Между светом и тьмой (СИ)

Каждая декорация, каждая картина, статуэтка, резьба, маленькие лампочки, все, что находилось в этом театре, создавало феерию чего-то сказочного, мистически тайного и нереального. Поднимаясь по лестнице, гости погружались в атмосферу волшебного мира, где их встречали пристальными взорами, со стен и потолка: феи, ужасные колдуньи, прекрасные принцессы и воинственные принцы, огнедышащие драконы, очаровательные русалки, легендарные эльфы, которые играют волшебную музыку на своих золотых арфах, устрашающие тролли и чудовища со зловещими оскалами. Роскошь золота и обстановки, блеск архитектурного шедевра переплетался с полумраком таинственности, красота современности совмещалась с мистикой готики.

Мерцающий поток света сменился на мягкий солнечный свет. Ступив вперед, Ирена оказалась внутри каменного дома с высокими окнами. Холодные плиты пола, отдавали эхом при каждом ее шаге. Дверь дома отворилась и на пороге возникла фигура светловолосой амазонки крепкого телосложения. Ее волосы были заплетены в мелкие косички, а на челе сверкала тонкая корона из черной стали с белыми камнями. Тело амазонки было облачено в легкие кожаные штаны и кофточку, поверх которых она надела стальные доспехи, что покрывали ее туловище, колени и кисти рук. Руки амазонки были покрыты татуировками в виде ястреба с мечом и переплетенных змей. Ирена приветливо обняла амазонку.

— Глэдис, я рада вновь, видеть тебя.

— Моя королева. Мое сердце воина, наполняется светом и счастьем, когда ты приходишь.

Амазонка склонила голову в почтение к своей королеве. Ирена с грустью заметила пряди седых волос, что появились у Глэдис, первые признаки увядающей молодости. Гладкую кожу воина, прорезали мелкие морщинки, что закрались у глаз и рта, красивой женщины. Ирена ласково дотронулась до лица Глэдис.

— Ты стареешь. Годы летят, безжалостно оставляя свои отпечатки на наших телах.

Голос королевы прозвучал печально.

— Только не на тебе. Ты все так же молода и прекрасна, как в первый день нашего знакомства.

Теплая улыбка засияла на губах амазонки, но в ее глазах промелькнула скрытая грусть. Ирена ответила ей улыбкой, вспомнив тот день, когда впервые пришла к амазонкам в поисках помощи. Однако за это ей пришлось сразиться с королевой амазонок. Она получила победу в смертельном бою, за что гордое племя свободных воинов нарекло ее своей новой королевой. Столько лет прошло с тех пор. Амазонки, верно служили ей, защищая свою королеву и ее детей от врагов и опасности. Мир амазонок был единственным местом, где она чувствовала себе в безопасности и могла доверить им свое самое дорогое. Жизнь своего ребенка.

— Мы не властны над ходом времени и не стоит жалеть об утраченном.

— Я ни о чем не жалею. Все чему было суждено осуществиться — произошло. Мне нечего больше желать, — отвернувшись от королевы, грустно проронила Глэдис.

— Ты не справедлива к себе. Мое предложение еще в силе. Тебе стоит только пожелать и ты свободна жить так как сама того захочешь. Все в твоих руках.

— О, нет, моя королева. Я слишком стара для того, чтобы начинать все сначала. Да и зачем? За свою длинную жизнь я познала огонь страсти настоящей любви, горе потери и не хочу искать им замену. Теплые воспоминания былых утраченных дней, освещают и согревают мое существование. Моя жизнь вновь наполнилась смыслом, когда ты как свет луча засияла в ней. Для меня честь служить тебе и моей принцессе, — с гордостью ответила Глэдис, дотронувшись мягко до руки королевы.

Ирена вздрогнула и смущенно опустила глаза.

— Как она?

— Идем со мной, и сама увидишь.

Глэдис отворила деревянную дверь, и они вдвоем вышли на шумную улицу, что была заполнена голосами амазонок. Поселок жил своей жизнью, все занимались повседневными делами. По улице ходили в разные стороны женщины.

