Пронзая ветер (СИ)

Отыскав недостающие части гардероба, она спешно привела себя в порядок и выглянула из фургона. Стемнело, и представление подходило к концу. Площадку ярко освещали факелы.

— Итак, дамы и господа, и напоследок вас ждет номер века! — торжественно провозгласил Линнок. — Ваш покорный слуга Линь Изворотливый против всемирно известного силача Ужа Всемогущего. Делайте ставки, господа! Ловкость против силы! Кто победит?

Папаша Мот с одной стороны, русоволосая валгавка с другой, двинулись по кругу с огромными подносами. Мужчины срывали со своих дам серьги, кольца, бусы.

— Уж! Уж! Уж! — скандировали одни, и горка украшений на подносе Папаши Мота быстро росла.

— Линь! Линь! Линь! — не отставали другие, наполняя поднос русоволосой.

Узнать, чем все закончиться, Ланетта не успела.

— Лани, — негромко окликнул Коросс. Он ждал ее по другую сторону фургона, держа за недоуздок неоседланную кобылу. — Хочу показать тебе одно место. Это не очень далеко.

Молодой человек закинул девушку на лошадь и следом запрыгнул сам. А потом они полетели к темнеющему невдалеке лесу.

Коросс сидел как влитой, крепко прижимая к себе девушку. Лошадь мчалась стрелой, а его губы и руки продолжали дарить острое наслаждение, от которого хотелось кричать. Вот объятия стали крепче, и кобыла, резко свернув, рванула вдоль кромки леса. Потом новый поворот, а следом прыжок над поваленным деревом, стремительный галоп сквозь редкий пролесок. И, наконец, лошадь резко остановилась, вставая на дыбы, у небольшого озера…

Облака разошлись, и две луны, одна на небе, другая на водной глади, осветили полянку мягким светом. Удивительно, но место тоже было знакомо. Оно наполняло душу светлой радостью. Ланетта присела на берегу, окунула руки в мягкую воду и прижала их к пылающим щекам.

— Нравиться? — тихо спросил Коросс.

— Очень! Вот только…

— Что? — он смотрел на нее так, словно от ее ответа зависела вся его жизнь.

Она задумчиво окинула озеро взглядом. Ветер ласково перебирал островки осоки. Где-то в лесу пронзительно вскрикнула неясыть, ненадолго прервав соловьиные трели. В траве стрекотали кузнечики, а с озера раздавался нестройный лягушачий хор. Лес дышал жизнью…

Запах. Для полноты ощущений не хватало тонкого пьянящего аромата луноцвета, что цвел в начале лета в палисаднике Лэпиуса. Больше ни у кого она не видела ничего подобного. Люди в ее городке предпочитали нарциссы да тюльпаны, а не хрупкие колокольчики на тонких ножках. Зато в полнолуние они становились чарующе прекрасными, превращая мир в сказку. В полночь они поднимали головки, раскрывали настежь лепестки и начинали мягко светиться, источая волшебный аромат. В такие ночи они с учителем любили сидеть на крылечке, слушать трели соловья, любоваться красавицей луной и белыми звездочками в темной траве.

— Жаль, что сейчас не цветет луноцвет, — вздохнула девушка.

— Арона, — выдохнул Коросс.

Он потянулся к ее губам, но Ланетту как молния пронзила. Оттолкнув Коросса, она уставилась на него, не веря тому, что услышала.

— К-как ты меня назвал? — слегка заикаясь, спросила она.

— О, Сила, — простонал он, — Лани, прости меня.

— Скульптор сделал меня похожим на Арону — девушку из твоего прошлого, но я не она, — медленно проговорила Ланетта. — Это ведь ее Бул называл чужачкой и синеглазой ведьмой? А когда я надела валгавскую одежду, сходство усилилось. И ты решил обмануть самого себя.

Все вдруг встало на свои места. С какой-то странной для себя отстраненностью, она продолжила:

— А ведь после той ночи, ты тщательно избегал продолжения отношений. Первое время я благополучно обманывала себя, объясняла твою холодную доброжелательность занятостью, усталостью, стрессом. Но потом осознала, кто ты и кто я. Вспомнила твое предостережение держаться от тебя подальше. Вняла советам Линнока. Мне было сложно, но, думаю, в конце концов, я бы справилась со своими глупыми мечтами. Кажется, у меня даже стало немного получаться обуздать свои чувства и отстраниться от тебя, но путешествие по старым местам взволновало тебя. И ты решил ненадолго забыться, представить, что я — твоя любимая, потешить себя самообманом. Но что будет со мной, когда твое наваждение пройдет, и ты снова вспомнишь, кто ты, и кто я?

