Трехречье (СИ)

Талес снял с шеи символ княжеской власти и передал Мануку.

— Посмотрите почтенный Анир, и передайте другим.

— Да, это печать княжеского Рода, но кто еще может подтвердить? — Сказал Анир с уважением предав медную бляху в ряд участников Совета.

— Единственный человек, который мог это подтвердить под клятвой Большой луне и который заменил мне отца, — громко сказал Талес, — это Дасар, охранитель князя Васлена, но он пал в недавней битве у Ровного камня.

— Но кто же тогда подтвердит? — поднялся с бревна полный мужик и сначала учтиво всем поклонившись, прежде чем сказать.

— Я! — прошел меж бревен Тарин, вышел к столбу и встал рядом с Талесом.

— Назовись, — попросил старик Анир.

— Я Тарин, тысячник княжеского войска.

— Я! — вышел и встал рядом Ванс, — я сотник княжеской конницы.

— Со всем почтением славные воины, — сказал Анир, — у Совета нет оснований вам не верить, но необходим обряд Чистой Клятвы… кто его может провести? Ведь хранители попрятали или осудили всех, колдунов благословленных Большой луной.

— Не всех, — поднявшись с полена громко сказал Варас, взял сестру за руку и повел к столбу.

По народу опять пошел гомон и рокот. А Чернава выйдя к столбу опустив капюшон открыла всем свое лицо. Все встали и поклонились а старик Анир продолжил:

— Чего же мы ждем? В таком разе почтенная…

— Чернава.

— … почтенная Чернава может вершить обряд и нам не придется тратить время на выяснение правды, а я как старейший из Совета могу быть Свидетелем Чистой Клятвы, — сказал Анир, и подошел к столбу опираясь на посох, — начнем же!

Я встал чтобы получше разглядеть разворачивающееся «шоу». Ополченцы наносили несколько охапок соломы, и разложив их на три кучки закидали ветками и дровами с поленницы, каждая куча была обильно пролита лампадным маслом, потом покрыта накидками. Тарин, Ванс и Талес легли спиной на каждую кучу, им связали ноги и руки. Перед Чернавой поставили три зажженные лампадки и она присев на колени начала бормотать свою тарабарщину, после чего приподняв покрывало у каждой кучи поместила лампадки в солому, у меня в этот момент аж сжалось все… но ничего не произошло, солома не занялась огнем будто она сделана из негорючего материала. Продолжая то ли бормотать, то ли напевать Чернава обошла всех троих и встала в изголовье, развернув ладони к небу. Воцарилась полная тишина, мне показалось, что даже птицы примолкли, а качающиеся ветки деревьев в саду за домом не издавали ни единого шума, будто выключили звук. Все заворожено смотрели на происходящее.

— Свидетельствую, — прервал тишину Анир, — пред ликом Большой луны обряд Чистой Клятвы.

Анир подошел к Чернаве, встал рядом и произнес:

— Является ли сказанное вами на совете правдой? Принесите Чистую Клятву.

— Клянусь. Клянусь. Клянусь. — почти хором сказали все трое.

— Вы готовы подтвердить свою клятву на огне?

— Готов. Готов. Готов.

— Благослови нас Большая луна, — сказал Анир и чуть отступил назад, а Чернава перестав шевелить губами читая свои заклинания опустила руки.

Все замерли… но ничего не происходило.

— Свидетельствую! — громко крикнул Анир, что я даже вздрогнул, — Три верных сына земли нашей чисты в речах своих!

Все облегченно выдохнули и снова загомонили эмоционально обсуждая произошедшее. Испытуемых развязали и помогли подняться. Лампадки вытащили из соломы, и ополченцы быстро разобрали и унесли все «декорации». Чернаве явно было нехорошо, она зашаталась и Варас подхватил ее на руки.

— Отнеси почтенную Чернаву в дом и напои ее медом. Совет благодарен ей.

Варас кивнул и понес Чернаву в дом к старосте, который уже суетился рядом пробежав вперед и распахнув дверь. А я выдохнув снова присел на полено и закурил… Вот же дикари, «Коперфильды» мать их, так ведь и до инфаркта довести можно.

