Время камней

— Разумеется. Но какова цена?

— Самая приемлемая. Уверен, она более чем устроит вас.

— Назовите! — потребовал Сафир.

— Смерть императора Камаэля, — Дьяк пожал плечами, — то, что совсем недавно не удалось вам.

— Ценой будет то, что я и так хочу сделать? — спросил Сафир недоверчиво.

— Совершенно верно. Так что для вас наша сделка во всех отношениях оказывается выгодной. Вы получите ответы на свои вопросы и возможность мести, и при этом никому ничего не будете должны.

— Что ж, если так… то я согласен, — проговорил Сафир. — Терять мне все равно нечего.

— Мудрое решение, — кивнул Дьяк, — но есть одно условие.

— Слушаю, — Сафир помрачнел.

— Вы будете в точности делать то, что я вам скажу. И тогда я гарантирую вам встречу с императором Камаэлем, — добавил он.

— Хорошо, — Сафир кивнул, — но я должен быть уверен, что он действительно приказал убить моих родителей. Мне нужны настоящие доказательства. Вы можете их предоставить?

— Иначе я бы с вами не разговаривал.

— Где они?

— Вот, — Дьяк извлек из-за пазухи металлический криптекс. — Здесь подписанный императором Камаэлем и удостоверенный государственной печатью обвинительный акт, в котором ваш отец признается виновным в измене. — Дьяк набрал код, извлек из криптекса сложенный в несколько раз листок и протянул Сафиру.

Тот развернул его дрожащими руками и начал читать. По мере того как до него доходил смысл написанного, его лицо становилось все бледнее и жестче. Никаких сомнений не оставалось: именно император Камаэль приказал казнить его отца и мать. Мир рушился, переворачивался с ног на голову. Доказательства вероломства императора Сафир держал в руках, но как отрешиться от тех лет, которые он провел рядом с убийцей своих родителей? Камаэль относился к нему почти как к родственнику, и это никак не вязалось со страшными словами, черневшими на бумаге. И все же его подпись и печать не оставляли сомнений в том, кто стоял за гибелью четы Маградов.

— Я согласен на ваше предложение, лорд Дьяк, — проговорил Сафир, не поднимая глаз.

— Прекрасно. Но вам придется кое-чему учиться. Месть не будет скорой.

— Главное, чтобы она совершилась в этой жизни, — буркнул Сафир.

— Тогда договорились, — Дьяк поднялся, обошел костер и протянул Сафиру руку. — Скрепим?

Сафир неуверенно пожал крепкую ладонь.

— Могу я оставить это себе? — спросил он, имея в виду обвинительный акт.

— Разумеется. Считайте это подарком.

— Благодарю, — Сафир спрягал листок за пазуху.

— Пора перекусить, — Дьяк приказал ленивцу что-то на незнакомом Сафиру языке, и тот отправился в лес. — Пока он принесет и приготовит пищу, — сказал посол, — у нас есть время. Хотите, я расскажу вам, как погибли ваши родители?

Сафир медленно кивнул.

— Это было в день вашего рождения, — начал Дьяк, поворошив дрова. — Ваш отец, лорд Каид-Маград, возвращался с плантаций айхевая. С ним было несколько слуг. Их окружили легионеры, Декурион прочитал обвинение в измене и приговор: смерть. Ваш отец пытался защищаться, но его убили вместе со слугами. Затем легионеры ворвались в имение, где только что родила ваша мать, Массиолея. Ребенка назвали Сафиром. Это все, что успели сделать, поскольку в следующий миг в спальне появились легионеры и убили всех, кроме вас. Таков был приказ императора. Вы были доставлены в Тальбон и определены в Пажеский Корпус. За вами сохранили титул и земли. Никто не знал, отчего погибли лорд Каид-Маград и его жена. Официально было объявлено, что на вашего отца напали разбойники, а леди Массиолея умерла во время родов. По первому случаю было разбирательство и кого-то даже покарали. Мелких бандитов, не имевших к случившемуся никакого отношения. Император хотел сохранить один из могущественнейших родов Урдисабана. Кроме того, объявлять об измене аристократов опасно — это может подать пример другим, заронить недоумение и повлечь не совсем верноподданнические мысли. Ведь если кто-то наверху недоволен императором, значит, с ним что-то не так. Куда лучше, когда в стране все спокойно и ничто не будоражит умы. Думаю, именно так рассудил император, и, надо признать, это было мудрое решение. Кроме того, должно быть, Камаэль увидел в том, чтобы заставить сына своего врага служить себе, особый… — Дьяк помахал рукой, подбирая слово, — парадокс. Конечно, насколько справедливыми были обвинения в измене, выдвинутые против вашего отца, и на каком основании они вообще появились, вы спросите сами, — добавил Дьяк, видя, что вопрос готов сорваться с губ Сафира, — когда встретитесь с императором перед тем, как его убить.

