Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары (СИ)

Что же до второго, то у Битого вообще не укладывалось в голове, как можно помогать таким людям. У самого бывшего марина, а ныне Воина Храма, руки были хоть и по локоть в крови, но это была кровь, пролитая в честном бою. Мракс же убил в своей жизни только восемь человек. Восемь женщин и девушек, которых сначала изнасиловал, а потом, чтобы замести следы, лишил и жизни. По мнению Битого, говорить о какой-то помощи этому мерзавцу было просто кощунственно. Попади Гручо в его руки в былые годы, марин бы поступил предельно просто: веревку на запястья, камни в рубаху, мешок на голову и за борт. Зная трепетное отношение изонистов к любой жизни, он не сомневался, что совершить самосуд над душегубом отец Огустин не позволит, но полагал, что в убежище мерзавец допущен не будет. Пусть идёт своей дорогой. Либо звери съедят, либо стражники отловят и отправят на свидание с палачом. Как считал Битый, и то и другое Гручо Мракс заслужил сполна.

Однако, старый изонист вынес другое решение: душегубцу было разрешено прожить в обители целых восемь дней, осьмицу — говоря на языке этих мест, в течение которой Огустин намеревался говорить с ним о грехах и необходимости покаяния. И хотя в покаяние такого мерзавца Воин Храма верил не больше, чем в покаяние инквизитора, но спорить со старшим священником, конечно, не посмел. Только старался держаться подальше от душегубца, словно боялся обмараться. Да и то сказать, Гручо больше сидел в своей хижине, словно крыса в норе.

— Ничего, Битый, скоро уже ты поедешь в родные края и увидишь свою семью, — улыбнулась Тиана.

Он тоже улыбнулся в ответ.

— Скорее бы. Чем ближе этот день, тем медленнее ползет время.

— Неужели тебе тут так плохо?

— Мне не плохо. Но я очень соскучился по родным. А ты разве не скучаешь?

Молодая женщина задумалась. В далекой Лагурии у неё остались муж, сын, отец, сестра и множество подруг. Скучала ли она по ним? Конечно, да. Но не настолько, чтобы рваться к ним, как рвался к своей семье Битый.

— Ладно, что-то размечтались мы с тобой, — вздохнул Воин Храма. — Давай, засыпай еще ржи, а то не успеем лепешки к ужину приготовить.

Тиана зачерпнула горсть зерна из стоящего рядом глиняного блюда и всыпала его в ручную мельницу. Затем засыпала вторую. Мужчина взялся, было, за рукоятку, но не успел сделать и пары оборотов, как в голове у обоих прозвучал голос Стража.

— "К приюту приближаются незнакомцы!"

— "Где они?" — напрягся Битый.

— "За рекой".

— "Много ли их?"

— "Не могу сказать точно. То ли пятеро, то ли полдюжины".

— "Ты — и не можешь сказать?" — удивился Воин Храма.

— "Я не всесильно", — Страж относил себя к среднему роду. С одной стороны, это было правильно, поскольку он не был ни мужчиной, ни женщиной. Но Битый, общаясь с ним, всё время сбивался на обращение в мужском роде. Всё же быть стражем более пристало мужчине, нежели женщине. Хотя, были в его землях такие воительницы, по сравнению которых многие мужчины — дети сопливые.

А Страж пояснил, то есть пояснило, свою мысль:

— "Это не обычные люди. Но я не вижу в них угрозы".

— "Встретьте их", — включился в мысленный разговор Огустин. Старый священник был то ли в своей хижине, то ли где-то ещё, но это не помешало ему внимать ментальным переговорам. — "Битый, будь осторожен, но дружелюбен. Тех, кто приходит с добром, нельзя оскорблять подозрением. Иссон учит, что лучше по ошибке увидеть во враге друга, чем в друге — врага".

— "Как прикажешь, наставник".

Мужчина поднялся с чурбака, на котором сидел.

— Я пойду с тобой, — заявила Тиана.

— Нет, ты останешься здесь. Кому-то же надо намолоть муки и приготовить лепешки. Приход даже необычных людей — ещё не повод, чтобы оставить весь приют без ужина.

Глаза молодой священницы гневно вспыхнули.

— Всегда вы, мужчины, смотрите на женщин, как на прислугу.

