Зверь Лютый. Книга 20. Столократия (СИ)

Поселение постепенно "выворачивалось". "Крепкие хозяева" отселялись на хутора, на периферию обрабатываемых земель, прикупали наделы своих менее успешных односельчан. Само селение росло, превращаясь в городок. Ещё быстрее росло в нём число бедняков. Безлошадных, безземельных.

Желающие - переселялись дальше, в новые создаваемые поселения. Огромный резерв земель, пригодных для сельского хозяйства, поддержка переселенцев, позволяли снизить остроту социальных конфликтов.

Схоже с замедленным формированием "пролетарского движения" в США в 19 веке. Причина: наличие свободных земель, гомстедов.

У меня - жёстче: казна даёт переселенцу не только "право на землю", но и товарный кредит на её освоение.

-- Не любо здесь жить? С нашим "атаманом" приходиться тужить? - Встал, пошёл. На новые земли.

Главная из свобод для самостоятельного человека - свобода перемещения. Я про это уже...

Так, достаточно случайно в каждом конкретном случае, основываясь на личных способностях, на огромных незаселённых пространствах, где легко находилось место приложения любому разумному труду, на создаваемой системе - с "белыми избами", большими селениями, навязанным распадом общины, элементами индустриализации, финансово-кредитных отношений, обеспечиваемом относительном порядке, прекращением бесконечного потока шишей и татей, постоянных межплеменных войн... возникала сельская буржуазия.

Кулачьё. Мироеды. Богатеи.

Тут есть некоторая, чисто большевистская, терминологическая путаница. Рассмотрена, например, в журнале ЦК ВКП(б) "Большевик" в 1925 г.

"Кулачество - совершенно специфический экономический тип сельского эксплуататора... Капиталистически развивающееся крестьянское хозяйство приобретает... черты кулацкого хозяйства лишь в известных, строго определенных условиях... Капитал зажиточных крестьян, вытесняемый из мелкой торговли и ростовщичества, обратится в более широких размерах на производство... В деревне при активнейшем содействии государства, происходят именно те процессы, о которых говорил Ленин как об уничтожении развития кулачества: во-первых, развитие торговли и, что особенно важно, кооперативной и государственной, т.е. несравненно более могущественной, чем торговля деревенского лавочника; во-вторых, развитие европейски правильного кредита и, что важно, кредита кооперативного... Также и целый ряд административных мер, принимаемых государством с целью борьбы с кабальными сделками и прочее".

Мне нужен товарный хлеб. Ни община, ни крестьяне-середняки дать его не могут. Поэтому я поддерживал богатеев. В духе главы Наркомзема в 20-е годы А.П.Смирнова:

"крепкое трудовое хозяйство, стремящееся максимально укрепить себя в производственном отношении, вкладывающее свои свободные средства главным образом в капитал хозяйства в форме живого и мертвого инвентаря, улучшение семян, стремящееся применить при ведении сельского хозяйства все известные ему способы обработки и т. д.".

Так, начав с "подневольного лесоповала" в "дебрях лесных", постепенно формировался новый мир - "мир" новой крестьянской общины.

Этот процесс растянулся на десятилетия. Но направление - было выбрано.

"Дорога - это направление, по которому русский человек собирается проехать".

"Он сказал - "Поехали!"

И взмахнул рукой...".

Ну, типа... Только - дольше, дороже и сложнее. Очень.

Я - не могу изменить мир.

Мир могут изменить только люди. Туземцы. Аборигены.

Я могу лишь чуть-чуть помочь. Тем из них, кто хочет и может менять этот, их собственный, аборигенный мир - в ту сторону, которую я считаю правильной.

Старая педагогическая ересь:

"Человека нельзя научить. Научиться он может только сам. Но ему можно помочь".

Только - чуть помочь, только - части. Той части, которая способна воспринять помощь. Дать возможность. Больше трудится. Больше учиться. Менять себя.

Способ расселения - большие сёла - создавал массу новых обычаев, традиций, манер общения и поведения. Новые, прежде нетипичные, повороты в судьбах людей. Чего стоила одна только всеобщая грамотность!

Пожив 8-10 лет в таком многолюдстве, среди активного общения, среди людей - очень немногие рвались уйти в маленькие, на 1-3 двора, лесные веси.

"Было б только с кем поговорить" - тоже удерживало селян. И заставляло интенсивнее, умнее трудиться. А то ведь: "Чего с нищим дурнем балакать? Только времени перевод".

Становление каждого такого социально-хозяйственного организма - десятилетие. Просто по агрономии. Сельское хозяйство легко разваливается. Но что-то приличное... очень тяжело и медленно создаётся. Особенно - в здешних средневековых условиях.

Я это понимал. В Пердуновке насмотрелся. Поэтому ложных надежд не испытывал. Но очень нервничал при возникновении задержек.

"Быстро - это медленно, но без перерывов" - старинная японская мудрость.

"Перерывов" быть не должно.

Недостаток скотины - вынужденный антракт. Вывод? - Предусмотреть и упредить.

В то лето число поселенческих семей менялось от трёх сотен к тысяче. У Акима в караване было, кроме наших боярских конских косяков, сотни полторы крестьянских лошадок. И десятка три - у меня. Мало. Потому что осенью мы не могли запасать корма - строились.

Их и изначально было мало, и работали они тяжело всю зиму. Лошадки малорослы и слабосильны. На трелёвке леса просто дохнут.

К началу посевной их малочисленность стала... болезненной. Прежде всего - из-за той сотни неожиданных, "присоединившихся" переселенцев, которых притащил Аким.

Сходно с лесовиками. Или их осадить, или многие из них снова в лес уйдут.

Да и вообще я не ожидал такого количества "больных до пахоты"!

У нас довольно обширные лесосеки. Но пахать-то по ним нельзя! Сперва - раскорчёвку после зимнего лесоповала. "Пни дёргать" - тоже лошади.

Вместо работы "по краям", "тут - чуток, там - чуток", мы получили скачок роста. "Роста" - потребностей.

Критический дефицит ресурса.

Не ново. Не в смысле именно скотины, а в смысле хоть чего. В работе оптимизатора - штатная ситуация. Сам дурак - не предусмотрел. Теперь давай выкарабкиваться.

Каждой поселенческой семье нужна лошадка. Лучше две. И коровка. Лучше две. И овечек. Лучше пяток.

Чего ж проще! Дирхемов полно - пошёл да купил!

Мелочь мелкая: у кого?

Речь идёт о табуне в тысячу-две голов. И о стаде такого размера. И об отаре - вдвое-втрое. Прямо сегодня - достаточно трети-четверти. Но нужно думать об осени, о следующей зиме. Где взять?

Дело даже не в моих конфликтах с Суздальскими и Булгарскими купцами, в неприязни Рязанского князя и малости Муромского княжества. Дело в том, что такие поголовья водой не привезёшь. Учан берёт полторы тысячи пудов. Если речь о зерне. Пара десятков лошадок - предел.

Можно собирать по крохам: пяток в одном месте, пара - в другом... Долго, дорого. У меня посевная горит!

Если бы речь шла о городском населении - было бы достаточно. Промышленному рабочему много скотины не надобно. Но скачок численности "голых" переселенцев, их острое желание крестьянствовать...

Факеншит! Да что ж они всегда такого... не такого хотят!

Надо решать. Срочно.

Типовая ситуация средневекового рынка: есть куча денег, есть нужный товар - в Рязани, в Суздале, в Булгаре. И... и никак.

И чего делать? - А как всегда - думать, вспоминать.