Белый город (СИ)

Как там сказал чахта-джа? "Гникакой маг гне сможет оказаться одгновремегно в десятках точках битвы"… Это, уж, точно! Даже в двух не сможет. Хоть битвы, хоть стройки, неважно… Зачем черт дёрнул его изучать из магии именно тяжёлое ваяние? Предлагали же по-хорошему — учись делать золото, всё остальное само придёт…. И даже прибежит… В кланах работы стало мало…

…Ещё ступенька…

Надо скорее цепочки команд приспосабливать. Вон, глина в корзинах непрерывно плывёт в гору по своей канатной дороге, как будто сама по себе, вот это, действительно, польза! И, главное, все уже привыкли! Только новенькие, да приезжие таращат глаза, хотя там никакого чуда нет и в помине, десяток хассанов вламывает. Нагружают вязкую грязь лопатами, половина из них крутит ворот, а двое вываливают в кучу! Вся хитрость в каменных колёсах — роликах! Никакого колдовства! В любом клане, селении можно сделать то же самое, только пока что никто не просит продать каменные колёса, таскают по-старинке…

…Ещё ступенька…

Сколько там уже натикало, на каменных часах? Семь тикалок с хвостиком… Бог ты мой, вот ведь, страна! До сих пор не привились ещё и названия отрезкам времени… Кто-то, по-старинке, так и говорит "метки", хотя здесь нет ни меток, ни стрелок, ни лучей, ни теней, кто говорит "стукалки", кто "шаги", каждый своё! Начал он в четыре, значит три метки уже отпахал…

…Ещё ступенька…

Давай, давай, кларон, наяривай! Постигай науки, двоечник! Любопытно смотреть, как трава, попадающая под невидимый нож, впечатывается прожилками в ступеньки, оставляя на них зелёные разводы… Крепкие стебли у горных трав, как камни, на которых они находят трещинки для своих корней…

…Ещё ступенька… Ого! А сзади-то сколько! Надо же! Потихоньку, не спеша, а уже добрался почти до самого верха… Ну, да! Вон и часовой скучает, не понимая, почему от всем знакомой тропинки надо прогонять своих же товарищей в сторону, ломиться по пустырю?! Чудит кларон! Скрючился, глаза закатывает, как будто пуговицы растерял и ищет на склоне…. И почему он, воин, должен пропускать занятия для этой блажи?!… Правда, не один, внизу ещё такой же несчастный!…

А потому, господа мальчишки, что хочется видеть вас живыми подольше! С целыми руками и ногами… Хотя, уверенность в своих силах и безопасности, постепенно приходит с каждым новым превращением. Уже можно, пожалуй, что-то новенькое попробовать…. Уйди-ка, рядовой, встань сзади меня, там точно не задену… Последний шаг — площадка наверху! Всё!

— Ну как, брат?!

— Не понял… А как это?… А камень куда исчез?!…

— Я ещё и сам не понял до конца…. Учись, узнаешь…. Всё, сними нижнего, доложитесь дежурному и, марш, в отряд!..

— Ладно…

— Что значит, "ладно"?

— Виноват!.. Понял, снять часового, доложить и в отряд! Можно выполнять?

— Ты из какого клана?

— Из Когтей!

— Иллириец, значит!.. Ну и как там у вас?

— Что, как?

— Жизнь как проходит?

— Нормально…

— А чего же сюда пришел, если "нормально"?

— Так там — тоска! Мы степняки!… Служба и есть служба! Только стучи копытами…

— А здесь?

— Ну!.. Здесь!.. Тут и учёба серьёзнее, и служить интереснее…

— Ты же ещё не был нигде, откуда же "интереснее"?

— Ничего…. Ещё буду… Ребята вернулись, такое рассказывали…. Не поверишь! Рыбы — воины, скала живая, колдовство… Жуть!.. И в Городе чудеса одни…

— Нравится?

— А то!…

— А если нравится, то почему нашивки пустые?

— Не успел ещё…. Я в клане лучший был по бегу, а тут даже норма не получается!..

— Тяжело?

— Есть маленько… Ничего, я упрямый…

— Ну, давай, тогда, выполняй!.. Упрямый…

— Да! Мэтр!

Побежал, счастливый. Маета кончилась, начальник приласкал, чего ещё надо?!… А вот, ему самому пора осмыслить, чему же он учится, в конце концов?… Работать как скульптор?"… взять глыбу и отсечь лишнее…."? Может быть, пора уже и создавать научиться?.. Наверно, да, только придётся ещё подальше уходить от населенных мест, чтобы не навредить своей магией.