— Откуда вам все это известно?

— Вы сами видели, лорд, что я могу многое, — посол развел руками. — Многое, но не все. Поэтому не спрашивайте о причинах убийства ваших родителей меня. У вас будет возможность все узнать, как говорится, из первых рук. Просто запаситесь терпением.

— Видимо, придется, — мрачно кивнул Сафир. — Но вы так и не ответили, как вы узнали…

— Это моя тайна, — перебил его Дьяк. — Если вы сомневаетесь в том, что мои слова — правда, давайте расторгнем нашу сделку прямо сейчас. И можете делать что хотите.

— Вы отпустите меня?

— Само собой, — Дьяк пожал плечами. — Зачем мне вас убивать? Итак?

— Все в силе.

— Вот и прекрасно.

В этот момент вернулся ленивец. Он тащил двух глухарей. Приблизившись к костру, он принялся ощипывать их с ловкостью, которую трудно было заподозрить в столь неуклюжем на первый взгляд существе. Впрочем, после того, как Сафир видел его превращение в ящера, это не удивляло.

— Он разумен? — поинтересовался Сафир, указав глазами на ленивца.

— Не менее чем вы, лорд, — ответил Дьяк.

— Откуда он?

— В общем-то ниоткуда. Магическое существо. Создано мной. — Дьяк внимательно поглядел на ленивца, обдиравшего дичь. — Можете считать его родиной Казантар. У вас еще будет возможность познакомиться с ним поближе.

Сафир неопределенно кивнул. Он не знал, как относиться к этому заявлению.

— Нам нужно преодолеть еще немало миль, — сказал Дьяк. — Завтра мы продолжим путь и через день будем на месте. В моем замке, вернее башне. Повелитель Казантара любезно предоставил мне земли для занятий тем… что мне интересно. Там довольно пустынно, правда, часто случаются набеги кочевников и вольных отрядов. — Дьяк с сожалением покачал головой. — Весьма опрометчивые ребята. Приходится убивать их, а потом убирать трупы. Иногда я думаю, что следовало бы оставлять мертвецов в назидание другим, но запах… — посол поморщился. — Словом, места дикие, но не думаю, чтобы вам сейчас хотелось шумного общества.

— Совсем нет, — признался Сафир.

— И никто не помешает нашим занятиям. Как я уже говорил, вам придется многому научиться, прежде чем вы будете готовы вернуться в Тальбон для встречи с императором Камаэлем.

— И чему же?

— Сражаться. Лучше, чем вы делаете это сейчас. И, главное, магии.

Сафир удивленно поднял брови и взглянул на Дьяка.

— И сколько же мне придется учиться? Наверное, не пару дней?

— Сколько потребуется. Это не так сложно, как кажется со стороны.

— А вы уверены, что я смогу научиться?

— Почти каждый может, — ответил Дьяк. — Конечно, у всех разные способности, но все зависит от усердия и желания научиться. Если вы будете помнить, что это необходимо для достижения вашей цели, обучение пойдет быстрее.

Сафир кивнул.

— Я обещал во всем слушаться вас, милорд, — сказал он.

— Называйте меня атаи.

— Что это значит? — нахмурился Сафир.

— Учитель.

— Хорошо, — кивнул Сафир, немного подумав.

— Теперь предлагаю заняться ужином, — сказал Дьяк, указывая на готовые для поджаривания тушки, который ленивец протягивал ему. Посол сделал несколько пассов руками, и птицы начали зажариваться прямо на глазах. — Вообще-то я не люблю пользоваться магией, если в этом нет необходимости, — сказал Дьяк, следя за тем, чтобы тушки покрывались корочкой равномерно, — но сейчас не хочется ждать. Признаться, я тоже проголодался.