Атавизм (СИ)

- Тю, Земля! Поганое стало местечко, гадюшник, да и только! Хотя, покушать там славно! Вот, особенно хороши блины со сметаною, да эти, как их? А, омары!

- Тогда у меня есть технология приготовления пирога с яблоками! – обрадовалась я. – Пойдет?

Блестящие голубые глаза скользнули по моему лицу, кривая усмешка обнажила крупные зубы.

- А и то дело! Такое я еще не собирал. Валяй!

Он обстоятельно уселся, не обращая никакого внимания на хрипение Фатти. Я, сбиваясь и нервничая, рассказала ему все, что знала о сдобном пироге с яблоками. Он кивал, чесал бороду, и задавал вопросы по ходу моего рассказа. Под конец, я страшно разозлилась на это каменное спокойствие, как будто рядом валялся куль с мукой, а не умирающий человек. Когда я закончила, мужик задумчиво на меня посмотрел и сказал:

- Хорошая вещь, однако. Теперь бы узнать технологию производства яблок: здесь о таком фрукте отродясь не слыхивали! Ну да ладно! Даш на даш, все по-честному! Парнище ваш под тонкий луч портативного стабилизатора попал. Время у него в одних местах обычное, а в других – стабильное. Ясно дело, ощущение хреновое! Небось, Серебряные Големы поработали?

- Откуда Вы знаете? – подозрительно спросил Таго.

- Оттуда, что сам, третьего дня одному хлыщу пятнадцать стабилизаторов на големов ставил! Славно подзаработал: молекулярно-полевой структуратор получил. Ценная в хозяйстве вещь!

Змейка вспыхнула:

– Да как вам не стыдно! Человек умилает, а Вы о своем стлуктулатоле лассуздаете! Магу – Наместнику такое олузие стлашное в луки дали, сколько бед он еще натволит?!

Мужик и ухом не повел:

- Вот я и говорю: структуратор вещь в хозяйстве премного полезная. Он все, что хошь по образцу восстановит. И время тоже. Но он у меня в сарае, а потому, придется к дому передвинуться.

Он поднялся с земли, с хрустом распрямил спину, и почесал бороду.

- Ну что, айда ко мне в гости?!

Кашлянув, он хлопнул в ладоши, и местность вокруг нас задрожала и переродилась, будто перед глазами заменили декорации. Первое, что я заметила, в этом умопомрачительном вихре – это появление совершенно безумного в этих диких местах, вычурного фонтана. Это была чаша белоснежного мрамора с модернистским каменным диском посредине. Из центра диска била мощная струя, на которой крутился яркий каменный шар. Потом, когда я отвела глаза от этого гипнотического вращения, я поняла, что все, что теперь окружало мня, являло собой бред страдающего путника в иссохшейся пустыне: все было волшебной сказкой о садах Семирамиды. Приглушенная ночным светом зелень травы под ногами, нежные ароматы, свежесть налетающего ветерка – все было полной противоположностью негостеприимным равнинам Фафа. Мужик в исподнем, без лишней суеты, спокойно подхватил нашего Фатти под руки, и потащил его к неприметному зданию, располагавшемуся поодаль, и практически скрытому пышной зеленью. Пытавшуюся последовать за ним Миррир, он резко осадил, сказав, что полудохлые от жажды помощники ему невместны. Мы прилипли к каменной чаше, глотая прохладную влагу прямо из горстей. Мы молча изумлялись окружающему нас изобилию, и переглядывались, безумными взглядами людей, обнаруживших Атлантиду на дне своей ванны. Таго, напившись, прошелся вокруг фонтана, с видом человека попавшего из преисподней прямиком к Царским Вратам. Я опустилась возле каменной чаши, и сорвала травинку, изумленно ее разглядывая. Кругом, насколько позволяла видеть сгустившаяся темнота, расстилался сказочный оазис. Гладкоствольные деревья с широкими, словно у банана, листьями, росли тут и там, мощные канаты лиан карабкались ввысь, чтобы рассыпаться на тысячи цветов, источавших медвяный аромат, перистые папоротники достигали человеческого роста, а в траве и кронах затеяли концерт мириады ночных насекомых. Миррир, казалось, одна не испытывает гипнотического воздействия этого чудесного уголка: она сидела, напряженно глядя на то белое здание, в котором скрылся наш удивительный избавитель. Я подошла к увитой зеленью стене, пытаясь обнаружить дверь. Не найдя ничего среди пышной листвы, я потрясла головой, и прошлась взад-вперед вдоль глухой белой стены. Я даже пощупала ее поверхность, предполагая, что в таком месте могут происходить любые чудеса. Но нет, поверхность была холодной и гладкой и не предполагала никаких чувственных обманов. Здание походило на укрепленный бункер, проникнуть в него с другой стороны не представлялось возможным: настолько плотно оплетали его лианы и дикие лозы. Оставалось только пристально следить за единственно видимой стеной, в надежде, что мы пропустили какой-то потайной ход. Змейка Ли явно нервничала, тогда как мы с Таго, все еще пребывали в наркотической эйфории, вызванной нашим отважным экспериментом с соком гигантских кактусов. Мы успокоено уселись рядом, непринужденно обнявшись, и вдыхая ароматы волшебной ночи. В зарослях кто-то шуршал и вздыхал, трещали насекомые, ветерок приятно холодил наши разгоряченные лбы. Привалившись к плечу Таго, я прислушалась своим внутренним слухом ко всему, что происходило вокруг: в зарослях неподалеку, копалось крупное животное, все мысли которого, сводились к необходимости вырыть достаточно глубокую яму, для того, чтобы отложенным в нее яйцам, было максимально комфортно и тепло. Таго впал в блаженное отупение, и вообще ни о чем не думал, и только Миррир беспокоилась о Фатти, внося диссонанс в размеренно-приглушенный ритм этой ночи. Я попыталась дотянуться до больного сознания маленького мага, но не услышала ничего кроме отдаленного потрескивания и шороха, подобного шороху радиоприемника после отключения всех передач.

