Просо судьбы (СИ)

Не очень сытное питание у святых отцов, рана, потеря крови, бегство — всё это изрядно подкосило его, и пусть неимоверно сосало в желудке — организм требовал еды, решить сейчас и здесь эту проблему было нереально. Вот разве что он доберётся до Храма, встретится с отцом Алием, то тогда о проблемах, связанных со здоровьем, питанием, мытьём и (!) безопасностью можно будет забыть. А сейчас — сон, лекарство пусть и не самое безопасное — ослабевший Зерги не до конца мог доверять своей чуткости — но единственное доступное в арсенале…

И вот он сейчас был почти на месте. Почти. Ибо — вот он Храм, но попасть внутрь — та ещё задача. Сейчас на нём была простая туника и серый шерстяной плащ, под которым его всё равно колотило…

Провалявшись пол ночи, ему пришлось заставлять себя встать, напяливать заскорузлую нательную рубаху — стирать ещё и её, потом надевать влажную, не было никакого желания — появилась даже мысль украсть что-нибудь подходящее, но он тут же с негодованием отверг её (впрочем, не очень активно, ибо проблемы выживания и доставки информации были приоритетней). Погрыз случайно обнаруженную засохшую лепёшку и вышел в безлунную, укрытую тучами ночь. И первая же встречная парочка стражников, отделившаяся от большого патрульного отряда, спешащего куда-то, тут же остановила его. Пропуск на этот раз не сработал, а по алчно вспыхнувшим глазам Зерги понял, что он раскрыт. Мало того, за него наверняка объявлена награда, которую захотят получить все: от «ночных» до вот таких вот стражников и солдат регулярных частей, введённых в столицу. Греха убийства, слава Единому, Зерги удалось избежать, горе — воины находились в изрядном подпитии, да и фигура священника не вызывала у них опасения, поэтому профессиональному вору выключить их ничего не стоило. Жизни он им сохранил, но вот ободрать не постеснялся, так как очень нуждался в обновке, оружии и деньгах, которыми его не удосужились снабдить ни «ночные», ни святые отцы, видимо посчитав, что человек его профессии сам себя прокормит (либо от природной жадности). Оно-то так, вот только Зерги впредь не намерен был возвращаться к своему «ремеслу», а ближайшие тайники, которые он предусмотрительно делал по всему городу, были для него сейчас недосягаемы. Вот так он разжился великоватой одеждой, жменей меди и парочкой серебряных монет. Забросив отработавшую своё и засвеченную сутану подальше, он стал красться по улицам, как это происходило прежде, до дворцового переворота, а увидев прикрытые ставнями, но с пробивающимся светом окна известного ему, но редко посещаемого трактира (это ведь не предместье и не трущобы, чтобы он свободно заходил в местные кабаки), и решил рискнуть. Горячая похлёбка, каша с мясом, кубок вина и баночка целебной мази обошлись ему практически во все финансы. Но он не жалел — оно того стоило. Задерживаться он не собирался — легко было нарваться на неприятности: пересечься со знакомыми «ночными», влезть в драку, которая ему сейчас была совсем ни к чему, или попасть под облаву, но пяток минут он позволил себе понежиться в тепле, прежде чем вновь окунуться в промозглую темень.

Остаток ночи и рассвет он продолжал аккуратно двигаться в нужном направлении, иногда подолгу пережидая разные события, сулящие неприятности, как то: длинная армейская колонна, никуда не спешащий патруль, занявший удобное с их точки зрения место для наблюдения за улицей и безнаказанного потрошения редких прохожих, или выяснение отношений двух мародёрствующих групп, перешедшее в жестокую сшибку. Но, как бы то ни было, он добрался.

Утренняя служба уже завершилась, и прихожане неспешным потоком потянулись из Храма. Обычного радостного возбуждения на лицах не было — все настороженно, испуганно косились по сторонам. И тут же, но чуть в сторонке, фильтруя взглядом идущих, опытный взгляд Зерги вычленил множество соглядатаев от «ночного братства», начиная от попрошаек и простых уличных карманников до птиц более серьёзного полёта. М-да, «розы» сделали верные выводы, и на поимку беглеца бросили серьёзные силы. Ну, конечно, после того, как подохли Бешенный и Дужан, и начнётся выхватывание друг у друга власти над кланом, рядовым членам банды нужно найти занятие, чтобы не забивали головы глупостями.

