Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

– Сиди, моча шакала! Теперь изза тебя придется тащиться до Билда!

Разъяренный главный инспектор покинул кресло. Суд закончился, слуги быстро разобрали навес, унесли статуи богов и складной алтарь.

Сквозь мешанину мелькавших огненных колес девушка наблюдала, как двор постепенно заполнялся народом. Люди опасливо обходили её стороной, стараясь не встречаться с ней глазами. Водопад холодной воды прояснил чувства Анукрис, вернув ей способность соображать. Напротив её стояли хмурый помощник писца и мождей с высокой корзиной у ног.

– Вставай! – скомандовал хмурый рэп. – Если не хочешь, чтобы тебя волокли как дохлую собаку.

Стражник, помахивая пустым кожаным ведром, обнажил в злой улыбке крупные, белые зубы. Анукрис попыталась подняться, но ноги задрожали, колени подломились, и девушка рухнула в пыль. Мождей схватил её за шею и легко вздернул вверх стройное тело. Пока она беспомощно таращила глаза и пыталась чтото сказать, стражник обвязал вокруг шеи толстую, колючую веревку. Отступив на шаг, он посмотрел на довольно усмехнувшегося Джедефайха.

– Молодец, – похвалил тот мождея и направился к выходу. Стражник повесил на плечо девушки свою корзину и потянул за собой. Все еще не пришедшая в себя Анукрис опять грохнулась в пыль, туда же покатились круглые булки и большая дыня. Услышав крик, помощник писца обернулся и досадливо поморщился.

– Ах ты, гиена криворукая! – заорал стражник, спасая хлеб от ног посетителей.

Страшно рыча и бешено вращая глазами, он потянул веревку вверх, поднимая с земли тело девушки.

– Думаешь, я шучу?! Думаешь, мне весело, сколопендра сушеная?!

Задыхаясь, Анукрис хрипела и пускала слюни.

Мождей вновь повесил ей ремень корзины и страшно прошипел сквозь зубы:

– Только попробуй еще раз упасть!

– Да, пошел ты, мужелюб! – выплюнула девушка и тут же получила хлесткий удар по губам.

Рот наполнился слюной и кровью.

– Эй, Зесгорн, ты долго копаться будешь? – недовольно проговорил Джедефайх. – Пошли, а то Осирнеба дома не застанем. Придется пешком тащиться до Билда.

Мождей сорвал с исцарапанного плеча Анукрис свою корзину, и злобно сверкнув глазищами, поспешил за начальником.

Они недолго проплутали по запутанным улочкам и вышли к храму Себера. Всю дорогу стражник то и дело дергал веревку. Девушка падала, Зесгорн громко ругался и с удовольствием отвешивал ей болезненные оплеухи. Та старалась не оставаться в долгу и награждала мучителя обидными прозвищами. В конец рассвирепев, он вырвал из рук Анукрис её корзину и забросил к комуто во двор.

Помощник писца привел их к высоким воротам без калитки. На его требовательный стук одна створка открылась, и на улицу выглянула немолодая женщина в дешевом парике и стеклянных бусах.

– Господин Джедефайх! – поклонилась она, улыбаясь и демонстрируя отсутствие передних зубов. Потом её взгляд упал на грязную, окровавленную Анукрис, и улыбка медленно сползла с некрасивого лица.

– Осирнеб дома? – сурово поинтересовался помощник писца, надвигаясь на женщину.

– Заползай, паучиха, – рыкнул стражник, дергая за веревку.

Девушка едва не упала, больно ударилась локтем о край створки и влетела в маленький дворик. Остро пахнуло навозом. Помощник писца уже деловито прошел к единственной яблоне, росшей в углу, и вольготно расположился на широкой скамейке, упирая руки в колени. Мождей встал рядом, а Анукрис расположилась прямо на пыльной земле, прислонившись к шершавому стволу дерева. Из низкой двери сарая торопливо вышел приземистый, хрупкий мужчина, вытирая на ходу руки грязной тряпкой.

– Господин Джедефайх! – хозяин улыбался так, словно встретил близкого родственника.

– И к тебе милость богов, Осирнеб! – величаво кивнул париком помощник писца. – Осел твой не заболел?

– Хвала Гебу, здоров и упитан, – откликнулся хозяин дома. – Он тебе нужен, господин?

– Да, надо съездить в Билд, – ответил рэп.

