Земля оборотней

Оборотень остановился шагах в десяти от полянки и вытянул морду, принюхиваясь. В полнолуние волчья сущность Хиттавайнена достигала пика. От человека не оставалось почти ничего — даже памяти. Хиттавайнен не узнал Карху — но его запах показался ему знакомым, и в сердце оборотня шевельнулся страх. Запах говорил — опасность! Если бы Карху был в медвежьем облике, Хиттавайнен бы немедленно удрал. Но зрение утверждало, что перед ним — легкая добыча. Старик и девушка, беспечно спящие у костра. Два куска свежего живого мяса без когтей и зубов…

Хиттавайнен собрался и присел, готовясь к прыжку…

Айникки проснулась от того, что резко пошевелился Карху, открыла глаза и увидела перед собой нечто ужасное — огромную черную голову волка, подсвеченную тлеющим костром. Айникки пронзительно завизжала. В тот же миг зверь взвился в воздух.

Но Карху был уже на ногах. Айникки отлетела в сторону и покатилась по снегу. А прямо над ней схватились в битве серая молния и белый ураган. В темноте мешался не пойми чей хрип, визг и рев, клацанье зубов, треск и хруст… Карху и волк двигались слишком быстро, чтобы за ними можно было уследить человеческим глазом, но странное дело — Айникки готова была поклясться, что сражаются два зверя, волк и медведь! Вдруг вихрь остановился, и Айникки четко увидела Карху — он поднял извивающегося, хрипящего монстра над головой и с размаху ударил его об колено, ломая позвоночник. Раздался мерзкий сухой хруст. Волк последний раз взвыл, потом раздался короткий собачий скулеж — и на полянку вернулась тишина. Карху бросил оборотня на снег прямо перед костром.

Айникки попыталась отползти подальше, но ноги ее не держали. Как заколдованная, следила, не в силах отвести глаза, за агонией чудовища. Ей не показалось, волк и в самом деле был огромен. Это был не обычный зверь, а какой-то ужасный демон. И другой демон убил его. Даже со сломанной спиной чудовище пыталось встать. Но тут из пасти у него хлынула кровь, и оно упало на снег. Тело волка выгнуло судорогой, хрип оборвался. Мышцы расслабились, из пасти вывалился язык, взгляд застыл.

— Смотри, сейчас будет интересно, — раздался голос Карху.

Труп волка изменялся, на глазах превращаясь в тело человека! Несколько мгновений — и на снегу появился здоровенный варг, грязный, с косматой бородой и длинными светлыми волосами. На руках и ногах у него красовались длинные черные когти. Изо рта сочилась кровь, пачкая бороду.

— Это был оборотень, — объяснил Карху, с любопытством наблюдая за превращением.

— Человек?! Но кто с ним сотворил такое?!

— Он стал таким по доброй воле.

— Быть не может! Как может человек захотеть стать зверем?

— Ты еще не забыла наш разговор? Он тоже хотел силы и власти. Хотел стать сильнейшим воином. И стал им. Едва ли у него в предгорьях Похъёлы нашелся бы достойный враг.

Айникки как зачарованная всё смотрела на мертвого оборотня, на его даже в смерти жестокое лицо… и вдруг побледнела.

— Так вот кого ты имел в виду, когда говорил, что ни один смертный не пройдет через врата…

Карху кивнул:

— И его тоже.

— Как ты думаешь, — Айникки заставила себя произнести эти слова: — Он мог… встретить Ильмо?

— Я бы очень удивился, если бы Хиттавайнен его не встретил. Он был тут нарочно посажен, чтобы охранять путь в Похъёлу.

Айникки отвернулась, чтобы скрыть слезы. Она могла бы и не спрашивать — и так было все ясно. Этот жуткий волк легко убил бы пятьдесят таких, как Ильмо, или даже — как Ахти. Конечно, они погибли тут все…

Рядом заскрипел снег. Айникки перевела взгляд на Карху. Чародей стоял со своим обычным невозмутимым видом, кажется, даже не особо устал.

— Ты убил его… голыми руками! — прошептала Айникки. — Кто ты?

— Сиди здесь, — велел Карху, не отвечая на ее вопрос. — Я скоро вернусь. Хочу кое-что проверить.

Он наклонился, поднял оборотня за волосы и поволок его за собой куда-то в лес, оставляя на снегу кровавый след.