Справа в стороне, возле больших в человеческий рост сосудов, сидели женщины и занимались покраской и шитьем кожи. Немного в стороне, у двухэтажного здания построенного из глины и кирпича, с открытыми нараспашку окнами и дверьми, происходил процесс приготовления пищи к обеду. Амазонки жили общиной, у них все было общее: работа, охота, еда, трофеи, радости и горе. Еду готовили для всех, как и все остальное. Со стороны большого каменного здания, раздавались звонкие звуки, ударов молота по стали. Это была кузня, где в огне жаровни, раскалялась сталь и жидкая густая масса, преобразовывалась в оружие и другие металлические изделия. Вдаль по улице через три дома, на широком покрытом песком поле, молодые амазонки познавали древнее искусство боя своих предков. Ирена подойдя к ограде поля, остановилась, приникши к столбикам, и с любопытством увлеченно наблюдала за девушками, которые с кошачьей гибкостью двигались в бою, ловко орудуя мечами и топорами.

Ирена пораженно покачала головой. Эти юные амазонки, что разъяренно размахивали оружием, с жестокими оскалами на губах, были еще совсем детьми, не старше Лили, но это были уже не дети, а воины, готовые в любой момент вступить в смертельный бой. Амазонки начинали познавать искусство боя в шесть лет. Они не дарили материнской любви и заботы своим детям, считая, что это излишнее, надмерная ласка может пагубно сказаться на развитии будущего воина. Слишком много любви и ласки могут привязать мать и дочь, нарушить жизненный порядок их общины, превратить сердце воина в трусливого предателя. Любовь порождает страх, а страх — ненависть, что в свою очередь, зарождает семена злости и предательства. Детей отрывали от их матерей и воспитывали вместе, как будущих амазонок, непобедимых бесстрашных воинов.

Такая же участь постигла и ее дочь. Глэдис отклонила полог занавеси и впустила королеву в светлую, покрытую шкурами комнату, где играли дети. Атмосфера в детской показалась странной неправильной для Ирены. Все игры детей амазонок отличались от игр детей ее мира. Маленькие девочки, играли не в куклы, а изображали воинов в сражении. Детям не запрещали драться, а наоборот, поощряли.

Среди всеобщего крика и хаоса, Ирена пыталась рассмотреть свою дочь, но все ее попытки узнать Антонию, оказались напрасными. Отчаяние овладело ее мыслями. Как она могла не узнать своего ребенка, не почувствовать? Глэдис наблюдая за королевой, заметила померкший растерянный взгляд, что блуждал по лицам детей. Она махнула рукой, сидевшей на стуле у окна амазонке со светлыми медовыми волосами и приятной внешностью, и указала на девочку с белыми локонами, которая как истинная фурия, размахивала кулаками, разгоняя других детей от себя. Амазонка подвела к ним девочку и тихо вернулась на свое место. Ирена стояла молча, рассматривая сверху вниз маленькую девочку, с волосами цвета луны и серыми огромными глазами. Волосы Антонии растрепались, глаза с любопытством уставились на высокую красивую женщину в длинном сером платье и заплетенными в косу каштановыми волосами. Она и раньше встречалась с этой женщиной, перед которой все воины ее народа трепетно склоняли свои головы и почтительно называли королевой. Девочка знала, что это ее мать, но не понимала значения сего слова. Для нее эта женщина была чужой.

— Вот твоя дочь королева, — сказала Глэдис.

Ирена со страдальческим лицом присела на корточки перед девочкой и трясущимися руками притянула ее хрупкое тельце к себе.

— Моя Антония. Ты так выросла. Прости, что не могу часто приходить к тебе, — прерывистым шепотом произнесла Ирена, глядя прямо в глаза ребенку.

— Отпусти меня, все же смотрят. Я не хочу, чтобы меня считали неженкой. Отпусти.

Антония настойчиво оттолкнула от себя руки матери. В серых глазах ребенка, загорелись искры злости. Ирена обижено посмотрела на дочь и непонимающе перевела взгляд на Глэдис.

— Почему, она так со мной? — разочарованно с ноткой злости, прошипела королева.

— Ты для нее чужая. И, кроме того, чего ты ожидала? — спокойно ответила Глэдис. — Ты отдала ее на воспитание амазонкам. Антония растет, как и все наши дети. Она не знает ласки и материнской любви. Через год, она ступит на свой путь воина.