– Око АмошРаа уже пылает во всю силу, господин, – сказал Осирнеб. – В такое время опасно отправляться в путь. Подожди, пока ослабнет его ярость.

– Мы торопимся, – вздохнул Джедефайх.

– Он прав, господин, – вступил в разговор мождей. – Вон, какая жара.

– Переждите у меня, – радушно предложил хозяин дома. – Я скажу жене, она уточку зажарит. Она быстро. Есть сушеные финики, виноград и свежее пиво.

– Уговорил, – рассмеялся помощник писаря. – Давай пиво!

– Ах, господин! – вскричал Осирнеб. – Для тебя все, что хочешь! Ты же спас меня от каменоломен.

– Не хвали меня, – польщено отозвался рэп. – Я лишь выполнял свой долг перед живым богом.

– Жизнь, здоровье, сила, – хором проговорили все трое.

Рэп Джедефайх и мождей Зесгорн уселись на расстеленной в тени циновке, попивая пиво и заедая изюмом. Пока жарилась обещанная утка, супруга хозяина, спросив разрешения, принесла Анукрис миску чистой воды и старые черствые булки.

Отдохнув и подкрепившись, помощник писца потребовал предоставить ему транспорт. Осирнеб вывел из хлева высокого светлосерого, почти белого осла. Мождей тут же взгромоздил на него свою корзину, а Джедефайх уселся сам, свесив по бокам короткие ноги.

Стражник передал начальнику веревку с привязанной пленницей, а сам взял осла под уздцы. Хозяева дома провожали их глубокими поклонами и пожеланиями скорого возвращения.

– Что ты им сделал господин? – поинтересовался Зесгорн, когда они шли по пустынной улице.

– Осирнеба обвинили в краже зерна из житниц сепаха, его господин, верховный жрец Себера, не стал защищать своего слугу, он попросил правды у Дома людей, – проговорил рэп. – Главный инспектор поручил дело мне. Ну, я разобрался и выяснил, что помощник смотрителя склада испортил зерно, а чтобы не отвечать, обвинил Осирнеба.

– Ты храбр, господин, – одобрительно заметил стражник. – Не испугался ссориться с большим человеком.

– Пхе! – фыркнул Джедефайх. – Жалкий помощник смотрителя! Пыль под ногами моего господина.

– Но за него мог вступиться смотритель, – философски проговорил мождей. – А за того сам сепах.

Так болтая, они двигались по городу, понемногу остывавшему от полуденного зноя. Сытая и немного отдохнувшая Анукрис шла за ослом. Тот шагал неторопливо, без рывков, время от времени помахивая длинной кисточкой хвоста. На узких улочках редкие прохожие прижимались к стенам, освобождая проход представителям власти, а когда замечали избитую девушку, то долго провожали её тревожными взглядами. Анукрис пыталась развязать крепко затянутый узел, но только сломала себе ногти. К тому же, помощник писаря время от времени оборачивался, проверяя, не сбежала ли арестантка.

Когда стены домов расступились, и перед ними предстала петлявшая между полей и куп деревьев дорога, рэп приказал ей идти рядом с ослом.

– До темноты можем не успеть, господин, – озабоченно проговорил мождей, с тревогой поглядывая на опускавшееся солнце.

– Заночуем гденибудь в Панках, – беспечно махнул пьяненький Джедефайх. – Или в Озерках, а завтра дойдем до Билда. Спешить некуда.

– Кому как, – недовольно буркнул стражник

Вдруг изза ближайших кустов им навстречу вышли трое мужчин, в одном из которых Анукрис с ужасом узнала мождея Аататама.

– Кто вы такие, и что вам нужно? – грозно вскричал Зесгорн, но, узнав коллегу, немного расслабился.

– Я хочу переговорить с вами, господин рэп, – вежливо сказал Аататам.

– Мы вообщето торопимся, – трезвея, пробормотал помощник писца.

– О, я не займу много вашего драгоценного времени, – заверил стражник.

Он приблизился и чтото шепнул на ухо Джедефайху. Тот резво соскочил с осла и позволил отвести себя в сторону. Девушка поймала на себе взгляд одного из спутников Аататама. Среднего роста, пухлый мужчина со слегка обрюзгшим лицом, в коротком парике и чистой белой юбке беззастенчиво разглядывал её, кривя в презрительной улыбке чувственные губы. Второй, широкоплечий, с могучими мускулами и неприлично волосатой грудью, похожий сложением на укра, тоже смотрел, но скорее равнодушно, словно на неодушевленный предмет.