Барды Мечей(СИ)

Наконец, кончился и полет-падение, и троица неожиданно мягко, так что ноги утонули по щиколотки, упали еще куда-то. Вокруг царила темнота, лишь вспыхивали пробегавшие по столбам-канатам искры да светились драконьи глаза.

- Где мы? - тихо спросил Миура, но в этом не привыкшем к звукам месте голос юноши прозвучал почти оглушительно.

- У корней Мироздания, - ответил дракон. Он сохранял человеческий облик, но голос был таким, какой может быть только у дракона. Негромкий, широкий и сильный, он, казалось, прибоем накрывал, рокоча, все пространство вокруг, - Там, наверху, Ниро прислонился к стволу Древа Миров, на ветвях которого держаться драгоценными плодами наши, обитаемые и не населенные, миры. Здесь его корни, самое сердце Творения. Именно здесь дом оружия, за которым вы пришли.

Миура задрожал. И даже у Ниро опустились плечи под тяжестью услышанного.

- Пойдемте, - и дракон снова двинулся вперед, показывая дорогу.

На этот раз она оказалась недолгой. В трещинах на теле толстого столба воткнуты были два длинных узких меча, на лезвиях которых играли огоньки - на одном голубые, на другом зеленоватые.

- Вот они, - дракон взглядом любовно огладил мечи, не рискуя прикасаться к ним, - Звездное Серебро и Зеленый Луч, краса ночи и прощальный привет уходящего дня, самое прекрасное оружие из созданного когда-либо. Берите и помните - это оружие справедливости и защиты. Не нападения. Ну же, берите, Барды! - и он приглашающе повел рукой-лапой в сторону мечей.

Ниро нерешительно подошел ближе, за ним его юный напарник. Какое-то время они молча стояли рядом, прислушиваясь к своим чувствам, потом протянули руки. Оба к одному мечу. Миура кивнул и взял второй, Ниро, который уже хотел сделать то же самое, достал из трещины тот самый, первый меч, искрящийся звездным светом.

Ничего не произошло, но, похоже, именно это и смущало дракона - глаза его начали наливаться яростным кровавым огнем, за спиной мелькнули призрачные огромные крылья. Мелькнули и пропали.

- Старею, кажется, - со смешком, немного смущенным, что несказанно удивило Ниро, сказал оранжевоглазый старик, - Старею и становлюсь вспыльчивым и подозрительным. Конечно же, вы истинные Барды, иначе не проникли бы сюда, но что-то не так... Клинки отвечают песней на руки Бардов, но где же она? Может быть, все дело в том, что вы, люди, не умеете слушать самих себя, больше прислушиваясь к другим. Ну-ка, верните мечи на место и поменяйтесь.

Друзья так и сделали, и тут же сами поняли - вот оно! Мечи вспыхнули в руках двумя трепещущими молниями, по ним пробегали уже не искры - струи пламени, вливавшие через рукоять в руку, тело и душу небывалую силу, понимание и любовь ко всему сущему. Когда сияние стало почти нестерпимым, зазвучала музыка, и друзья поняли, почему Клинки звались Поющими. Завороженный этой музыкой, прекратился бег разноцветных искорок по столбам корней. Казалось, все Мироздание ненадолго замерло, прислушиваясь. Никакая человеческая или магическая музыка не могла бы сравниться с этими могучими и прекрасными звуками, от которых беззаботным жаворонком взлетала ввысь душа и парила там на широких орлиных крыльях, и слезы застилали глаза, и в этих слезах мешалось все - боль и радость, ненависть и любовь, отчаяние и ликование.

Вскинув вверх клинок, Ниро то ли расхохотался, то ли разрыдался от хлынувших, казалось, из всех пор кожи чувств. Рядом, упав на колени, прижался щекой к клинку Миура.

Дракон молча ждал, пока Барды пришли в себя. Наконец, Ниро успокоился настолько, что в глаза ему бросилась еще одна глубокая трещина на том же столбе.

- Что это? - спросил он и, прежде чем услышал ответ, попробовал вставить туда свой Клинок, но тут же снова выдернул - в уши ударил почти человеческий крик боли.

Дракон нахмурился:

- Ты наблюдателен, маг, - тихо сказал он, - И ты прав. Здесь действительно должен был находиться еще один Клинок, Меч Зари его имя, и цвет его - розовые лучи утра. Очень немногие из попадавших сюда замечали это.

- Что же произошло, почему его здесь нет? - спросил Миура, чувствуя, что касается чего-то не то, чтобы запретного, но очень болезненного.

- Его украли. Очень давно. Я не смог уберечь его.

