Печать смерти

Из-за горы тюков показалась Ильяланна. Выглядела она довольно бодрой.

– Как вы себя чувствуете? – приветствовал ее я.

Леди глянула на меня неприязненно:

– Что ты имеешь в виду?

– Вчера вы потеряли сознание…

– Со мной все в порядке, – надменно оборвала меня эльфийка. – Но вот лагерь разбит никуда не годно! Мешки свалены как попало.

– Понятно. – Я поспешил отойти от раздраженной дамы. Раз наша нанимательница пришла в себя, можно с легкой душой снять с себя ответственность за караванщиков.

Разыскал Вагу, разбудил его. Подбросив в костер дров, мы досушили сапоги и одежду и даже успели сварить себе по чашке густой тофры, когда фея через десятников объявила общую побудку.

Несмотря на то что караванщики после вчерашнего не сумели до конца восстановить силы, на стоянке решено было не задерживаться. Услышав сигнал к сбору, я вздохнул с облегчением – уже некоторое время мне казалось, что подземный грохот приближается.

Перед выступлением фея собрала всех в круг.

– Хиллсдунские твари близко. Они догонят нас не позднее завтрашнего утра. Мы не успеем покинуть границ горной страны. Впрочем, никакая граница их теперь не остановит. Нам придется принять бой. – Воины из охраны помрачнели. – Не всем. – Леди оглядела строй носильщиков и наемников. – Мне понадобится всего один доброволец. Остальные форсированным маршем двинутся с Ярвианном в Кирнею. Если мы не догоним вас к исходу завтрашнего дня, ты, Дрейго, позаботишься о том, чтобы груз не попал в лапы хиллсдунам. Ни при каких обстоятельствах, ты меня понял? – Десятник кивнул, не сдержав облегченного вздоха: отсылая с караваном, ведьма избавляла его от необходимости делать нелегкий выбор. Ильяланна продолжила: – Значит, осталось лишь избрать мне попутчика. Пусть каждый хорошенько подумает, ибо идти со мной опасней, чем остаться с караваном.

Сказав все это, леди отошла к Ярвианну и принялась вытаскивать из его заплечного мешка какие-то свертки.

Караванщики топтались на месте, бросая исподтишка друг на друга взгляды. Неожиданно вперед шагнул Тилло.

– Я отправлюсь с леди, – решительно обратился он к оказавшемуся поблизости Алкиту. – Пусть кто-нибудь возьмет мой мешок.

Караванщики тут же загомонили. Я слушал их краем уха, наблюдая за Ильяланной и ее братом. Общий настрой был пока непонятен, потом все как-то затихли.

– Мы решили, что пойдет Тилло, – сообщил, подходя ко мне, Дрейго, хотя с утра я счел за благо забыть о вчерашнем моем «командирстве».

Я испытующе оглядел дюжего носильщика. Тяжелая челюсть и решительный взгляд не показались мне убедительными. Видимо, десятник прочел сомнения на моем лице.

– Парень вчера дал слабину, теперь хочет показать себя. Пусть попробует!

Я был другого мнения: воспитательные эксперименты, когда речь идет о выживании, не по мне.

– Глупости. Тилло останется. С леди иду я.

Не дожидаясь, что он скажет, направился к присевшей в отдалении Ильяланне.

Если фея рассчитывала, что на этот раз у нее будет больший выбор спутников, то явно ошиблась. Не следовало сообщать караванщикам о крайней опасности предстоящей миссии. Хотелось верить, что она сделала это из благородных побуждений. Вообще, на фоне всего, что я в последнее время узнал о наших эльфийских нанимателях, если оставить в стороне мою не совсем честную вербовку, поступки леди Ильяланны выглядели вполне достойно. Все, кроме одного…

Момент показался мне подходящим, чтобы разрешить сомнения.

– Миледи… – Ильяланна оторвалась от разбора разложенных на коленях магических принадлежностей. – Мне нужно знать: тот парень, упавший с камней на Граде-ринге, его нельзя было спасти? – Спрашивая, я от всей души желал, чтобы фея сказала: «Нельзя».

– Отчего же, можно, – остудил меня ответ.

– Тогда почему?..

– Почему я велела добить его? – (Она так и сказала: «Я велела добить его», – просто и без малейшего сожаления). – Потому что иногда отнять жизнь милосерднее, чем оставить. Выжив, он до конца дней остался бы прикован к постели. Ты хотел бы такой жизни?

– Нет. – Я избегал встречаться с серым взглядом, испытывая стыд, даже не знаю, за кого больше: за себя – что из малодушия не помешал тогда убийству, или за эльфийку. – Но лишь боги вольны решать, когда и кому из нас следует умереть!

