

– Можно провести опыт после обеда?

– Нет! – резко одернул помощника Пуатхотеп. – Важные дела надо делать только с утра.

– Тогда послезавтра?

– Да. Развяжи её.

Анукрис села на столе и стала поправлять платье.

– Я никогда не обманываю, – сказал Повелитель смерти, возвращаясь в кресло. – Ложь – удел трусов и слабаков.

Якуануб стащил пленницу со стола и ткнул в спину. Она подошла и распростерлась перед хозяином подземелья.

– Мне интересно, сможешь ли ты родить ребенка от быка?

Анукрис подумала, что ослышалась, и невольно приподнялась.

Нога евнуха уперлась ей в плечо и заставила ткнуться лицом в неровные плиты пола.

– Я слышал, что у одной царицы был сын от быка, – улыбаясь, пояснил Повелитель. – Вот хочу проверить, возможно ли такое.

– Я женщина, а не корова! – возопила пленница и тут же получила сильный удар ногой в бок.

– Какая разница?! – удивился Повелитель смерти и повысил голос. – Ты такое же тупое животное, как и корова! Женщина лишь сосуд для рождения детей! Во всем остальном это никчемные, глупые, развратные существа, не достойные ничего кроме презрения!

– Не гневайся, Повелитель! – помощник рухнул на пол рядом с испуганной Анукрис. – Люди недостойны этого!

– Никто не слышал, чтобы газель рожала от собаки, а львица от кабана! – упрямо бубнила пленница.

– А о тех чудесах, что ты видела здесь, ктонибудь слышал? – презрительно фыркнул старик. – Я превзошел самого бога!

Пленница затихла.

– Ты видела моих рабов? – расходившись, продолжал хозяин подземелья. – Это я сделал их такими! И буду делать все, что захочу! Поняла, мясо?

– Да, Повелитель, – тихо прошептала девушка.

Удовлетворенно откинувшись на спинку кресла, старик продолжил уже тихим голосом.

– Если не сможешь забеременеть от быка, я отдам тебя Убисту. Он единственный здесь, кто может сделать ребенка. А потом я вскрою тебя и узнаю, как он выглядит.

Повелитель смерти захихикал как мальчишка, узнавший какуюто постыдную тайну.

– У меня уже есть зародыши, – он кивнул на ряд завязанных горшков, выстроившихся на длинной полке. Но мне интересно, как выглядит совсем маленький!

"Он не в себе, – с безнадежной обреченностью подумала Анукрис. – Сумасшедший!"

– Отведи мясо назад, Якуануб, – устало распорядился старик. – Пусть готовится к первому свиданию.

Прежде чем вернуться в гостеприимный подвал, Александр завернул к роднику, напился и наполнил флягу. Голова гудела как древний компьютер, переваривая гору информации. Восемь вооруженных охранников снаружи подземелья и один особый внутри. Двое сторожат дорогу, один сидит на крыше храма, пятеро почти не выходят из него.

В храме же находится и один из входов в подземелье, второй расположен на кухонном дворе. Но оба они ведут в комнату, где дежурит непонятный стражник, скорее всего ктото вроде телохранителя Наставника.

Естественно, с одним, даже очень сильным, легче справиться, чем с шестью. Но охранники из храма в любой момент могут прийти ему на помощь. Так что резать надо всех. Вот только как?

Погруженный в свои мысли, Алекс добрался до развалин храма Себера, где внимательно осмотрел нож, заклинивший плиту. Судя по царапинам, "голубой евнух" все же пытался выбраться наружу.

Юноша убрал клинок и повернул рычаг, открывая люк. Подойдя ближе, заглянул внутрь и прислушался. Из подвала донесся тихий храп с легким присвистом.

Тулаум спал, бесстыдно развалившись на кровати. Пахло испражнениями и вином. Под столом валялись два пустых кувшина, но, насколько помнил Александр, при его уходе их оставалось три. Неужели этот холощеный боров все выдул? Стараясь не шуметь, юноша приподнял крышку сундука. Убедившись, что вино еще осталось, он с грохотом её опустил.

Евнух заорал дурным голосом, свалился с кровати, завизжал, но прежде чем Алекс открыл рот, чтобы выругаться, неожиданно замолчал, уставившись на юношу полусонными глазами.

– Что уставился? – усмехнулся Александр.

– Вы, господин… Я тут…, – Тулаум водил руками. – В общем, я…

– Юбку надень! – велел Алекс. – И давай лепешки печь. Есть хочется.

– Вы уже вернулись? – наконец, смог выговорить пленник.

– Дела задержали. Пойду завтра.

– А я?

– И ты со мной, – кивнул юноша.

Широкая физиономия евнуха расплылась в довольной улыбке.

Они произвели необходимую уборку, и пленник приступил к приготовлению лепешек, а Александр углубился в размышления, не забывая краем глаза приглядывать за келлуанином.

– А ты научился, – одобрительно заметил юноша, отрывая кусок лепешки и макая его в плошку с маслом. – Вкусно.

– Благодарю, господин, – Тулаум склонился в глубоком поклоне. – Я не достоин таких слов.

– Подгорит! – прервал его излияния Алекс. – Головешки будешь есть сам!

Начинающий хлебопек всполошился и поспешил снять с круглого камня, лежащего в центре очага, небольшую лепешку из пресного теста.

– Вина, господин? – как заправский официант предложил он юноше. Но тот покачал головой.

Тулаум закончил ужин, когда в подвале стояла уже глубокая темнота, нарушаемая только робким светом угасающего очага. Александр зажег светильник.

– Спать ступай в клетку.

– Почему, господин? – возопил оскорбленный евнух. – Разве я не дождался вас и ушел?

– Но ты хотел, – вздохнув, покачал головой юноша.

– Нет, господин, – энергично запротестовал пленник. – Клянусь Сетом, Себером и Исид, матерью всех богов!