- Тогда... - Ниро запнулся, - тогда возможно ли, что он служит Мраку?

Если бы это можно было себе представить, Ниро решил бы, что темнота вокруг стала чернее.

- Тебе ли не знать, маг, что все сотворенное Господом изначально не способно ко злу? - прогремел дракон. - Только непонимание, что есть добро, позволяет злу использовать наши силы. Мироздание пронизано светом и добром, но мы не всегда способны увидеть это.

- Светом и добром, говоришь? - тут уже не выдержал маг, - Ну да. Именно свет и добро заставили нас прийти сюда, именно свет и добро лишили и меня, и его, - он кивнул на мальчика, - самых близких! Свет и добро?

Дракон неожиданно успокоился, сел прямо на мягкую поверхность под ногами, уронив голову на сплетенные пальцы. Тихо сказал:

- Если все так, как ты говоришь, маг, вспомни зло, с которым сталкивался, и скажи, многих из тех, от кого оно пришло, ты назовешь злодеями? Ну?

- Пожалуй, нет, - через некоторое время не слишком уверенно ответил Ниро, - Совсем немногих. Только... Как же тогда Петли?

Дракон покачал головой:

- Не зная, куда идти, мы блукаем без дороги, и попадаем во власть Мрака, ибо лишь одна дорога у Света, а у Мрака много путей. Есть и те, кто сам ищет тьмы, но большинство - заблудившиеся... А заблудиться может и целый мир.

- А боги? - спросил Ниро.

- А что боги? - едва заметно пожал плечами дракон, - После сегодняшнего там, откуда мы сейчас пришли, я, скорее всего, стану богом. Но ты, маг, хорошо знаешь, что тот, кто узнает мое истинное имя, получит надо мной истинную власть. Боги для нас те, кто сильнее и умнее, но они тоже могут заблудиться. Есть только один Бог, создавший Мироздание со всеми его мелкими неразумными богами, и он не заблуждается, ибо ему ведомы все пути.

Но речь о нас с вами. Знаю, что вам пришлось тяжело, но поверьте, пройти этот путь, путь боли и потерь, побед и жестоких поражений, вдохновения и слез, когда сама жизнь порой кажется бессмысленной - необходимо для Бардов. Именно для такой судьбы вы родились. Не испытавший боли потери самых близких и себя самого не сможет взвалить на свои плечи ответственность за судьбу мира, не сможет удержать Клинок. От одного удара этих Клинков, вложенных в ваши руки, так много зависит... И не прошедший этот путь заставит пройти его целый мир, принеся столько страданий, сколько не создать всем Петлям.

Возвращение к Свету трудно, на нем много слез и крови. Прежде, чем обнажить Клинки, вспомните - зло по незнанию не вина, а беда. Прежде, чем поднять Клинки, вспомните - ваши враги не орудия, а рука , руководящая ими. Прежде, чем обрушить меч, вспомните - убивают не люди, а мысли. И будьте осторожны. Один неправильный взмах такого меча рушит миры...

В воздухе рядом с ним раскрылся светящийся смерч.

- Это ваш путь домой, - показал на него дракон, - идите. Что же до третьего Клинка, если бы он стал служить Тьме, она давно заполонила бы все миры на ветвях великого Древа. Но никто не знает, где Меч Зари и в какие руки он попадет в будущем. Прощайте, Барды, и славного вам боя!

- Прощай, мудрый, - поклонился Ниро, - Я не забуду твоих слов. Прощай и спасибо тебе.

- Тебе спасибо за титул, маг, - усмехнулся дракон, - И будь осторожен, тебя стережет Тьма. Ты же, - он повернулся к молчавшему все это время юноше, - будь светлым!

Миура тоже глубоко поклонился, и, сжимая рукояти мечей, Барды шагнули в искрящийся световой смерч. Домой.

Глава десятая

Дома было мало света, и глаза, в которых еще плясали цветные пятна, не сразу смогли хоть что-то увидеть, поэтому первым к Ниро вернулся слух. И то, что он услышал, сильно ему не понравилось. А тут и глаза включились в дело, чтобы увидеть, как прямо на двух замерших посреди высокого склона холма людей несется сверху плотная цепь всадников. Храпели разгоряченные кони, грохотали копыта и доспехи, горели боевым бешенством глаза черных всадников, и не было уже времени предпринять хоть что-то, даже чудесные мечи в руках были, наверное, бесполезны против этой бешеной стихии. Так глупо попасться в самом конце, - мелькнула мысль перед тем, как фигура огромного черного жеребца с всадником заслонила и так скудный свет.