— Что ты с ним сделаешь?

Карху обернулся, и глаза его в темноте блеснули желтым. Но теперь Айникки была твердо уверена, что это не отблески луны.

— Поступлю с ним так же, как и он со своими жертвами.

Когда шаги Карху затихли, Айникки вскочила на ноги. Ей хотелось только одного — бежать отсюда! Прочь из этих страшных мест, подальше от Карху! Но, не сделав и пары шагов, она бессильно опустилась в снег, глотая слезы. Всё напрасно! Смертный не пройдет через Врата Похъёлы. Кто еще мог убить оборотня, как не другой оборотень? А тот медведь-хийси, что прогнал девочку-богиню в овраге — это и был Карху!

Карху вернулся быстро. Выглядел он задумчивым. Поглядел на Айникки, как бы думая, говорить ей или не говорить то, что узнал, — и промолчал.

Весь следующий день они шли через долину, странно тихую и пустынную. Карху еще несколько раз уходил куда-то один, как будто пытался что-то разыскать, а пленнице своей указывал направление — на Правый Клык.

— Бояться нечего, — сказал он ей, недобро усмехаясь. — Хиттавайнен тут всех сожрал. Даже белок.

Айникки не говорила ему ни слова и покорно шла вперед. У нее не осталось сил ни на слезы, ни на страх. Об Ильмо она старалась не думать.

В последний раз Карху нагнал ее у самого выхода из долины. Дальше тропа вдруг забрала круто в гору и к вечеру привела к черной яме на каменистой пустоши. Дыра в скале казалась бездонной — черный провал в белом снегу зиял как вход прямо в царство Маны. Душевные силы последний раз проснулись в Айникки.

— Я туда не полезу! — выкрикнула она, пятясь. — Ни за что!

Карху не стал тратить время ни на уговоры, ни на запугивания — просто схватил ее в охапку и спрыгнул вниз.

Глава 26

Путь в Луотолу

Чертоги Туонелы остались позади. Весь день до самой темноты беглецы шли на лыжах вдоль длинного, заснеженного ущелья. По обеим его сторонам поднимались скалистые невысокие горы — две гряды, понемногу смыкаясь, уходили прямо на юг. Стоило выйти из долины озера Туони, как начались мертвые, пустынные места — ни зверей, ни птиц. Целый день там: царила гнетущая тишина, только снег поскрипывал под лыжами. Над горами бежали низкие серые тучи, затягивая небо от края до края.

— Хоть бы нас миновал снегопад! — бормотал Аке, поглядывая наверх.

Остальные вполне разделяли его опасение. Угодить в снежный буран в этих безжизненных скалах, не имея никакого укрытия на ночь, — верная гибель.

— Скоро горные хребты сомкнутся, — задыхаясь от быстрой ходьбы, сообщила Ильма. — Нам надо будет перейти через перевал, за ним еще одна долина, поменьше этой, потом снова подняться в гору, а дальше до побережья уже недалеко. Но в конце дорога пойдет тяжелая, на лыжах не пройти! Приморский берег высокий, сплошь отвесные скалы. На них — наше гнездовье, Луотола.

— Проходы на берег, к морю, есть? — спросил Ильмо.

— Ни единого. Есть удобные бухты, вроде гавани Луотолы, но на скалы не взобраться нигде.

— А как же варги?

— Они не имели права покидать пределы гавани. Да и зачем им? Все, что нужно, мы им приносили сами. Вы еще увидите их склады. Когда начался весь этот кошмар, варги удрали и бросили полные склады товаров, но потом некоторые вернулись и забрали свое добро. Жадность сильнее трусости…

Ильмо, впрочем, мало интересовали варги и их нравы. Гораздо больше его беспокоило, где они будут сегодня ночевать.

— Саами предупредили, что переход до побережья двухдневный, — задумчиво произнес он. — Мороз невелик, у нас есть теплая одежда и кое-какая еда, но хотелось бы найти укрытие от ветра и снега — особенно если к вечеру все-таки начнется снежная буря.

— На перевале наверняка найдется укрытие, — довольно беспечно сказала Ильма. — Какая-нибудь пещера, яма или ледниковая вымоина. Сверху эти горы похожи на пористый вулканический пепел.

— «Какая-нибудь яма»! Это же твои родные места! — укоризненно сказал Ильмо. — Почему ты так плохо их знаешь?