Ненависть

ку входа, словно что-то стояло на ее пути. Она выскочила на дорогу, растрепанная, раскрасневшаяся, с обнаженным мечом и странно воспаленными глазами, как будто очень долго и сильно плакала. Глодера она не заметила и, развернувшись на девяносто градусов, посмотрела на густую кромку соснового леса, окружавшего поляну, а потом, к его несказанному удивлению, бросилась туда.

Он понял, что надо действовать, хотя по-прежнему не понимал, что она делает, и, подойдя ближе, окликнул ее:

— Диз!

Она замерла, порывисто обернулась, взмахнув растрепавшейся косой. Ее глаза были широко распахнуты и метались, словно глаза загнанной волчицы. Глодер не был уверен, что она понимает, где находится.

— Диз? — осторожно повторил он.

— Что ты здесь делаешь? — крикнула она, не двигаясь с места.

Глодер шагнул было вперед, но Диз предостерегающе выставила вперед клинок меча. Острие слабо сверкнуло на солнце.

— Что тебе надо? — прерывисто проговорила она.

— Я хотел тебя увидеть, — честно ответил Глодер. — В последний раз.

— Я же сказала, что приду в трактир!

— Ты бы не пришла.

Она не стала возражать. Только упрямо мотнула головой, по-прежнему направляя меч в его сторону.

— Я спешу, Глодер, — сказала она.

— Я вижу.

— Нам стоит попрощаться. Сейчас. У меня нет времени на сантименты, извини. Ты был отличным любовником. Прощай.

— Диз!

— Я сказала, оставь меня! — в ярости закричала она и, круто развернувшись, метнулась в лес.

Минуту Глодер стоял, не двигаясь. Он пытался понять ее… пытался решить, что следует сделать. А решать надо было очень быстро.

Он осмотрелся, убедился, что вокруг никого нет, и пошел следом за Диз.

Вряд ли он мог бы объяснить, зачем это делает. Это желание было иррациональным, потому что признаться себе в истинной его причине Глодер не мог. А правда заключалась в том, что он шел за Диз не ради нее самой. Больше нет. Он шел ради тех, кто мог встать на ее пути, — маленького ребенка или полуслепого старика. Ради тех, кого она не задумываясь смела бы с дороги, посмей они задержать ее хоть на минуту. Глодер мог думать, что желание не дать ей сделать это проснулось в нем сегодня утром, после того как она отсекла голову попрошайке, но на самом деле это случилось давно, почти полгода назад, когда он смотрел, как она обрезает ножом пальцы отрубленной кисти, сжимающие ее косу. Уже тогда он начал понимать, кто она. Не осознавать — только чувствовать. Но этого оказалось достаточно.

Глодер был солдатом, сержантом наемнической армии. Но сначала его готовили в писари. Он умел думать, если хотел. И воображал, будто знает женщин, знает убийц, знает зверей. Ему казалось, что соединить эти три существа в одном теле невозможно. Теперь он не был в этом уверен.

Поэтому, сам того не осознавая, он шел за Диз, чтобы помочь тому, кого она хочет убить. Если это потребуется. И если он успеет.

У кромки леса, там, где исчезла Диз, оказалась заросшая тропа. Глодер пошел по ней, стараясь не ступать на сухие ветки. Ему не хотелось,