Через парадный вход нечего было и думать проскочить, поэтому он развернулся в другую сторону и неспешной походкой двинулся по улице, тянущейся вдоль храмового забора, отделяющего задний двор и хозяйственные постройки от любопытных глаз. Преодолеть ограду, даже при условии, что за ней не наблюдают, для Зерги в его нынешнем состоянии было задачей непосильной, поэтому он чуть углубился в кусты сирени, из которых хорошо просматривались ворота въезда на территорию Храма с тылу, и принялся наблюдать.

Так он бестолку простоял битый час. Лишь убедился, что охрана — святые отцы весьма крупной комплекции с дубинами и посохами в руках — очень внимательно относится к своим обязанностям, тщательно проверяет и опрашивает всех входящих. Но вот в телеги почти не смотрит — разве что может заглянуть внутрь кареты, которых прошло туда за время наблюдения Зерги аж две.

Сам же бывший вор уже стал испытывать нетерпение — опять начала ныть рана, вернулась слабость. Он уже даже начал задумываться: так ли уж ему надо попасть внутрь Храма? Наверняка отец Алий о случившемся с лидерами «роз» узнает и без него. Но почему-то казалось очень важным — лично сообщить кардиналу Новой Церкви о том, что он совершил… Уж не хвастовство ли это и чистой воды ребячество?

Когда к воротам подъехал целый караван из четырёх крытых фургонов, Зерги не раздумывал ни мгновения. На воротах их естественно, остановили, немногочисленная охрана из таких же крепких святых отцов, больше смахивающих на воинов, нежели людей, несущих слово божие, потянулась туда же, где они довольно эмоционально и радостно принялись хлопать друг друга по плечам и обниматься, а беглец в это время проскользнул к последнему фургону, приподнял полог и юркнул внутрь. Здесь были тюки и ящики… заполненные кольчугами и оружием. Брови Зерги полезли вверх, но на сильное удивление времени не было, ибо послышались понукания возниц, и колёса заскрипели.

Это была несказанная удача — проникнуть незамеченным, как бандитами, так и самими представителями церкви. Можно было сказать, что агробарец Зерги не понаслышке знаком с такой величиной, как «удача», ибо смог выжить там, где большинство в лучшем случае превратилось в слизняков. С другой стороны, это помогло обмануть огромное количество разумных и взять столько жизней, что стоило ли обзывать это «удачей»? Тем не менее, даже когда он вот так решил распрощаться со своим нечестивым, кровавым ремеслом, удача всё равно не отвернулась от него.

Зерги решил, что это хорошая идея — не раскрываться широкому кругу людей, в том числе и священникам, ведь наверняка и в их среде есть доносчики. Иллюзий он не испытывал: святые отцы — да, чище, особенно иерархи, кардиналы, тот же отец Алий (кстати, обманом выдвинувший Новую Церковь на первую роль), но и они такие же люди со своими слабостями и желаниями. И бывший «ночной» не сомневался в умении городских бандитов подбирать ключики к нужным людям: деньги, девочки — мальчики, нужда, заложник — список не мал. Да и незачем усложнять задачу отцу Алию, буде тот примет решение спрятать раба божьего от суда неправедного. Случайный взгляд, неосторожно оброненное слово, и о появлении убийцы Хозяина доложат следующему лидеру «роз», может, даже тому же Рыжему Кари. А так, меньше людей знает, меньше вероятность попасться.

Дальше было просто: незаметно покинуть фургон, проникнуть в один из абсолютно не охраняемых задних хозяйственных входов и, примерно представляя направление, двинуться коридором. Вначале пришлось всё-таки поплутать, прячась от всех встречных в нишах, за ширмами или просто в тёмных углах — освещения тут никогда не было много. А потом появились знакомые места.

Сердце радостно забилось, когда он вышел к залу, где у алтаря сейчас происходило отпевание, а немногочисленные родственники и верующие, расположившись на скамьях, продолжали молиться. Вдохнув благотворный запах благовоний, прислушался к чистым созвучиям хора, вдоль массивной колонны ускользнул от прошедшего рядом отрешённого святого отца в белой сутане и направился к тому полускрытому боковому ходу для служек, каким его прежде водили на беседу к отцу Алию.