Глава 40

Уверовав и убедившись, что перед ними действительно сын славного князя Васлена, двадцать два главы родов, преклонив колено присягнули на верность Талесу. После чего Советом Тарин, по рекомендации Талеса был назначен воеводой. Мое участие в этом мероприятии мне стало совсем непонятно, и передав Севона в руки Тарина я побрел на постоялый двор. Почему то разыгрался аппетит, от переживаний наверное и войдя в корчму я заказал мяса на ребре и вина. Мой заказ принес лично Вак, поставил блюдо на стол и присев напротив спросил:

— Как, Совет состоялся?

— Угу.

— Это правда, сын Васлена?

— Да.

— Тарин говорил, вы вместе в походе были, вместе на Ровном камне рубились с икербами…

— Да.

— И как он?

— Что как?

— Ну Талес… Есть в нем кровь княжеская? Разумен ли, справедлив?

— Думаю, скоро все об этом узнают, — ответил я, улыбнувшись и отпив вина.

— Вот ты где! — сказал Варас, входя в корчму и пропуская вперед Чернаву.

— Да что там уже делать, Талес и без моей помощи нашел поддержку. Совет Родов, и чего мне там безродному… Как Чернава?

— Отдохнуть мне надо, много сил на обряд ушло, — ответила она с отдышкой, — Варас, проводи меня до комнаты, Дарина присмотрит за мной, к вечеру уже вернуться силы.

— Скажи Никитин… ты тоже, как она, — кивнул Вак в сторону поднимающихся по лестнице Вараса и Чернавы.

— Что как она?

— Колдун?

— Нет, я не колдун.

— А как же это гром вчера? Я признаюсь… чуть не обмок в штанах то со страху.

— А, это… так то просто… эм… посох колдуна одного… темного, — бессовестно соврал я.

— Вот оно что… — почесал затылок Вак, — а как же к тебе этот посох попал?

— Я победил того колдуна, — нагнал жути я

— Как же?

— Зарубил… Слушай, а подай-ка ты еще вина.

— Да Никитин, сейчас, — поедая меня глазами ответил Вак и удалился на кухню.

Вот привязался то…

— И еще обед на двоих, — крикнул я Ваку вдогонку, когда увидел, что по лестнице спускаются Варас и Лас.

— Слушаюсь, — донеслось из проема кухни.

— И что дальше у нас? — разделавшись со своим обедом и наполнив кружку спросил я.

— Дальше… дальше будет ратный сбор при новом воеводе, а потом поход на городище. Совет напишет грамоту на отречение Палея и ее передадут ему. Отречется добровольно — отпустят с миром, большинство земель отберут конечно, но род сохранят, а не отречется, — Варас тяжело вздохнул, — битва будет, большая битва.

— А что с хранителями?

— К вечеру известно будет, но скорее всего изгонят их в предгорья, где у них каменок старый. Уж слишком они людям жизнь отравили, пуще северных болот.

— Понятно.

— Это не твоя война Никитин…

— Это как?

— А так, тебе не нужно идти в поход… Побудь пока тут, а кончится все так возвращайтесь с Даринушкой к озеру, домой возвращайтесь.

— Это ты вроде как благословил нас что ли? А сам решил сгинуть в походе?

— Благословение вам Большая Луна дала, и на то воля богов… видение мне ночью было.

— А в видении твоем ничего не говорилось о том, как нам там жить, когда эти дикие твари из болот придут? Чем зарабатывать, на что жить?

— Нет…

— Вот тогда и не говори что мне делать, и я не скажу, куда тебе идти, — с грохотом опустил я кружку на стол, — мы идем в поход, посадим на княжество Талеса, перезимуем в городище а там посмотрим. Как тебе такой расклад?

— Ну…

— Во всяком случае, так больше шансов выжить, пока в княжестве не утихнут волнения и междоусобицы.

— Может так оно и вернее будет, — задумался Варас.

С кухни прибежал мальчишка расставив на столе посуду с обедом.

— Никитин, — обратился ко мне Лас пододвигая к себе тарелку, — так что же все-таки за оружие у тебя? Ты обещал сказать.

— А ты как думаешь?

— Прости меня, но я его рассмотрел, пока вы на Совете были.

— И?

— Я конечно не такой мастер как Варас, но все же понимаю кое что в железе, и своя кузня в на заимке есть… Не умеют в Трехречьи так железо обрабатывать, даже харты не умеют… если только, — Лас как-то подозрительно прищурился, — если только в подвалах у Хранителях что-то придумали.