А неплохие ступеньки получились, почти до самых мастерских, теперь в гору не придётся скользить с тяжелыми грузами…. А если ещё стеклянные светильники поставить, то и сам король обзавидуется… Ладно, потом… Он научится! И будет только пальцами пощёлкивать, меняя ландшафт, также, как сейчас, утыкая лестницу уже привычными, колдовскими огнями…

— Мро-гааан!!… Мро-гааан!!.. Приказано тебя найти!..

— Что случилось?

— Родные приехали!.. Беги скорей… На площади!..

ОТЕЦ

Отец и мать стали меньше ростом, немного перекосились от возраста, как это и происходит по дороге к старости, но тёплая волна из детства, струящаяся от их глаз, сразу сделала меня маленьким ребенком.

Вокруг сгрудилась многослойная толпа одноклановцев, ожидавших услышать свежие новости и, при удаче, получить весточки от родных, а за их кольцом уплотнялись и мальчишки из соседних селений, тоже жаждущих информации. При всей своей напускной взрослости, они ещё оставались просто детьми и жаждали получить свой глоточек, хотя бы от чужой радости.

Я еле пробился через массу тел, чувствуя мокроту и щемление под глазами, попал в объятия несвязно мычащего отца, как обычно, пытавшегося совсем не к месту сказать нечто чрезвычайно важное, а потом — матери, которая просто и тихо заплакала, как часто делают женщины и не поймёшь, от радости эти слёзы, или от какой-то своей, никому непонятной грусти. Почему-то вспомнились глаза другой женщины, склонившейся над спящим сыном в далёкой жаркой стране…

А потом завертел вихрь такой силы и резвости, что не сразу удалось узнать в обнимающей и щиплющей меня девушке прошлогоднюю угловатую худобу своей сестры, которая, казалось, стала на полголовы выше своего старшего брата. Резкими козлиными прыжками она чуть не сбила меня с ног, пришлось обхватить игрунью за талию и чуть-чуть приподняться вдвоём над камнями площади, чтобы лишить её ноги точек опоры и заставить испуганно повиснуть на моих плечах.

Пока мы так висели, я сообразил, что мои нахальные охламоны сбежали с занятий, и показал им кулак. Большинство, конечно, всё поняли и весело заржали, прекрасно зная, что в мирное время такая маленькая шалость легко сойдёт с рук, и паразитически присосались взглядами к чужому счастью, представляя себя на моём месте. А мне разве жалко? Я и сам веселюсь, когда кому-то хорошо.

Но когда в этих же глазах мелькнул интерес, явно, иного характера, неожиданная ревность кольнула в бок, напоминая, что сестра моя уже не просто девочка, а весьма даже симпатичная особа, будущая невеста, так что, жди беды, кларон!.. И, крепко обняв её, отчего всё тельце вдруг обмякло, спустил нас вниз и ещё раз показал кулак весёлой толпе, продолжавшей улыбаться.

Теперь, в порядке кем-то соблюдаемой очерёдности, в мои руки был втиснут меховой мешок, испуганно хлопающий глазами. Зная, что здесь сейчас начнётся, я просто перелетел с обеими сестрёнками над головами своих архаровцев в сторонку ото всех, не стоять же в эпицентре эмоций, где уже началась раздача гостинцев.

— Байяр!! Есть такой?!. Тебе послание и передача от отца с матерью…. Вурден!! Где ты тут?! Ну-ка, покажись! Мать велела посмотреть, не похудел ли?.. Тебе послание…

Каждый выкрик находил своего адресата, его выталкивали в центр круга, сопровождая перемещение одобрительным гулом, и мой отец выдавал небольшой свёрток, к всеобщей зависти тех, кто не мог ожидать посылок, а потом повисала мёртвая тишина ожидания. Иногда общий выдох сообщал, что названный в дозоре или спит после смены, его послание откладывалось в отдельный мешок до завтрашнего дня. Получившие своё богатство, сразу вытаскивали листки с письмами и утыкались носами в ближайшие светильники.

— Мроган! Они сами читают?!

— ???… А кто им должен читать?

— Что?!. Все умеют?!… Вот эти мальчишки?

— Ириска! Я совсем забыл! Ты же здесь в первый раз! Пошли смотреть!