— Я всегда помню, кто ты… Лани, позволь объяснить…

— Что объяснить? Что ты всегда помнишь?!? То, что я Источник Силы? Ну, конечно, всему объяснение Сила! Такому накалу страстей, наверняка, простенькое колечко не преграда! Вот только я надеялась, что заслужила хоть какое-то уважение с твоей стороны…

Коросс попытался возразить, только девушка не позволила. Ей нужно было высказаться. Каждое слова, вырывающееся из нее, несло освобождение. Но какой мрачной и унылой была эта свобода!

— Хотя о каком уважении может идти речь? — торопливо бормотала она пересохшим ртом, стараясь не разрыдаться. — С моей стороны, очень самонадеянно рассчитывать на привязанность. Я всего лишь экспериментальный образец, кукла, Источник Силы переправленный с помощью твоей магией в этот мир. Источник проклятой Силы! Вы готовы поубивать друг друга из-за него! Ведь цель оправдывает средства. И все твои игры со мной — здесь нет ничего, кроме желания держать меня на привязи, пока не удастся доставить в заранее подготовленную клетку. А не получиться по-хорошему, будешь себя вести со мной по-плохому.

— Я не права? Тогда посмотри мне в глаза и скажи, что я не права.

Но он молчал, словно окаменев. Она вздохнула и побрела прочь в ночной лес.

— Лани, постой, — опомнился он.

Она не послушалась. Но уже через несколько шагов ее ноги словно вросли в землю. Ланетта горько рассмеялась.

— А вот и доказательства моих слов.

— Я отпущу тебя, только выслушай, — умоляюще проговорил он. — В лесу не безопасно. Позволь, я провожу тебя.

Она безразлично смотрела на него, не говоря ни да, ни нет. Коросса поник.

— Просто садись на лошадь. Но обещай, что поедешь к фургону и ничего не будешь предпринимать, пока не найдешь Линнока… Обещай, Лани, и я отпущу тебя.

Она кивнула и направилась к лошади.

Лесные кошмары

Лошадь, чувствуя, что наездница не обращает на нее никакого внимания, скоро перешла с галопа на неторопливый шаг. Периодически она останавливалась и подбирала бархатистыми губами особо приглянувшуюся травку. Небо заметно посветлело. Проселочная дорога узкой лентой огибала лесистый холм. С другой от нее стороны раскинулось широкое льняное поле. Впереди уже замаячили три дуба, а за ними и Голубой Дол. Путь назад оказался совсем не таким близким, как думалось вначале Ланетте. Но ей и не хотелось спешить. Когда будущее безрадостно, какой смысл к нему стремиться? Мысли в голове под стать шагу лошади двигались лениво, то и дело обрываясь, оставляя за собой провалы пустоты.

Треск кустов заставил лошадь и всадницу встрепенуться. Кобыла настороженно повернула голову в сторону шума, прядя ушами. Ланетта подобрала поводья и проверила на всякий случай на месте ли ее стилеты.

— А-ии-э, — раздалось жалобное мычание, и из густой поросли выполз Ужик.

Выглядел силач ужасно: из спины торчал арбалетный болт, одежда пропиталась кровью, а на перепачканном лице застыла гримаса боли и отчаяния. Девушка соскочила с кобылы и бросилась к раненому. Вблизи все было еще хуже. Болт — она нервно сглотнула — вошел очень глубоко и смотрелся отвратительно неуместно на этом сильном теле. Но вытащить его она не решилась, боялась сделать только хуже.

Коросс! — вспыхнула мысль, зажигая в сердце надежду. Ну, конечно, Коросс! Он же маг, и он сведущ в медицине. Но вести к нему Ужика нельзя. Это может повредить ему. Да и как забросить силача на спину лошади, Ланетта плохо представляла. А вот отыскать Коросса и привезти сюда — это был выход. Только бы Ужик дождался. И следовало срочно придумать, как остановить кровь.

— Ужик, я сейчас за Короссом поеду. Он поможет. Все будет хорошо милый. Вот увидишь, все будет хорошо. Только тебя перевязать надо, — чуть не плача, приговаривала девушка, лихорадочно размышляя, как и чем это сделать.