– Неужели? – В голосе феи прозвучала насмешка. – Зачем же тебе твой разум, если все отдавать на откуп богам?

Она была не права, но спорить не имело смысла.

– Боги решают лишь за тех, кто сам не способен ни на что решиться! – убежденно произнесла между тем фея. Она свернула разложенную на коленях скатку с травами и еще какими-то порошками и поднялась. – Раз уж ты вызвался сопровождать меня, идем.

Сначала мы двигались в сторону Кирнеи вместе с караваном. Потом ведьма приметила недалеко от горной тропы подходящий лужок – участок земли, поросший травой и фиалками.

– Остановимся здесь. Поставь палатку, – приказала она. Я без лишних разговоров опустил с плеч сверток с кожаным пологом, служившим палаткой эльфам. Пока вбивал в землю колья, караван скрылся за очередным горным горбом.

– Что теперь? – закончив растягивать полог, спросил я.

– Начинай копать лунки.

– Что-о-о?

– Вот так. – Леди достала из заплечных ножен меч и вырезала его концом небольшую ямку в земле, отвалив в сторону кусок дерна. – Начнешь отсюда, – она показала на самый край зеленой прогалины, – и будешь рыть до того конца луга через каждые два шага.

Я не стал вдаваться в дальнейшие расспросы. Ясно же, что у ведьмы имеется какой-то план, иначе она не отправилась бы навстречу хиллсдунам в компании всего с одним добровольцем. Прокопав первый ряд (вышло не так уж и много лунок, всего тридцать), я глянул вопросительно на эльфийку.

– Следующий, со смещением на шаг, – коротко бросила она.

Часа через полтора работы я изрыл маленькими ямками выбранный участок. Ильяланна все это время смешивала что-то в большой, позаимствованной у Ваги чаше. Когда я уже заканчивал работу, она пошла вдоль прокопанных рядов, бросая что-то в лунки. Я не очень удивился, увидев, что это – семена золотого леса. Не то чтобы у меня были какие-то догадки, просто затея с ямками изначально напомнила процесс посадки овощей на огороде. Закончив с посевом, ведьма вернулась к приготовленной в чаше смеси, добавила туда воды из бурдюка (его притащил я вместе с палаткой), потом подозвала меня.

– Мне нужна кровь воина, – сообщила она, доставая из-за пояса кинжал. Я на всякий случай обернулся, но никого, кроме меня, в переделах видимости не наблюдалось. Со вздохом протянул фее левую руку. Она ловко вскрыла вену пониже локтя и нацедила никак не меньше полпинты, забинтовала порез и отправилась поливать получившейся бурдой свои семена. Над каждой лункой произносила короткое заклинание, после чего я аккуратно накрывал семя куском дерна. Простенькая процедура оказалась более утомительной, чем вырезание углублений в земле, к концу луга я умудрился даже вспотеть.

– Что теперь? – Любопытство и беспокойство разбирали меня в равной мере.

– Теперь разведем костер.

Я огляделся в поисках дров, но с валежником в округе было негусто.

– Нарви побольше травы, – посоветовала Ильяланна. Когда я выполнил и это указание, она посыпала пахнущую свежим сеном кучу каким-то порошком из своего арсенала, и сочная трава загорелась не хуже сухого дерева. Вот только дым столбом потянулся в небо.

– До заката далеко, – напомнил я на всякий случай. – Дым костра будет виден всем окрестностям.

– Ничего, мы заинтересованы, чтобы хиллсдуны не прошли мимо.

Сказав это, она уселась у входа в палатку и прикрыла глаза. От нечего делать, я обошел по краю наш лужок, на всякий случай набрал еще травы для костра и растянулся на земле недалеко от леди. Слой дерна отчасти скрадывал звуки, однако и тут я отчетливо слышал доносившиеся из-под земли звуки: «Бум, бум, бум, бум…» Голос гор мешал использовать для сна выдавшуюся передышку, поэтому я просто лежал, покусывая травинку, и глядел на закат. Когда заметил выросшие из земли саженцы, они уже были высотой мне по колено и продолжали буквально на глазах тянуться ввысь. Я вскочил с желанием убедиться, что представившаяся мне картина – не сон и не обман зрения. Белесые побеги перли и перли из земли, выбрасывали из гладких стволов боковые веточки. Только листьев на них почему-то не было. Ильяланна тоже поднялась на ноги, последний луч заходящего солнца запутался в густых перекрестьях вставшего вокруг нас леса.