— Я — Воин Храма, Тиана, — обернулся Битый на выходе из хижины. — Безопасность обители лежит на мне. Ты же знаешь, что Воином Храма может стать и женщина. А если нашим гостям понадобится духовное наставление, то давать им его станешь ты, а не я. И я не стану жаловаться, что вы, женщины, смотрите на нас, словно на боевое мясо.

Тиана в ответ улыбнулась, сменяя гнев на милость.

— Ладно, так и быть, иди один. Только смотри, возвращайся целым и здоровым. Иначе некому будет меня защитить от ужасного душегубца Гручо.

Она скорчила страшную рожу, а потом расхохоталась. "Девчонка!", — подумал Битый, выходя во двор. — "Какая же она ещё девчонка. Она всего лишь хотела меня приободрить, не понимая, что так шутить нельзя".

Приют изонистов располагался на вершине невысокого плоского холма и представлял собой дюжину круглых каменных домишек, да молельню. Всё это было обнесено стеной высотой примерно в полтора человеческих роста, сложенной из больших кусков известняка сухой кладкой. Местами, правда, для крепости стену промазали глиной. С восточной стороны снаружи к стене примыкал небольшой бревенчатый хлев. Над входом была устроена неширокая арка, с плоской крышей, укрытой деревянным настилом и обнесенной невысокими перильцами. Эта крыша использовалась как смотровая площадка: на неё вели небольшие деревянные лесенки по обеим сторонам арки. Кроме того, деревянный настил скрывал небольшую нишу в перекрытии арки, в которой размещался Страж.

Подниматься на площадку Битый, однако, не стал: на противоположном берегу реки сразу начинался густой хвойный лес, разглядеть в котором путников было практически невозможно. Вместо этого марин вышел за ворота обители и, не спеша, спустился к речке. Воин Храма решил подождать незнакомцев на берегу, а заодно и проверить ближние рыбные вешки. Вытряхнув на землю пяток форелей, он поинтересовался у стража:

— "И где твои незнакомцы?"

— "Скоро будут", — пришел тотчас ментальный ответ. Сила Стража была велика, по меньшей мере, такая же, как и у наставника Огустина. А может, и того больше. К тому же, если священник использовал свои способности для осмотра окрестностей лишь иногда, то Страж только и делал, что без устали обшаривал долину в поисках чужого разума. Битый усмехнулся. Без устали… Откуда взяться усталости, если Страж — не живой. Чистый разум, заключенный в камень. Чему там уставать?

От этих мыслей его отвлекло появление незнакомцев на опушке леса. Битый сразу понял, почему Страж не смог точно определить их число: одного из путников несли на носилках. Видимо, он то терял сознание, то приходил в себя, вот Страж и сбивался со счета.

— Эй, почтенные, куда путь держим? — громко крикнул Битый на морритском языке.

— Да пребудет с тобой Иссон, почтеннейший, — ответил ему невысокий молодой мужчина в сером плаще, тот, что нес носилки спереди. — Мы ищем помощи, наш друг в беде.

— Да пребудет Иссон и с вами, путники. Обитель его открыта для всех, кто нуждается в помощи. Я покажу вам удобный брод.

Брод был совсем рядом, в какой-то сотне песов от того места, где путники вышли к берегу. Всего их было шестеро. Раненый на носилках, двое мальчишек и трое мужчин. Битый отметил про себя, что первое впечатление было обманчивым: человек, вступивший в разговор и произнесший ритуальное приветствие изонистов, вовсе не был низкорослым. Нормального он был роста, примерно такого же, как и сам Битый. А показался он марину сначала низким потому, что двое остальных мужчин были необычно высокими. Но на этом необычность путешественников не исчерпывалась. Бросались в глаза ещё два странных обстоятельства. Во-первых, высокий мужчина в тёмно-фиолетовом плаще, тот, что шел рядом с носилками выделялся страшным шрамом, покрывавшим правую половину головы и необычным цветом волос на неповрежденной её части. Дополняла список странностей редкая в этих краях черная кожа незнакомца. Похоже, калека был нечкой. Похоже, для остальных это не было поводом им помыкать.

Ну а во-вторых, привлекал внимания конь, которого вёл в поводу один из мальчишек. Своими размерами он чуть превышал пони, но тащил на себе такое количество поклажи, которое более подобало битюгу. Да и ещё здоровенные уши чуть ли не в целый пес длиной… Без магии здесь явно не обошлось. Значит, среди путешественников был либо маг, либо человек настолько богатый, что способен оплатить волшебнику такую работу.