Мы просидели так довольно долго. Я прикрыла глаза, и, кажется немного вздремнула, во всяком случае, радостно-изумленный возглас Змейки Ли вырвал меня из блаженного забытья совершенно неожиданно. От белой стены к нам направлялись две фигуры. В одной из них мы с радостью узнали нашего Фатти, чудесным образом восставшего со своего смертного одра. Он шел к нам совершенно ошеломленный, на лице его бродила неуверенная улыбка, он крутил головой, то и дело оглядываясь на своего спасителя, шедшего чуть сзади, с довольно мрачным видом. Миррир бросилась к нему, лопоча что-то совершенно неразборчивое, и спрятала лицо на его груди, плечи ее затряслись, Ястребок неловко обнял ее, совершенно потерявшись от такого бурного проявления чувств профессионального киллера. Таго подошел к нему, бесцеремонно оторвал от него ревущую Миррир, и принялся крутить его так и этак, осматривая и ощупывая со всех сторон. Хозяин остановился чуть в стороне, угрюмо глядя на эту процедуру:

- Ага, ты ешшо понюхай! – пробурчал он. – Сроду не бывало, чтобы Пчельник кого облапошил! Не приучены!

- Простите наше недоверие, – не прерывая свое занятие, ответил Таго, – просто это настолько необычно! Просто не верится, он совершенно здоров! А ведь совсем недавно…

- Совсем недавно я спокойно почивал! А теперь уж ночь-полночь! Так, куды ж вас пристроить, чтобы вы хоть до утра не мельтешили бы? – почесывая кудлатую голову, пробормотал хозяин. – Ага, знаю! Ну-ка пошли со мной!

Мы покорно последовали за ним в самую гущу зарослей, где нам открылась невидимая прежде бревенчатая хибара об одном окошке. Тяжелая дощатая дверь отворилась и впустила нас внутрь. Хозяин, вздыхая и бормоча что-то сквозь зубы, повозился в чернильном мраке, лежавшем за дверным проемом, и сейчас же в глубине загорелся тусклый закопченный светильник.

- От! Располагайтеся, и чтобы до утра я вас не видел и не слышал! Ежели пить – то вот жбан, а ежели еще какая нужда, то, вона – за дверью места много! Однако праздно не шатайтесь, тут у меня звери ходят – еще напугаете кого!

Мы опасливо вошли внутрь. Тут было, чего поостеречься: огромный амбар был полон причудливых приборов и механизмов, непонятных емкостей и бочек, с бревенчатых стен и потолочных балок свисали целые связки проводов и трубок, тянущихся к таинственным агрегатам. Все это хозяйство большей частью бездействовало, однако некоторые приборы казались живыми: что-то в них потрескивало и посверкивало, крутились какие-то штучки, булькали, перетекая по трубкам, неизвестные жидкости, что-то тихонько гудело.